Праздный разговор - Салтыков-Щедрин Михаил Евграфович (книги без регистрации полные версии txt) 📗
– Вот и понимайте теперь. Капуста, огурцы, шерстобитничество, сапоги, рогожи… всё они, всё обыватели! Вы думаете, у вас, в Растеряевке, колокольню кто построил? губернатор? Ан нет, купец Поликарп Аггеев Параличев ее построил, а губернатор только на освящении был да пирог с визигой ел.
– Это верно.
– А переславских сельдей кто первый коптить начал?
– Тоже верно. Не губернатор.
– А семгу?порог? а Кольскую морошку? а ржевскую и коломенскую пастилу? Губернатор? а?
– Позвольте, вашество! но ведь, кроме огородничества и бакалеи, есть и других предметов достаточно…
– Например?
– Подати, например… Собирать их, взыскивать…
– А что такое подати? слыхали?
– Подати… это, так сказать, свидетельство принадлежности… – начал было предводитель, но запутался и умолк.
– То?то «свидетельство»… А как вы думаете, приятное это «свидетельство»? Смотрите?ка! за податьми приехал! Ах, как приятно! Диво бы секрет разведения муромских огурцов или копченья тамбовской ветчины привез… а то подати выбивать! Да и как, позвольте спросить, я это «свидетельство принадлежности» осуществлю, ежели, например, у поздеевских мужиков капуста не родится? Какая моя в этом разе роль? Разошлю по исправникам циркуляр – только и всего; а исправники наполнят губернию криком – тоже только всего. Во всяком случае, я понуждаю – не знаю, на какой предмет; исправник кричит – тоже на какой предмет, не знает. Что такое случилось? Куда скрылись казенные подати? Неурожай ли мужика обездолил, пьянство ли одолело, мироед ли к нему присосался, или мужик сам капризничать начал, кубышку вздумал копить? Вот ведь сколько разных случаев может быть, да и все ли еще тут! А мы суетимся, гамим, знать ничего не хотим: чтоб были подати – только и всего!
– Да, это так точно. И нагамят, и нашумят, и даже под рубашку заглянут; а какой в том результат – сами не знают! – грустно подтвердил предводитель.
Оба собеседника на минуту задумались.
Первый очнулся предводитель. Он, по?видимому, еще не отчаивался, и у него уже назрел было вопрос: «А народная нравственность? а просвещение? науки? искусства?» – как губернатор словно угадал его мысли и так строго взглянул на своего собеседника, что тот мог вымолвить только:
– А народное продовольствие?
– И вам не совестно? – вместо ответа спросил его в упор губернатор.
Предводитель покраснел. Он вспомнил, как в начале года он, в качестве председателя земской управы, разъезжал по волостям и т. д. Вспомнил и застыдился.
– Так неужто же наконец… – воскликнул он и вдруг нечто вспомнил, – позвольте! вот вам предмет: содействие к соединению общества!
– Какого такого общества?
– Здешнего?с.
– Гм… так вы думаете, что я соединяю здешнее общество?
– И вы, вашество, и супруга ваша… Лукерья Ивановна.
– Лукерья Ивановна – может быть, но я… нет! меня… увольте! Да и кому наконец этот предмет нужен… «соединение общества»… да еще здешнего?!
Собеседники окончательно умолкли. И, может быть, им пришлось бы очень неловко, если б на выручку не явился из губернского правленяя казначей.
Это было 30?е число месяца. В этот день, как известно, производилась некогда получка жалованья, и казначеи всех ведомств являлись к начальникам с денежными книгами, которые очищались расписками в получении.
Губернатор принял от казначея пачку, не торопясь, пересчитал деньги, положил их на стол и расписался.
– Ну?с, а это?с? – пошутил предводитель, указывая на пачку, – в каком же смысле следует понимать «это»?..
– Н?да… то есть, вы хотите сказать: «это»? – переспросил губернатор, как бы очнувшись.
– Да?с! Это?с. Именно оно самое… это?с!
– Гм… «это»?.. Это… воздаяние!
