Сиротская доля - Лукашевич Клавдия Владимировна (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений txt) 📗
— Играйте, играйте, дядя Коля. Николай Васильевич заиграл.
Дребезжащие, заунывные звуки старой флейты точно жаловались на какое-то горе, плакали о чем-то… Наташа откинула голову назад и мечтала… Дверь в комнату приотворилась и оттуда выглянуло несколько голов.
Николай Васильевич окончил и сказал:
— Спой, Наташечка…
— Я уже давно не пою…
— Ничего, спой «Среди долины ровныя».
— Хорошо, только я боюсь как бы не испугать всех.
Наташа запела. Это был теперь сильный, звучный, молодой голос, отдавшийся во всех уголках маленькой квартирки…
Наташа пела долго и много. Хозяйка и хозяин слушали и отирали глаза. «Точно ангельское пение», — говорила старушка.
Долго пела Наташа. Николай Васильевич проиграл все, что только знал… И эти двое одиноких людей пережили отрадные минуты. И хозяева были очень довольны — послушали пение и музыку. И в крошечном бедном углу можно переживать хорошие минуты.
Так потекла жизнь Наташи. Она нашла себе поденную работу и ходила далеко, почти за 8 верст каждый день. С утра до ночи склонившись над швейной машинкой, выслушивая требования новой строгой хозяйки, не смея передохнуть минутки, — проходила ее молодая жизнь.
Девушка возвращалась домой поздно, усталая и без сил падала в постель; вставала еще в темноте и шла на работу… Только воскресенья ждала Наташа как отдых, как удовольствие… И как любила она свой уголок, где могла отдохнуть. Каждое воскресенье к ней приходил Николай Васильевич. Они читали книжки; иногда Наташа пела, дядя играл на флейте. Приходили хозяева, пили чай, старушка шутила. Так и коротали они праздники.
Однажды вечером, когда Наташа пела, а Николай Васильевич играл, дверь в их комнату открылась и хозяйка тревожно проговорила:
— Наталья Сергеевна, вас тут спрашивают две женщины…
На пороге стояли две полные особы. Наташа не узнала их, а скорее догадалась, почувствовала, кто они.
— Тетя Маша, Липочка! — воскликнула девушка.
Она смешалась, испугалась. Опять вспомнилось далекое прошлое.
Много лет тому назад, точно так же, за пением и за игрой на флейте застали ее и дядю Колю эти же две женщины. Как досталось тогда певице и музыканту. Дядю Колю выгнали. С тех пор все изменилось…
Теперь Наташа тоже чувствовала себя будто виноватой, сконфуженной… Николай Васильевич растерялся и поспешно убирал флейту и суетился, желая помочь раздеться пришедшим. Наташа как будто готовилась кого-то и что-то защищать.
— Тетя Маша, Липочка… Сколько времени мы не виделись… Как это вы меня вспомнили, нашли?
— Мы тебя давно ищем! — сказала тетка, едва дыша.
— На какую вышину ты забралась, — вялым, гнусливым голосом проговорила другая женщина помоложе, полная и черноглазая.
— Сейчас, сейчас. Чайку напьемся, — засуетилась Наташа. Она выбежала к хозяевам, пошепталась, вызвала Николая Васильевича, опять пошепталась… Он куда-то исчез.
Наташа смотрела на тетку и двоюродную сестру и мысленно удивлялась: если бы она их встретила на улице, она бы их не узнала, — так они изменились. Тетка стала совсем седая старуха, сморщенная, грязная, бедно одетая, а двоюродная сестра Липочка с красным носом была так полна, что еле дышала. Нужда, но еще более лень — положили на нее глубокие следы.
— Мы-то тебя искали… Думали повидаться, все-таки родные. Ты теперь на ногах, пристроилась. Думали уже, не вышла ли замуж.
Наташа молчала и много воспоминаний пробежало в ее голове: она тоже искала и просила их придти, порадовать ее участием в самые тяжелые, одинокие минуты, она умоляла дать ей немного внимания и ласки… и ей ничего не дали…
— Вот и жила ты у нас… И дядя Петя тебя облагодетельствовал — в приют отдал. Благодеяния-то теперь редко кто помнит, Наташа, — заговорила тетушка.
— К чему она все это говорит? — удивилась Наташа и переглянулась с Николаем Васильевичем, который возвратясь из лавки молча стоял у дверей…
— Липочка, покушайте ливерной колбасы… Вы прежде любили… Вот и варенье брусничное, вот ситный мягкий, теплый еще. Все ваше любимое. Тетя, пожалуйте чай пить, — угощала Наташа гостей.
