Крокодил - Расулзаде Натиг (книга регистрации TXT) 📗

Расул-заде Натиг

Крокодил

Натиг Расул-заде

КРОКОДИЛ

Часам к десяти уже творилось черт знает что, дым стоял коромыслом, и многие из присутствующих, безнадежно опьянев, и таким образом машинально выбыв из состава веселившихся, валяющиеся там и сям в просторной трехкомнатной квартире, невольно становились дезертирами, нарушая договоренность всей компании гулять до утра. Но оставшихся потреблять и вкушать это обстоятельство мало трогало; было шумно, бестолково, крикливо и уютно, как бывает, когда собираются только близкие и давно знакомые люди. Это и были давно знакомые люди: компания человек в двадцать молодежи собралась отпраздновать юбилей пять лет со дня окончания института. Звон посуды, улыбки; воспоминания лились рекой, соперничая в шумном своем течении только с другой рекой - вином, поглощаемым экс-студентами в огромном количестве. По всему было видно, что запланированная на гульбу ночь превратится в легкое дуновение, в иллюзию, заполненную многоголосым храпом ослабевших - не в силах дойти до дому - гуляк; и хозяин квартиры Ф. уже предчувствовал это и пьяными своими мозгами старался сообразить, куда можно будет пристроить (даже если половина из них разъедется, надо полагать -девушки) столько остающихся ночевать гостей. Хотя некоторые из них уже пристроились, как могли. Но в том-то и дело, что Ф., человек слишком аккуратный и педантичный, не мог позволить, чтобы -пристраивались, кто как мог. Грош цена ему тогда, как хозяину квартиры. Он сам подал мысль друзьям, чтобы собирались у него, и теперь чувствовал себя в ответе за комфорт своих гостей; даже если вся компания скопом решит переночевать у него, он, Ф., должен соответствовать и не ударить в грязь лицом. Надо было, непременно надо было придумать, куда и как разместить столько человек, чтобы всем было удобно. Постепенно Ф. стала раздражать эта мысль, ему казалось, что она мешает думать о чем-то более важном, что сумеречно, призрачно шевелится в голове; казалось, что эта обыденная мысль отгоняет краешек другой, более неотложной, раздражительно-привлекательной, которую необходимо додумать и которую Ф. вот уже столько времени пытается поймать дрожащим от нетерпения, неверным сачком логического подхода. Нет, не получалось. Не давалась более важная мысль, не ловилась. А тут еще Эсмира прилипла к нему. Хлебнула лишнего. Явно хлебнула лишнего и не дает ему прохода, преследуя глупыми расспросами о неудавшейся в прошлом году женитьбе Ф. Женитьба в прошлом году на самом деле расстроилась, об этом знал кое-кто из его институтских приятелей, информация, как водится, пошла дальше по цепочке, и теперь все присутствующие были осведомлены, что, впрочем, мало волновало Ф., пусть знают. А Эсмира - девушка его студенческих лет. Они долго, почти два года встречались, и уже решили было пожениться, как только закончат институт и получат дипломы, но разошлись вследствие какой-то пустяковой размолвки, которую очень просто было бы устранить и загладить, но, видимо, у Ф. был талант разрушать еще не построенное, и противоположная сторона, учуяв этот дар небес в будущей своей половине, решила ретироваться, пока не поздно, то есть, пока она одна, а не с прибавлением. И вот теперь, когда все прошло и оба давно уже успокоились, Эсмира вдруг на этой вечеринке, напившись и, естественно, опьянев (нарочно опьянев, на зло ему с неприязнью думал Ф.), решила, как видно, отравить ему удовольствие от редких теперь общений с друзьями. С бокалом шампанского, который давно уже оставили последние озорные пузырьки, вследствие чего выглядел он особенно уныло (разжиженная касторка с плавающими звездочками электрических лампочек), она преследовала его по всей квартире, задавая пьяные, порой рискованные вопросы, ответы на которые явно не интересовали ее, и шокирующие Ф. своей не девичьей циничностью. Ф. полагал, что не пристало молодой особе задавать столь пошлые вопросы. Вот такой он был, этот Ф.

- Ф., - капризно, тягуче произносила Эсмира. - Эй, Ф., скажи мне по секрету, на ушко... ладно?..

- Чего тебе? - хмуро спрашивал Ф., неохотно отстраняясь от крикливой кучки что-то спорящих, хохочущих.

