Сибирочка - Чарская Лидия Алексеевна (читать книги онлайн бесплатно серию книг .TXT) 📗
Он целовал ее без счета и твердил одно:
— Она! Она! Такая же нежненькая, белокурая… Девочка, родная моя! Наконец-то я нашел тебя! — И он проливал без конца радостные слезы.
— Доподлинно она, сударь, — самым искренним тоном подтверждала Вихрова. — Мне ее мой отец три года назад привез из Сибири… И крестик был у нее с надписью: «Спаси, Господи, рабу твою Александру». Да крестик-то мы продали в тяжелую минуту, когда нужда была… Девочка три года жила у нас и не знала вовсе, что не родная она дочь мне и мужу… Берегли и лелеяли мы ее не хуже родного сына… Хотели в газете печатать об этом, да не знали, как это сделать, да, признаться, и сами привязались к девочке — жаль было ее возвращать.
— О! — произнес господин. — Вы и не нашли бы тогда меня. Я только недавно вернулся из-за границы, где лечился четыре года после смерти жены и потери дочери, которую вы теперь возвратили мне! Я был очень болен, но особенно мучился я при мысли, что сам был виновником гибели моей дочурки… Я взял ее с собою в поездку, несмотря на хрупкий возраст моего ребенка, я повез ее к моему другу, который жил в Сибири. И вот в дороге на нас напали волки. Я был убежден, что погибну, и хотел спасти ребенка от смерти. О, дитя мое, дорогое дитя!..
И он снова со слезами обнял недоумевающе глядевшую на него Сашуту Вихрову, которую вполне принял за свою пропавшую дочку, целовал и ласкал Сашу и благодарил Анну Степановну.
Потом он щедро наградил Вихрову, прося во всякое время навещать девочку, которую он оставил у себя.
Он осыпал ласками и подарками свою мнимую дочурку, приставил к ней нянюшек, бонн, гувернантку, одел ее, как куколку. Словом, для бедной маленькой Саши наступило райское житье.
Осчастливленная таким оборотом дела, Анна Степановна вернулась домой. Все улыбалось ей теперь. Ее маленькая дочурка Саша будет важной и богатой барышней, а она сама, ее мать, с сыном Николаем не увидит более нужды.
Но некоторая доля страха не оставляла ни на минуту душу Вихровой. А что, если люди узнают об ее поступке? Что, если как-нибудь дойдет это до ее отца в Сибирь?
Ведь это такое огромное преступление — выдача одного ребенка за другого!
И, волнуясь этим вопросом, она тут же написала отцу, что ее дочь Саша умерла будто бы тотчас же после смерти мужа. Этим Вихрова надеялась, так сказать, «спрятать концы в воду» — скрыть подмену девочки. Затем надо было скрыть от людей, что у нее появились большие деньги, подаренные ей знатным господином. И вот Анна Степановна решила отдать сына до поры до времени директору театра «Развлечение», который охотно принял красивого, сильного и ловкого мальчика в свою труппу. Директор передал его в обучение своему компаньону, содержателю дрессированных львов, англичанину мистеру Биллю, дававшему в театре «Развлечение» представления со своими дрессированными львами.
И мистер Билль сделал мальчика укротителем львов, переименовав его из Николаши Вихрова в «мосье Никса». Способному и сильному юноше платили жалованье, как взрослому. На это жалованье они жили с матерью, а все то, что получалось от «благодетеля» (как мать и сын называли между собою мнимого отца Саши), Вихрова прятала в большой сундук впредь до лучших времен.
— Как умрет благодетель, Сашу возьмем к себе и заживем спокойно, — говорила она не раз сыну и тяжело вздыхала при этом.
Пока же Анна Степановна копила деньги, отказывая себе во всем и ютясь в скромной комнатке у сапожника-хозяина, на краю города. Страх, что ее проступок откроется, делал Вихрову нервнее и болезненнее с каждым днем. Она не спала по ночам. Совесть мешала ей жить спокойно. А тут еще разыгралась болезнь, унаследованная ею от отца. Анна Степановна стала кашлять и ощущать сильные боли в груди. Ей необходимо было переменить свою скромную комнатку на более просторную и удобную, но она не решалась. Она боялась, что люди допытаются, откуда у нее деньги, выдадут ее тайну, и тогда их благодетель прогонит ее Сашу и, что еще хуже, засадит их всех в тюрьму. Эти мысли особенно назойливо мучили ее теперь, после того как она увидела Сибирочку, ту самую Сибирочку, место которой заняла теперь ее, Анны Степановны, маленькая дочь.
