Мелкий бес - Сологуб Федор Кузьмич "Тетерников" (читать полностью книгу без регистрации .TXT) 📗

Я даже прочитал в одной газете, что я собираюсь написать вторую часть «Мелкого беса». — Ср.: «Одна из газет сообщила, что Федор Сологуб написал продолжение своего романа „Мелкий бес“. Главный герой его — учитель Передонов — там будет действовать в качестве вице-губернатора. „Мелкий бес“, без сомнения, одно из крупнейших литературных явлений последнего пятилетия. Если бы Сологуб написал продолжение своего романа, это было бы чрезвычайно приятно, но… Но маленькое препятствие в том, что на последних страницах „Мелкого беса“ Передонов уже сошел с ума. Это плохой залог для вице-губернатора» ([Б. п.] В литературном мире И Биржевые ведомости. Веч. вып. 1907. № 10 176. 30 окт. [12 нояб.]. С. 4); «Как-то мелькнуло сообщение, будто вы намерены продолжать „Мелкого беса“. Насколько это верно? — Мне, действительно, приходила такая мысль. Передонов, переживший острый момент сумасшествия, мог стать опять терпимым в нормальном обществе, в особенности таком „нормальном“, каким оно явилось у нас после 1905 года. Мне казалось возможным обосновать возвращение Передонова даже к службе в эту пору помрачения здравого смысла в чиновничьем и служебном мире. Ярому черносотенцу Передонову удалось бы доказать, что убийство совершено им на фоне оскорбленного патриотизма и этим получить себе оправдание и кусок казенного пирога. Это не было бы нелепостью. О таких случаях не раз приходилось читать в газетах» (Аякс [Измайлов А. А.]. Ф. Сологуб о своих произведениях И Биржевые ведомости. Веч. вып. 1908. № 10 761. 16 [29] окт. С. 3).

…поступил на службу в полицию… и делает хорошую карьеру. — Мотив предвосхищается в романе: городской голова Скучаев советовал Передонову поступить в становые (см. главу VIII).

…он занялся литературною критикою. — Возможно, отклик на статью А. С. Изгоева «Газетный Передонов» (Речь. 1907. № 219. 16 сент. С. 2), в которой речь шла о ведущем публицисте и критике газеты «Новое время» М. О. Меньшикове, широко известном своими антисемитскими и охранительно-патриотическими выступлениями (ср.: «Мы могли бы привести десятки, сотни мест из статей г. Меньшикова и рядом с ним поставить цитаты из „Мелкого беса“, и всякий раз читатель был бы поражен тождественностью Меньшикова и Передонова. Это — бесспорно одно и то же лицо, тяжелый продукт общественной реакции 80-х годов»).

В статьях его сказываются те черты, которые отличали его и раньше. — В варианте авторизованной машинописи было: «Хотя этот слух отчасти и оправдывается странным характером некоторых рецензий из тех, которые мне пришлось прочесть, все-таки он кажется мне еще неправдоподобнее первого» (Сологуб Федор. Предисловие к пятому изданию И ИРЛИ. Ф. 289. On. 1. № 97–3).

Дата приводится в 5-м издании «Мелкого беса» (СПб.: «Шиповник», 1909. С. 6).

Прими смиренно злость и брань. — Смысловая перекличка с пьесой Н. В. Гоголя «Театральный разъезд после представления новой комедии» (1842), в которой использованы печатные и устные критические отзывы о «Ревизоре». То же самое проделал Сологуб: в своих предисловиях к изданиям «Мелкого беса» он процитировал отклики на роман. Традиционная для журнальной критики 1830–1840-х годов форма диалога, возможно, служила указанием на литературный контекст, в котором автор «Мелкого беса» рассматривал свой роман.

