Что забыла Алиса - Мориарти Лиана (книги онлайн полные версии бесплатно .TXT) 📗
– Успокойтесь, не волнуйтесь, – ответила врач и аккуратно поправила на ней одежду. – Мы начнем с томографии мозга, посмотрим, есть ли у вас что-то серьезное. Знаете, я думаю, скоро все встанет на свои места. Помните, как зовут вашего гинеколога? Я могу позвонить ему и уточнить, какой у вас срок. Если мы не услышим сердцебиения, ничего страшного: срок для этого еще невелик.
«Извините… сердцебиение не прослушивается».
Слова вспоминались необыкновенно ясно. Похоже, это было на самом деле.
– Доктор Сэм Чеппл, – ответила Алиса. – У него офис в Четсвуде.
– Прекрасно. Не волнуйтесь. После серьезной травмы головы небольшое замешательство – это совершенно нормально. – Врач сочувственно улыбнулась и вышла.
Алиса проводила ее глазами, а потом снова задрала майку и принялась разглядывать живот. Мало того что он опал – по нему сверху вниз шли серебристые полосы растяжек. Она с испугом провела по ним пальцами. Неужели это ее живот?
Кесарево, сказала врач… Если только она не ошиблась. Может быть, никакое это не кесарево, может, самый обычный шов. Какой-то…
Но если она была права, получалось, что некий врач – ее гинеколог Чеппл? – разрезал скальпелем ее кожу, вынул из ее чрева окровавленного орущего ребенка, а она этого совсем не помнила.
Неужели удар головой выбил из ее памяти такое значительное событие? Не чересчур ли это?
Она вспомнила, как, бывало, они с Ником усаживались смотреть кино, где-то на середине она засыпала и валилась головой ему на колени. Она терпеть этого не могла, потому что просыпалась потом с открытым ртом и видела, как герои, которые в самом начале просто не выносили друг друга, теперь, как голубки, стоят под одним зонтом у Эйфелевой башни.
– У тебя был ребенок, – неуверенно обратилась она сама к себе. – Помнишь?
Абсурд! Она вовсе не собиралась хлопать себя по лбу и восклицать: «Ну конечно! У меня был ребенок, да, да! Странно, что я об этом не помню!»
Неужели она забыла, как ребенок рос, шевелился, пинал ножками у нее в животе? Если действительно он у нее был, значит они с Ником ходили на занятия для будущих родителей. Значит, она покупала себе одежду для беременных. Значит, они покрасили детскую. Значит, они ездили покупать коляску, кроватку, пеленки, ходунки, пеленальный столик.
Значит, ребенок-то был.
Она села, обхватив руками живот.
Где же он был? Кто смотрел за ним? Кто кормил?
На этот раз все было гораздо значительнее, чем обычная промашка, про которую говорили: «Алиса, ну что вы!» Это было просто огромно. И это пугало.
Боже ты мой, куда подевался Ник? Когда он появится, она обязательно поворчит на него. Пусть оправдывается сколько хочет.
Зеленоглазая сестра вернулась и спросила:
– Как вы себя чувствуете?
– Спасибо, хорошо, – машинально ответила Алиса.
– Вы помните, почему здесь оказались и что с вами случилось?
Эти настойчивые расспросы, видимо, имели целью оценить ее психическое состояние. Алису так и подмывало завопить: «Да, да, я с ума схожу!» – но не хотелось причинять неудобства сестре. Такие фортели всех пугают.
– Скажите, пожалуйста, а какой сейчас год? – обратилась она с вопросом вместо этого.
Она произнесла это очень быстро, чтобы врач в очках не успела войти и застукать ее за попыткой втихаря проверить факты.
– Две тысячи восьмой.
– Точно две тысячи восьмой?
– Совершенно точно. Второе мая две тысячи восьмого года, на выходные отмечаем День матери!
День матери! У Алисы это был бы первый День матери!
Только если год и правда две тысячи восьмой, он у нее будет вовсе не первый…
Если сейчас две тысячи восьмой год, то, значит, Ореху уже девять лет. И никакой он уже не Орех. Это сначала был Орех, а потом вырос до персика, до теннисного мяча, до баскетбольного, до… ребенка.
Алиса ощутила, как совсем некстати ее душит приступ смеха.
Ее ребенку уже девять лет.