— Ах, теперь мне все равно, я ничего не люблю, — вяло проговорила Липочка.
— Вы играете на фортепиано и поете по-прежнему, Липочка? — спросила Наташа сестру.
— Не пою. У нас и фортепиано нет. Как папенька помер — все продали…
— Не до пения, душа моя, когда есть нечего, да с квартиры выгнали… Ведь у нас всего 8 рублей пенсии после мужа осталось.
Наташе стало жаль их, и слезы навернулись на ее глаза.
— Как выгнали? — спросила она.
— Так и выгнали: велели съезжать. У нас три месяца не плачено и денег нет. Вот я и пришла к тебе. Ты ведь на своих ногах… И всем нам обязана… Возьми ты пока к себе Липу… Она твоего угла не съест. Тесновато у тебя, да ничего: проживете как-нибудь. Я-то у знакомой купчихи пока устроюсь… Я ей гадаю на картах — она любит. А Липе негде жить.
— Конечно, тетя… — начала было Наташа. Николай Васильевич вдруг засуетился в своем углу, закашлял, точно подавился. Наташа взглянула на него — он был красен, как рак, и смотрел на нее умоляющими глазами.
Наташа поникла головой. Она поняла дядю, но ответить иначе не могла и не хотела.
— Конечно, Липочка, устраивайся у меня. Я рада, что у меня свой угол, — ответила Наташа.
Липочка осталась жить у своей двоюродной сестры… Комнатка, в которой и одной-то было тесно, должна была теперь вместить двоих…
— Ничего, потеснитесь. Люди свои, — ободряющим голосом говорила тетка. — Липа ляжет на сундук, я ей постель и подушки принесла, а ты, Наташа, пристройся на полу…
Вскоре сундук, корзинка и постель Липочки так загородили бедную комнату, что и повернуться было негде.
Наташа поняла, что больше у нее не будет своего угла… Но что могла она сделать? Она — тихая, кроткая, всю жизнь уступавшая другим. Ничего не мог сделать и Николай Васильевич — кроме того, что жалеть Наташу и страдать за нее.
ПОДЕННО
Остановившись у парадной двери в пятом этаже большого каменного дома, Наташа еще раз прочла объявление: «Нужна портниха поденно хорошо шить и кроить по журналу».
Наташа робко позвонила. Ей открыла дверь деревенская девушка. В прихожей уже стояло несколько девушек, наверно, тоже пришедших по объявлению, как и Наташа. Все они недружелюбно посматривали на вновь вошедшую.
Из комнаты выглянуло двое мальчиков. Они расхохотались и крикнули: «Еще одна такая же пришла. Смешные! Стоят в прихожей, точно солдаты на часах».
Рядом в комнате слышались голоса. Туда поочередно входили и выходили девушки. Казалось, это был какой-то докторский прием. А в прихожей раздавались звонки и приходили все новые и новые личности: старые и молодые, нарядные и простые.
Дошла очередь и до Наташи. Она вошла в гостиную. У стола сидела полная дама в капоте. Двое мальчиков кувыркались по мебели и хохотали. Дама поднялась и хотела их шлепнуть, но они увернулись.
— Ох, уж как мне надоели эти портнихи! Ходят, ходят, а толку мало, — проговорила полная дама. — Ну что ж, вы шили где-нибудь? — спросила она Наташу.
Мальчики шептались, хихикали и указывали на Наташу пальцами. Ей было неловко.
— Вы, голубушка, шить-то умеете? — снова спросила барыня.
— Умею, я училась.
— Мне нужно без претензий и без фокусов. Работать, так работать. Я ведь деньги, а не щепки плачу… Обе дать будете на кухне; булочек у меня не полагается… ну остальное, как и везде. С 8 часов утра и до 9 вечера, 60 копеек в день.
Наташа хотела сказать, что везде полагается с 8 часов утра и до 8, но не решалась и промолчала, подумав, что не беда, если она проработает лишний час.
— Вы мне понравились… У вас скромный вид… Завтра и приходите, — сказала барыня. — А все-таки и с другими поговорю.
— Может, вы кого-нибудь наймете, тогда я останусь без работы, — сказала Наташа.
— Нет, нет… Эти портнихи зазнались и Бог знает чего требуют… А вы, кажется без претензий.
