Кто же мы (Звенящие кедры России - 5) - Мегре Владимир (онлайн книги бесплатно полные .TXT) 📗
Казалось, люди ловили своими чувствами исходящие от всадницы свет и энергию и пытались хоть частично наполниться ею. Она понимала их желание, и щедро делилась, и мчалась вперед, и была прекрасной. Вдруг наперерез мчавшемуся коню, выбежал на дорогу темпераментный итальянец, раскинул в стороны руки и восторженно воскликнул: "Россия! Ай лав ю Россия!". Не вздрогнула и не испугалась всадница от того, что встал на дыбы и загарцевал на месте ее конь. Она лишь схватилась одной рукой за луку седла, второй оторвала цветок из венка, украшавшего ее голову, и бросила его итальянцу. Он поймал подарок, бережно прижал к груди, как величайшую драгоценность, непрерывно повторяя: "мама мия, мама мия".
Но не на пылкого итальянца смотрела красавица, она тронула поводья своего скакуна, и лошадь шагом, слегка пританцовывая, пошла на стоящих у обочины людей. Толпа расступилась, молодая всадница легко спрыгнула с лошади и встала напротив женщины, по виду европейки, с маленькой девочкой на руках. Девочка спала.
Слегка сутуловатая мать, с бледным лицом и усталыми глазами, с трудом держала ее, стараясь не нарушить сон ребенка. Всадница остановилась напротив женщины и улыбнулась ей. И встретились взгляды двух женщин, двух матерей. И можно было видеть, насколько различно у двух женщин их внутреннее состояние. Понурость матери с ребенком на руках придавала ей сходство с отцветшим, увядающим цветком на фоне подошедшей к ней молодой женщины, вид которой ассоциировался с неуемной буйностью цветения тысяч садов.
Две женщины молча смотрели в глаза друг другу. И вдруг, словно встрепенулась от какого-то осознания мать, державшая на руках спящую девочку, распрямилась, на лице появилась улыбка. Плавными, какими-то необыкновенно грациозными, женственными движениями рук Россиянка сняла со своей головы красивый венок и надела его на голову матери с ребенком. Они так и не сказали ни одного слова друг другу. Легко запрыгнув в седло смирно стоявшего рядом скакуна, понеслась снова вперед красавица-всадница. Почему-то зааплодировали ей люди, и смотрела вслед улыбающаяся стройная женщина с проснувшейся, улыбающейся своей маленькой дочуркой на руках, да пылкий итальянец, сорвав с руки дорогие часы, бежал и кричал: "Сувенира, мама мия". Но она была уже далеко.
Лихой скакун свернул с дороги на площадку, где за длинными столами сидели туристы, пили квас и морсы, пробовали еще какие-то яства, которые все подносили им из красивого резного дома официанты. Рядом достраивался еще один дом. Два человека прилаживали к окну нового дома, наверное, магазина или трапезной, красивый резной наличник. Услышав цокот копыт, один из мужчин повернулся в сторону приближающейся всадницы, что-то сказал своему товарищу и спрыгнул со строительных лесов. Пылкая красавица-всадница осадила своего коня, спрыгнула на землю, быстро отвязала от седла холщовую сумку, подбежала к мужчине и смущенно протянула ему сумку.
- Пирожки... С яблоками они, как ты любишь, еще теплые.
- Экая ты непоседа у меня, Екатеринка, - ласково сказал мужчина, достав из сумки пирожок, попробовал его, зажмурившись от удовольствия.
Сидевшие за столом туристы перестали есть и пить, они любовались влюбленными. Как-то так стояли друг перед другом мужчина и спрыгнувшая с горячего скакуна молодая красавица, будто это вовсе и не муж с женой, уже имеющие детей, а пылкие влюбленные. Только что, проскакав пятнадцать километров, под восхищенными взглядами туристов, казавшаяся всемогущей и вольной, как ветер, красавица смиренно стояла перед своим любимым, то поднимая на него глаза, то опуская смущенно ресницы. Мужчина вдруг перестал есть и сказал:
- Екатеринушка, ты посмотри, пятнышко мокрое на кофточке твоей выступило, значит, Ванечку кормить пора.
Она закрыла ладонью маленькое мокрое пятнышко на переполненной молоком груди и смущенно ответила:
- Я успею. Он спит еще. Я все успею.