К ужасу Лейлы, я оборвала на полуслове рассуждения о «визуализации плана» и переключилась на «олимпийскую идею». Я уверена, доктор Ходжес, вы с восторгом узнаете, что именно на этом этапе я делаю так, что люди лезут под стол в поисках некоего «таинственного продукта». Буквально все приходят в неописуемое волнение и под столы, можно сказать, ныряют. Удивительно, что такие разные люди могут выдавать совершенно одинаковые шутки. Это только подкрепляет мое ощущение, что годы идут, но ничего не меняется. Я – лучшая иллюстрация к выражению «топтаться на месте».
Ого, через десять минут пойдет «Анатомия страсти»! Писание этого дневника ни в коем случае не должно мешать поглощению ежевечерней порции этой тележвачки. Пусть мой муж Бен говорит что хочет: если бы не этот экранный наркотик, я бы давно уже тронулась умом.
Пока мои студенты записывали на жесткой дешевой бумаге свои идеи по продвижению «таинственных продуктов», я пробовала дозвониться до Джейн. Понятно, что Джейн свой телефон отключила, и я, не сдержавшись, произнесла вслух «ё-мое», так что Лейла тонко и злорадно улыбнулась. Я обидела ее тем, что поменяла повестку дня, как будто повестка дня не имела ни малейшего значения, тогда как для нее это вопрос жизни и смерти.
Я объяснила ей, что с моей сестрой что-то случилось, я не знаю, в какой она больнице, и ищу, кто мог бы забрать из школы ее детей.
– Понятно, – ответила Лейла. – Но когда вы собираетесь заканчивать сегмент «визуализация плана»?
По-моему, такая сосредоточенность для сотрудника совсем неплоха, но, доктор Ходжес, не отдает ли она некоторой патологией? Что вы, профессионал, скажете на это?
Потом я позвонила маме и оставила сообщение на голосовую почту. Теперь ей на пару дней обеспечена веселенькая жизнь. Кажется, совсем недавно первым делом я позвонила бы Фрэнни. В критические моменты она умела сохранять удивительное спокойствие. Но Фрэнни решила завязать с вождением, когда перебралась в деревню для престарелых. Я до сих пор страшно огорчена этим. Она превосходно водила. Я позвонила в школу и, ожидая ответа, выслушала записанную на автоответчик лекцию о семейных ценностях. Я позвонила в спортзал Алисы, чтобы спросить, знают ли там, в какую больницу ее отвезли, и, ожидая ответа, выслушала записанную на автоответчик лекцию о пользе разумного питания.
И наконец, я позвонила Бену.
Он ответил после первого же сигнала, выслушал мой лепет и ответил: «Я все сделаю».
4
Конечно же, компьютерная томография Алисы не показала никаких изменений, и ей стало даже неудобно из-за того, что она такая обыкновенная. Вспомнились школьные ведомости: во всех без исключения графах галочка стояла напротив отметки «удовлетворительно» и сопровождалась записью вроде: «Мало работает в классе, успеваемость посредственная». С тем же успехом они могли бы откровенно написать поперек титульного листа: «Ужасно скучно; мы по-настоящему ее не знаем». В ведомостях Элизабет галочки стояли против отметок «отлично», порой встречались «неудовлетворительно» и записи типа: «Случаются несерьезные нарушения дисциплины». Алисе страшно хотелось хоть раз несерьезно нарушить дисциплину, но она никак не могла сообразить, с чего бы начать.
– Нам не нравится этот провал в памяти, поэтому мы оставляем вас на ночь и понаблюдаем, – сказала врач в красных пластиковых очках.
– Хорошо… – произнесла Алиса и застенчиво пригладила волосы, представив себе, как целый сонм врачей и сестер с планшетами сидит у ее кровати и наблюдает за тем, как она спит (она, бывало, всхрапывала). – Спасибо вам.
Врач прижала планшет к груди и бросила на нее теплый взгляд, будто собиралась поболтать с ней, как с подружкой.
Ну вот… Алиса перебрала все интересные темы для разговора и наконец спросила:
– Так вы позвонили моему гинекологу? Доктору Чепплу? Конечно, вам, наверное, было некогда…
Ей очень не хотелось услышать в ответ раздраженное: «Извините, я была очень занята – спасала жизнь».
