Штольманна. После свадьбы всё только начинается...(СИ) - Мусникова Наталья Алексеевна (список книг .TXT) 📗
Спать не хотелось совершенно, охранителей ни видно, ни слышно не было, досада и боль не давали и минуты спокойно посидеть, а потому стук в дверь Юлия Романовна восприняла едва ли не как благословение господня. Порывисто из кресла выскочила, дверь распахнула да так и застыла, недоверчиво глядя на мнущегося на пороге Юлия Наумовича:
- Что вам угодно, сударь?
Мужчина воровато по сторонам оглянулся, пригнулся, словно в каждый миг удара ждал и зашептал:
- Разговор у меня к Вам есть, графиня. Нижайше прошу выслушать.
"Вот оно, началось", - ёкнуло сердечко. Юлия Романовна по сторонам оглянулась, защитников к своей досаде не приметила, но страх и беспокойство показывать не стала, брови надменно вскинула:
- Слушаю Вас.
- Не здесь, если позволите, лучше в комнате. Беседа будет касаться человека Вам весьма близкого.
И хоть и понимала Юленька, что вряд ли об Андрее речь пойдёт, а всё одно зарумянилась и даже чуть улыбнулась, пропустила визитёра позднего:
- Входите.
- Только после Вас, - раболепно поклонился гость.
Барышня плечиком повела, спиной к мужчине повернулась, в комнату входя. Юлий Наумович быстро огляделся и молниеносно выхватил припрятанный нож, даже замахнуться успел, а потом на него из коридорного сумрака (скуповат Тимофей Тимофеевич, экономит на освещении) разом прыгнули Яков Платонович и Антон Андреевич. Юлий Наумович дрался ожесточённо, понимая, что не только свободу, самую жизнь спасает, однако с двумя совладать не смог. Мужчину скрутили и увели, а к бледной от волнения Юленьке прибежала Анна, для безопасности и поддержки. Искушавшегося на жизнь графини Берестовой взяли так тихо, что никто из обитателей дома даже не проснулся, а если и не спал, то ничем своего бодрствования не выдал.
Юлия Романовна, не сдерживая слёз, поведала подруге об очередной своей размолвке с графом Солнцевым.
- Ты представляешь, Аннушка, он сказал, что более докучать мне своим обществом не будет, - Юленька терзала промокший платочек, - так и сказал, представляешь? Обидела я его, сильно обидела, а ведь он мне нра-а-а-вится, - барышня уткнулась лицом в плечо Анны и разрыдалась в голос.
В дверь коротко постучали. Девушки переглянулись, Аннушка решительно подхватила канделябр, Юленька хлюпнула носом и взяла бронзовую фигурку, редкое страшилище, призванное то ли навевать ночные кошмары, то ли отгонять их. Направах хозяйки графиня Берестова первая шагнула к двери и, придав голосу сонной хрипотцы, спросила:
- Кто там?
Вместо ответа раздались шаги, кто-то спешил скрыться до того, как дверь откроется. Юлия Романовна поспешно распахнула дверь и успела-таки заприметить неясный силуэт в глубине коридора. Кто это? Мужчина или женщина?
- Кто здесь? - позвала Юленька, стараясь, чтобы голос звучал больше раздражённо, чем испуганно. - Немедленно прекратите глупые шутки, я слуг позову! И полицию!
Девушка осторожно сделала шаг вперёд и тут же наткнулась на исходящую парком чашку, поставленную прямо на порог комнаты. Вспомнив, как в Петербурге Якова Платоновича пытались приворожить с помощью такой вот уловки, девушка как следует размахнулась и пнула посуду. Чашка взмыла в воздух, а потом рухнула вниз, расколовшись на куски, чай, пахнущий корицей, волной выплеснулся, пачкая пол и светло-серый ковёр коридора. Юленька мстительно раздавила блюдечко и вернулась в комнату, опять бухнув дверью.
- Может, не стоило пинать чашку? - Анна блестящими от волнения глазами посмотрела на подругу.
Юлия Романовна запоздало вспомнила об уликах и досадливо прикусила губу. Да, пожалуй, вымещать гнев на чашке не стоило, достаточно было просто взять её и передать Якову.
- Ничего, там на дне осталось, я видела, - Юленька решительно распахнула дверь.
Раздалось характерное буханье, Варвара Тихоновна шлёпнулась на пол, потирая набухающую шишку и силясь улыбнуться.
- Что Вы делаете за моей дверью, сударыня? - холодно вопросила графиня Берестова. - Неужели, шпионите за мной?!
- Господь с Вами, - женщина всплеснула руками, сконфуженно потёрла шишку, - я просто увидела осколки и хотела убрать, чтобы Вы на них не наступили и не обрезались.
- А не Вы ли мне эту чашку принесли? - недобро прищурилась Юлия Романовна, даже руки на груди скрестила, точь-в-точь как яков Платонович.
Варвара выпрямилась, глазами сверкнула:
- А Вы меня видели, сударыня? Нет? А на нет, как известно, и суда нет. Крепких Вам снов, не смею более задерживать.
- Вот зараза, - прошипела Юленька, вернувшись в комнату. - И как нам её изловить? Она хитрая, кобра, голыми руками не возьмёшь.
Аннушка сочувственно покивала головой, от соперницы, подобной Варваре Тихоновне, можно было ожидать всего, кроме хорошего.
***
Ольгу Макаровну ещё в детстве величали бедовенькой, бабка та и вовсе, охая и крестясь, говорила, что внучка или рано помрёт, или пойдёт тропою каторжной в земли Сибирские. Уж больно шебутна да бесстрашна, таки только мужчины бывают, и то не все, а лишь те, кто в пору разгула нечисти рождается. Маленькая Оленька от слов бабушки, случалось, даже плакала, а повзрослев, решила: да, бедовенькая, так оно и к лучшему, куриц-то пугливых да ранимых и без неё хватает. Краткая беседа со следователем Штольманом затронула что-то сокровенное в душе Ольги Макаровны, словно мостик протянула к той прежней Оленьке. Барышня, сама над собой посмеиваясь, решила совершить деяние благородное, причём, о боже, как же низко она пала, исключительно на безвозмездной основе. Какой лучший способ изобличить преступника? Правильно, за руку его поймать, сиречь спровоцировать. Ольга Макаровна перед зеркалом крутанулась, на всякий случай поднос серебряный узкий вытянутый себе под халатик примотала, да и пошла к Варваре Тихоновне, для успокоения себе под нос негромко напевая. О задумке своей бедовенькая между делом сообщила Ваське шуганой, помня, что та с Коробейниковым хороводится и всенепременно всё сказанное ему передаст. А тот хоть и мальчишка, да не дурак, благую весть до Штольмана донесёт. Вот и выйдет, что на остановить Ольгу времени у господ полицейских не будет, а на спасти вполне хватит. А если повезёт, то Варвара Тихоновна на шантаж поведётся и заплатит, хотя это вряд ли, конечно, не такая она, чтобы платить. Да и денег у неё нет.