- Так спеши. Я тоже скоро дома буду. Мы заканчиваем уже работу нашу. Посмотри, нравится тебе?
Она взглянула на окна, украшенные резными наличниками.
- Да. Очень нравится. А еще я сказать тебе хотела.
- Говори.
Она приблизилась вплотную к мужу, встала на цыпочки, дотягиваясь к уху. Он наклонился, прислушиваясь, а она быстро поцеловала его в щеку, не поворачиваясь, вскочила в седло рядом стоящего коня. Счастливый раскатистый смех красавицы слился с цокотом копыт. Не по асфальтовой дороге, по луговой траве помчалась она домой. Все туристы по-прежнему смотрели ей в след. И что же такого особенного в этой скачущей по лугу на лихом скакуне молодой женщине, матери двоих детей. Да, красива. Да, энергия в ней плещет через край. Да, добра. Но почему все люди так неотрывно смотрят ей вслед? Может быть, это не просто женщина по лугу мчится на коне. Может, это счастье материализованное спешит к себе домой, чтоб накормить младенца и мужа любимого встретить? И любуются люди домой к себе спешащим счастьем.
Город на Неве.
- И в Петербурге такие же изменения, как в Москве, произошли?
- Немножко по-другому в городе, что на реке Неве воздвигнут, события происходили. В нем дети раньше взрослых ощутили потребность самим будущее по-иному строить. И сами дети стали город изменять, Указа власти не дождавшись.
- Ну, надо же, снова дети. А с чего все началось?
- На углу набережной реки Фонтанки и Невского проспекта строители траншею выкопали, в нее нечаянно свалился мальчик одиннадцати лет и ногу повредил. Пока ходить не мог, он подолгу у окна сидел в квартире дома номер 25, стоящего на набережной у реки Фонтанки. Окна квартиры не на реку выходили, а во двор. Перед окном облезлая кирпичная стена, к ней дом пристроенный с пятнами ржавчины на крыше.
Однажды мальчик у отца спросил:
- Пока наш город самым лучшим в стране считается?
- Конечно, - сыну отвечал отец, - не из последних он и в мире.
- А почему он самый лучший?
- Как почему? В нем памятников разных много, музеев, архитектура в центре города восхищает всех.
- Но мы ведь тоже живем в центре, а из окна только стена облезлая видна да ржавая крыша дома.
- Стена... Ну да, нам с видом из окна не повезло немножко.
- Лишь только нам?
- Быть может, и еще кому-то, но в основном...
Мальчик сфотографировал вид из окна своей квартиры, а когда в школу снова смог ходить, ту фотографию своим друзьям показал.
Вид из окна своих квартир снимали все дети его класса и сравнивали фотографии. Картина общая не радовала глаз. С друзьями мальчик и пошел в редакцию газеты с вопросом, что вначале задавал отцу:
- Почему город наш прекраснее других считается? Ему пытались объяснить про столп Александрийский, про Эрмитаж, рассказывали о Казанском соборе, о легендарном проспекте Невском...
- Чем красив Невский? - допытывался мальчик. - Мне кажется, похож он на траншею каменную с краями облупившимися.
Ему пытались объяснить достоинства архитектуры, о лепке говорили на фасадах. О том, что нет пока у города достаточных средств, чтоб реставрировать все здания одновременно, но скоро будут деньги и тогда увидят все, какой прекрасный Невский.
- Но разве может быть прекрасною траншея каменная, пусть даже с лепкой подновленной? К тому же вскоре вновь она облезет и снова кто-то будет дырочки замазывать и отвалившееся прикреплять.
Мальчик с друзьями по редакциям ходил, показывал уже огромную коллекцию из фотографий разных видов и все один и тот же задавал вопрос. Его назойливость сначала раздражала журналистов. И в коридоре репортер газеты молодежной ему сказал однажды:
- Ты снова к нам? Да еще и подвижников своих с собой таскаешь, и их все больше у тебя. Не нравится вам город, виды из окна, но сами вы хоть что-нибудь способны сделать? Критиковать без вас кому найдется. Марш по домам, работать не мешайте!
Услышал строгий разговор с детьми и старый журналист. Он, глядя вслед идущей к выходу группе детей, сказал в раздумье молодому репортеру:
