Бегущая по волнам - Грин Александр Степанович (книги серии онлайн txt) 📗
В это время подошел Тоббоган и встал сзади, засунув руки в карманы.
– Лучше бы ты научила меня, – сказал он, – как танцевать.
– Это ты так (теперь) говоришь. Ты не можешь: уже я учила тебя.
– Не знаю отчего, – согласился Тоббоган, – но, когда держу девушку за талию, а музыка вдруг раздастся, ноги делаются, точно мешки. Стою: ни взад, ни вперед.
Постепенно собрались опять все, но ужин был кончен, и разговор начался о пароходе, в котором Проктор узнал „Лео“.
– Он из Австралии; это рейсовый пароход Тихоокеанской компании. В нем двадцать тысяч тонн.
– Я говорю, что на „Лео“ лучше, чем у нас, – сказала Дэзи.
– Я рад, что попал к вам, – возразил я, – хотя бы уж потому, что мне с тем пароходом не по пути. Проктор рассказал случай, когда пароход не остановился принять с шлюпки потерпевших крушение. Отсюда пошли рассказы о разных происшествиях в океане. Создалось словоохотливое настроение, как бывает в теплые вечера, при хорошей погоде и при сознании, что близок конец пути.
Но как ни искушены были эти моряки в историях о плавающих бутылках, встречаемых ночью ледяных горах, бунтах экипажей и потрясающих шквалах, я увидел, что им неизвестна история „Марии Целесты“, а также пятимесячное блуждание в шлюпке шести человек, о которых писал М. Твен, положив тем начало своей известности.
Как только я кончил говорить о „Целесте“, богатое воображение Дези закружило меня и всех самыми неожиданными догадками. Она была чрезвычайно взволнована и обнаружила такую изобретательность сыска, что я не успевал придумать, что ей отвечать.
– Но может ли быть, – говорила она, – что это произошло так…
– Люди думали пятьдесят лет, – возражал Проктор, но, кто бы ни возражал, в ответ слышалось одно:
– Не перебивайте меня! Вы понимаете: обед стоял на столе, в кухне топилась плита! Я говорю, что на них напала болезнь! Или может быть, они увидели мираж! Красивый берег, остров или снежные горы! Они поехали на него все.
– А дети? – сказал Проктор. – Разве не оставила бы ты детей, да при них, скажем, ну, хотя двух матросов?
– Ну что же! – Она не смущалась ничем. – Дети хотели больше всего. Пусть мне объяснят в таком случае!
Она сидела, подобрав ноги, и, упираясь руками в палубу, ползала от возбуждения взад-вперед.
– Раз ничего не известно, понимаешь? – ответил Тоббоган.
– Если не чума и мираж, – объявила Дэзи без малейшего смущения, – значит, в подводной части была дыра. Ну да, вы заткнули ее языком; хорошо. Представьте, что они хотели сделать загадку…
Среди ее бесчисленных версий, которыми она сыпала без конца, так что я многое позабыл, слова о „загадке“ показались мне интересны; я попросил объяснить.
– Понимаете – они ушли, – сказала Дэзи, махнув рукой, чтобы показать, как ушли, – а зачем это было нужно, вы видите по себе. Как вы ни думайте, решить эту задачу бессильны и вы, и я, и он, и все на свете. Так вот, – они сделали это нарочно. Среди них, верно, был такой человек, который, может быть, любил придумывать штуки. Это – капитан. „Пусть о нас останется память, легенда, и никогда чтобы ее не объяснить никому!“ Так он сказал. По пути попалось им судно. Они сговорились с ним, чтобы пересесть на него, и пересели, а свое бросили.
– А дальше? – сказал я, после того как все уставились на девушку, ничего не понимая.
– Дальше не знаю. – Она засмеялась с усталым видом, вдруг остыв, и слегка хлопнула себя по щекам, наивно раскрыв рот.
– Все знала, а теперь вдруг забыла, – сказал Проктор. – Никто тебя не понял, что ты хотела сказать.
– Мне все равно, – объявила Дэзи. – Но вы – поняли? Я сказал „да“ и прибавил:
– Случай этот так поразителен, что всякое объяснение, как бы оно ни было правдоподобно, остается бездоказательным.
– Темная история, – сказал Проктор. – Слышал я много басен, да и теперь еще люблю слушать. Однако над иными из них задумаешься. Слышали вы о Фрези Грант?
– Нет, – сказал я, вздрогнув от неожиданности.
– Нет?
– Нет? – подхватила Дэзи тоном выше. – Давайте расскажем Гарвею о Фрези Грант. Ну, Больт, – обратилась она к матросу, стоявшему у борта, – это по твоей специальности. Никто не умеет так рассказать, как ты, историю Фрези Грант. Сколько раз ты ее рассказывал?
– Тысячу пятьсот два, – сказал Больт, крепкий человек с черными глазами и ироническим ртом, спрятанным в курчавой бороде скифа.