— А вот и мы! Вернулись к тебе, матушка. Накорми нас хорошенько и приюти до завтра, а завтра утром я сведу наших гостей, куда мы уговорились. Там они найдут себе теплый кров и верный кусок хлеба.
И, говоря это, Никс небрежно сбросил свой плащ и пальто и очутился снова в своем странном розовом костюме.
Его мать с трудом поборола себя и принялась хлопотать с ужином в соседней кухне.
Вошедшие вслед за Никсом Андрюша и Сибирочка остановились нерешительно у порога, не зная, что им делать и зачем их вернули сюда.
Глава V
Мистер Билль и господин директор. — Дело сделано. — Легко приобретенный враг
ТЕАТР «РАЗВЛЕЧЕНИЕ»
Ежедневное театральное представление, после которого — дрессированные львы, силачка негритянка, эквилибристы, клоуны, воздушные полеты и пр. и пр.
Так гласила заманчиво расписанная пестрыми буквами афиша, прикрепленная в виде флага к огромному шесту, вбитому в землю у самого подъезда театра.
Андрюша, прежде чем войти в подъезд вместе со своими спутниками; пробежал ее с начала до конца.
— Ну, нечего глазеть-то без толку! За это, брат, деньги не платят! — резко заметил ему Никс, кутаясь в свой плащ и бросая по сторонам сердитые взгляды.
Никс был не в духе. Ему пришлось мало спать в эту ночь. Клеенчатый диван пришлось уступить девочке и самому спать с Андрюшей в каморке за кухней, что вовсе не улыбалось избалованному мальчугану. К тому же он каждую минуту боялся, что хозяин-сапожник, заинтересовавшись неожиданными гостями, начнет расспрашивать его с матерью, откуда они взялись.
«Уж скорее бы наступала осень, тогда мистер Билль уедет из Петербурга со своими львами и увезет девчонку!» — досадливо думал Никс, вводя своих спутников в большую полусветлую комнату, над дверями которой красовалась надпись: «Приемная директора».
— Вот, Эрнест Эрнестович, не понадобится ли вам мальчик в услужение? — громко проговорил он, обращаясь с поклоном к толстому маленькому человечку с совершенно лысой головой, который о чем-то оживленно беседовал с худым высоким рыжим господином в высокой блестящей, точно отполированной, шляпе и с сигарой в зубах.
И толстый человечек, и высокий рыжий господин обернулись сразу.
— Ага, это ты, Никс! Опоздал на утреннюю репетицию, мальчуган. Мистер Билль очень сердился. Не правда ли, вы сердились, мистер Билль? — обратился директор к высокому господину.
Рыжий господин хладнокровно вынул изо рта сигару и, взглянув своими оловянными глазами на Никса, проговорил по-русски, не совсем правильно выговаривая:
— Я будет делать вычет из твоего жалованья. Я будет штрафовать тебя, чтобы не зевал по улицам, когда надо учиться на репетиций, а теперь…
Тут оловянные глаза мистера Билля остановились на Сибирочке и стали еще оловяннее от выразившегося в них полного удивления.
— Откуда этот красивый девочек? — спросил он Никса.
— Я привел ее в надежде, что вы оставите ее у себя, а этого мальчугана я надеялся рекомендовать Эрнесту Эрнестовичу, — принимая покорно-кроткий вид, произнес Никс.
— Хорошо. Я оставляйт у себя красивую девочек. Она будет давайт представление в клетке Цезаря и Юноны! — процедил сквозь свои желтые зубы мистер Билль и погладил по голове смущенную, оробевшую Сибирочку.
— А ты что умеешь делать, мальчуган? — одобряюще похлопывая по плечу Андрюшу, спросил, добродушно улыбаясь, директор театра. — Умеешь ты ходить по канату?!
— Нет, — коротко отвечал мальчик.
— Умеешь быть акробатом?
— Тоже нет.
— Плясать и петь?
— Нет.
— Так что же ты умеешь делать?
— Пока ничего, но буду уметь делать все, чему вы меня выучите! — смело отвечал мальчик, вперив в лицо толстяка свои честные, открытые глаза.