…какою дорогою идет теперь Ардальон Борисович. — Передонов вновь появляется в третьей части «Творимой легенды» (1907–1913) — романе «Дым и пепел» (впервые: — Земля. Сб. 10. М., 1912. Ч. I. С. 121–296; Там же. Сб. 11. М., 1913. С. 113–284). Один из персонажей рассказывает о его карьере: «…он своего приятеля в пьяном виде зарезал, в сумасшедшем доме сидел, и уж как оттуда выбрался, уму непостижимо. Поступил по протекции в губернское правление и таким аспидом себя показал, что все диву давались. Живо в советники правления выскочил. Крестьян усмирял (…) В газетах об его подвигах печатали достаточно. Кое-что и лишнего прибавили, а ему только на руку было. Большое на него внимание обратили. Вице-губернатором сделали, так он из кожи лезет, еще больше отличиться хочет. В губернаторы метит. Далеко пойдет. Сам наш губернатор остерегается. А надо вам сказать, что у нашего губернатора крепкая рука в Петербурге есть. А все-таки Ардальону Борисовичу перечить не решается» (Сологуб Федор. Творимая легенда. М.: Художественная литература, 1991. Т. 1. С. 172).

Эпиграф: Я сжечь ее хотел, колдунью злую… — Первая строка стихотворения Сологуба, датированного 19 июня 1902 года (впервые: Петербургская жизнь. 1903. № 720. С. 4870); эта же дата в черновом автографе «Мелкого беса» фиксирует день окончания работы над романом (ИРЛИ. Ф. 289. On. 1. № 96. Л. 584 об.). Эпиграф отсутствует в рукописях и во всех прижизненных изданиях, осуществленных до 1913 года. Содержание стихотворения перекликается с текстом XXXI главы, в которой повествуется о попытке Передонова сжечь княгиню, ср.:

В эпиграфе задается гносеологическая тема романа: познание предметного мира (ведийской Майи) как его сжигание, как неизбежное повторение «пламенного круга» превращений и переживаний («Я не сгорела»). О семантике эпиграфа см.: Пустыгина Н. Г. Символика огня в романе Федора Сологуба «Мелкий бес» // Блоковский сборник IX: Памяти Д. Е. Максимова. Тарту, 1989. Учен. зап. Тартуск. гос. ун-та. Вып. 857. С. 124–137. Вероятно, в контексте гносеологической темы следует рассматривать совпадение в датировке романа и стихотворения.

Все принарядились по-праздничному… Но все это только казалось. — Фрагмент был введен в текст журнальной публикации. Сологуб акцентировал центральную метафизическую тему романа: предметный мир — видимость, явление Майи, бытование по буддизму, представление — по Шопенгауэру. По мнению Вик. Ерофеева, в экспозиции ощутимо влияние Л. Толстого. Сологуб противопоставляет видимость — сущности, и «читателю кажется, что сейчас произойдет аналогичное толстовскому разоблачение видимости, „срывание всех и всяческих масок“»; однако разоблачения не происходит, так как в «Мелком бесе» отсутствует противопоставление «данного» — «идеальному» (Ерофеев Виктор. На грани разрыва («Мелкий бес» Ф. Сологуба и русский реализм) // Ерофеев Виктор. В лабиринте проклятых вопросов. М., 1990. С. 85).

Вероятно, возникший «эффект обманутого ожидания» не следует рассматривать исключительно в контексте возможной «полемики» Сологуба с Толстым. В годы работы над «Мелким бесом» писатель видел в произведениях Толстого отражение философских идей Шопенгауэра, близких его собственному мироощущению: «Беспощадно сдергиваются последние покровы, и поэт с презрительным сожалением говорит: Вот то, перед чем вы преклонялись. Мы все заворожены старыми наговорами наших предков, мы верим в слова, символы, эмблемы, — и во всем этом ложь. (…) Вот люди едят и пьют, работают и играют, наживаются, разоряются, рожают детей и умирают, — вот они во всех делах своих, — в своем достоинстве и в своей пошлости, — и все это — ложь и призрак. Все разнообразие жизни, бьющей ключом, возникло как бы для того только, чтобы погибнуть»; «В другом месте (Исповедь) он говорит: „Можно жить только покуда пьян жизнью, а как протрезвишься, то нельзя не видеть, что все это обман“» (Сологуб Федор. Единый путь Льва Толстого // Сологуб Федор. Собр. соч. В 12 т. СПб.: «Шиповник», 1910. Т. X. С. 192–194; впервые: Die Welt Leo Tolstojs. Feier seines siebzigsten Geburtstage Von Fjodor Sologub (Petersburg) // Die Zeit (Wien). 1898. № 206. 10 September. S. 167–168. — Статья была заказана редакцией «Die Ziet», по случаю 70-летнего юбилея Льва Толстого).