– Уже врешь, но тем лучше. Ну, Больт, мы сидим в обществе, в гостиной, у нас гости. Смотри отличись.
Пока длилось это вступление, я заставил себя слушать, как посторонний, не знающий ничего.
Больт сел на складной стул. У него были приемы рассказчика, который ценит себя. Он причесал бороду пятерней вверх, открыл рот, слегка свесив язык, обвел всех присутствующих взглядом, провел огромной ладонью по лицу, крякнул и подсел ближе.
– Лет сто пятьдесят назад, – сказал Больт, – из Бостона в Индию шел фрегат „Адмирал Фосс“. Среди других пассажиров был на этом корабле генерал Грант, и с ним ехала его дочь, замечательная красавица, которую звали Фрези. Надо вам сказать, что Фрези была обручена с одним джентльменом, который года два уже служил в Индии и занимал военную должность. Какая была должность, – стоит ли говорить? Если вы скажете – „стоит“, вы проиграли, так как я этого не знаю. Надо вам сказать, что когда я раньше излагал эту занимательную историю, Дэзи всячески старалась узнать, в какой должности был жених-джентльмен, и если не спрашивает теперь…
– То тебе нет до этого никакого дела, – перебила Дэзи. – Если забыл, что дальше, – спроси меня, я тебе расскажу.
– Хорошо, – сказал Больт. – Обращаю внимание на то, что она сердится. Как бы то ни было, „Адмирал Фосс“ был в пути полтора месяца, когда на рассвете вахта заметила огромную волну, шедшую при спокойном море и умеренном ветре с юго-востока. Шла она с быстротой бельевого катка. Конечно, все испугались, и были приняты меры, чтобы утонуть, так сказать, красиво, с видимостью, что погибают не бестолковые моряки, которые никогда не видали вала высотой метров в сто. Однако ничего не случилось. „Адмирал Фосс“ пополз вверх, стал на высоте колокольни св. Петра и пошел вниз так, что, когда спустился, быстрота его хода была тридцать миль в час. Само собою, что паруса успели убрать, иначе встречный, от движения, ветер перевернул бы фрегат волчком.
Волна прошла, ушла и больше другой такой волны не было. Когда солнце стало садиться, увидели остров, который ни на каких картах не значился; по пути „Фосса“ не мог быть на этой широте остров. Рассмотрев его в подзорные трубы, капитан увидел, что на нем не заметно ни одного дерева. Но он был прекрасен, как драгоценная вещь, если положить ее на синий бархат и смотреть снаружи, через окно: так и хочется взять. Он был из желтых скал и голубых гор, замечательной красоты.
Капитан тотчас записал в корабельный журнал, что произошло, но к острову не стал подходить, потому что увидел множество рифов, а по берегу отвес, без бухты и отмели. В то время как на мостике собралась толпа и толковала с офицерами о странном явлении, явилась Фрези Грант и стала просить капитана, чтобы он пристал к острову – посмотреть, какая это земля. „Мисс, – сказал капитан, – я могу открыть новую Америку и сделать вас королевой, но нет возможности подойти к острову при глубокой посадке фрегата, потому что мешают буруны и рифы. Если же снарядить шлюпку, это нас может задержать, а так как возникло опасение быть застигнутыми штилем, то надобно спешить нам к югу, где есть воздушное течение“.
Фрези Грант, хотя была доброй девушкой, – вот, скажем, как наша Дэзи… Обратите внимание, джентльмены, на ее лицо при этих словах. Так я говорю о Фрези. Ее все любили на корабле. Однако в ней сидел женский черт, и если она чего-нибудь задумывала, удержать ее являлось задачей.
– Слушайте! Слушайте! – воскричала Дэзи, подпирая подбородок рукой и расширял глаза. – Сейчас начинается!
– Совершенно верно, Дэзи, – сказал Больт, обкусывая свой грязный ноготь. – Вот оно и началось, как это бывает у барышень. Иначе говоря, Фрези стояла, закусив губу. В это время, как на грех, молодой лейтенант, вздумал ей сказать комплимент. „Вы так легки, – сказал он, – что при желании могли бы пробежать к острову по воде, не замочив ног“. Что ж вы думаете? „Пусть будет по вашему, сэр, – сказала она. – Я уже дала себе слово быть там, я сдержу его или умру“. И вот, прежде чем успели протянуть руку, вскочила она на поручни, задумалась, побледнела и всем махнула рукой. „Прощайте! – сказала Фрези. – Не знаю, что делается со мной, но отступить уже не могу“. С этими словами она спрыгнула и, вскрикнув, остановилась на волне, как цветок. Никто, даже ее отец, не мог сказать слова, так все были поражены. Она обернулась и, улыбнувшись, сказала: „Это не так трудно, как я думала. Передайте моему жениху, что он меня более не увидит. Прощай и ты, милый отец! Прощай, моя родина!“