- Она ушла от тебя по соображениям истраченной потенции? - невозмутимо спрашивала Эсмира. Ф. подчеркнуто терпеливо вздыхал.

- Нет, - покорно отвечал он. - Я уже говорил тебе: я не спал с ней.

- Ах, да, я забыла, - фальшиво улыбалась Эсмира, - совсем забыла, что спал ты только со мной, - и видела по его лицу, что сумела уколоть его самолюбие. А почему же тогда вы разошлись?

- Мы и не сходились, - говорил Ф. скучным голосом. - Просто решили еще раз все хорошенько взвесить, обдумать. Дать друг другу время, не торопиться... Еще год. Если мы на этот год решим, что...

- Ф., а трахаться за этот год тебе разрешается? - делая наивные глаза, серьезно спрашивала Эсмира.

- Ладно, не говори глупостей...

- Нет, совсем не глупости...

- Ну, отстань, пойдем к ребятам

- А ты ответь сначала.

- Ну, что за ерунда.

- Вовсе не ерунда. Я серьезно. Может, мне сейчас хочется... Может, я хочу с тобой сейчас...

- Не ори, дура.

- Э-э... Можно подумать, это для кого-то здесь секрет. Весь наш курс был в курсе... Извини за каламбур.

- Скорее - тавтология.

- Сразу видно, ты не зря оканчивал филологический.

- И ты тоже. Только какого фига нам это дало, до сих пор не могу понять. Самое последнее дело быть сейчас филологом в нашем богоспасаемом отечестве...

- Вполне поддерживаю ваше мнение, уважаемый сеньор, -сказала она, чуть дурачась.

- Спасибо за поддержку.

- Пожалуйста.

- Спасибо за пожалуйста.

- Спасибо за спасибо за пожалуйста, - сказала она с застывшей улыбкой на лице. - Я тебя ненавижу. Ты испоганил мне жизнь.

- Послушай, Эсмира, - сказал он примирительным тоном, Может, не стоит здесь все это затевать, а? Мы собрались отдохнуть, расслабиться, все давно не видели друг друга... К чему ты?..

- Ты испортил мне жизнь.

- Э, затвердила, - с досадой махнул рукой Ф., пьяно икнув.

- Ну, если ты на самом деле так считаешь...

- На самом деле, - подтвердила она, прервав его.

- Если на самом деле так считаешь, - терпеливо повторил он, - то, может, твоя жизнь большего и не стоила, а?

- Где ты позаимствовал столь остроумную фразу?

- Сам придумал. Я по природе остроумный. А здорово сказал, да?

- Не смей так говорить, подлец! - она начинала заводиться, и это было заметно.

У Ф. окончательно испортилось настроение.

- Не смей так говорить, - повторила она. - Ты подлец, испоганил, испоганил...

- Успокойся. Ты пьяна, - Ф. отошел от нее, взял со стола чей-то стакан с минеральной водой и протянул Эсмире. - На, выпей и успокойся.

Она взяла стакан и плеснула содержимое ему в лицо, потом невозмутимо отхлебнула из своего бокала с выдохшимся шампанским. Ф. с мокрым лицом, пошатываясь, пошел открывать дверь, у которой уже несколько минут настойчиво звонили. Открыл. Двоящаяся соседка в халате, четыре дряблые щеки.

- Вы знаете, который час?! - тут же заголосила она, войдя в поле зрения. Прекращайте этот бардак! Знаете, который час?

- Который? - спросил Ф.

- Одиннадцать.

- Спасибо, - сказал Ф., собираясь захлопнуть дверь.

- Нет, вы погодите! - заорала соседка, подставив под дверь ногу в солдатском ботинке. - Говорю вам: если вы сейчас же не прекратите этот тарарам, я в милицию... - И тут она, прервав себя, более внимательно посмотрела на мокрое лицо Ф. - Что это у вас с лицом? - подозрительно спросила она.

- Это он плакал, - сказала за спиной Ф. подошедшая Эсмира. Рассказывайте, - недоверчиво проговорила соседка, но на всякий случай поинтересовалась: - А что случилось?

- У его жены выкидыш, - удовлетворила Эсмира любопытство старухи и, перехватив ручку двери, захлопнула ее перед носом у соседки, чьи вопли, приглушенные дверью, тут же раздались с лестничной площадки, да так истерически, будто ей прищемили щеки.