Девушка из Дании - Дэвид Эберсхоф (онлайн книга без .TXT) 📗
Король удовлетворил их развод со скоростью, которая встревожила Герду. Конечно, теперь, когда они обе были женщинами, а Эйнар лежал в гробу памяти, они больше не могли жить как муж и жена. Несмотря на это, нервно потирающие пальцы чиновники в черных галстуках-бабочках удивили Герду, отдав ей документы с нехарактерно быстрой готовностью. Она ожидала - даже рассчитывала - на бюрократическую задержку, почти вообразив, что просьба затеряется. Она не любила признавать это, но стала похожа на многих молодых женщин из Пасадены, которые считали развод признаком нравственной дряблости. Герда же считала это признаком отсутствия западного менталитета. Теперь она обнаружила, что необычно обеспокоена тем, что могут думать и говорить о ней люди, будто была настолько фривольной и слабоумной, что просто вышла замуж не за того человека. Нет, Герда не любила думать о себе таким образом. Она настаивала на свидетельстве о смерти Эйнара Вегенера, на которое никто из представителей власти не согласился, хотя все в бюро знали о характере ее дела. Один чиновник с длинным носом и белыми усами признавал, что эта формулировка была бы ближе всего к истине.
- Но боюсь, я не могу переписать закон, - сказал он из-за кучи бумаг, почти доходившей до его усов.
- Но мой муж мертв, - попробовала Герда. Её кулаки вжались в стойку, отделяющую ее от кабинета бюрократов, абаки* и неприятного запаха табачной и карандашной стружки:
- Его следует объявить мертвым!
Герда попыталась в последний раз, и ее голос смягчился.
В кабинете чиновников, наблюдавших за ними, висела одна из ее ранних картин: господин Оле Скрам в черном костюме, вице-министр, который не дольше месяца как отметил свою замечательную и хорошо засвидетельствованную смерть в запутавшемся воздушном шаре. Но просьбы Герды провалились, и по официальной версии Эйнар Вегенер пропал без вести.
***
- Она может вести свою собственную жизнь, - сказал однажды Ханс, - она должна выбраться и завести своих друзей, и я не мешаю ей это делать.
Герда столкнулась с Хансом под аркой у входа в Королевскую академию искусств. Стоял апрель, и дул восточный прибалтийский ветер, холодный и соленый. Герда подняла воротник, защищаясь от ветра.
- И ты не должна, - добавил он.
Герда ничего не ответила. По ее спине пробежал холодок. Она смотрела на площадь Конгенс Ниторв. Перед статуей короля Кристиана V парень в синем шарфе, свисающим до колен, целовал девушку. Ханс всегда заставлял ее вспоминать то, чего у нее не было. Сидя в своем кресле для чтения в ожидании возвращения Лили, пока ее сердце билось чаще при каждом ложном звуке на лестничной клетке, Герда убедила себя в том, что могла бы идти по жизни без него. Чего она боялась?
- Как насчет того, чтобы завтра доехать до Хельсингёра? - предложил Ханс.
- Я не думаю, что смогу уйти, - ответила она. Поднялся ветер, пробираясь через портик, где стены были выскоблены грузовиками, слишком широкими, чтобы проехать свободно.
Герда и Ханс вошли внутрь, в один из боковых залов с деревянными неокрашенными дощатыми полами и стенами, покрытыми мягкой мыльной краской. Бегущие вместе с лестницей перила были белыми.
- Когда ты поймешь, что она больше не твоя?
- Я никогда не говорила, что она моя. Я имела в виду свою работу. Мне нелегко взять даже выходной.
- Откуда ты знаешь?
Герда почувствовала внезапную потерю, словно жестокость перемен и времени украла ее дни. «Эйнар мертв», - услышала она себя.
«Но Лили - нет». Ханс был прав. В конце-концов, теперь это Лили. Наверное, в эту минуту она подметала квартиру, и ее лицо мелькнуло в оконном проеме, озаряясь солнцем. Лили, с красивыми худыми запястьями и почти черными глазами. Только вчера она сказала:
«Я подумывала о том, чтобы устроиться на работу».
«Разве ты не видишь, что мне грустно?» - ответила Герда.
«Разве ты не видишь, что я хочу, чтобы ты мне это сказала?»
- Ханс, - произнесла Герда, - мне, наверное, пора идти.
В этот момент Герда поняла, что они стоят у подножия лестницы, где когда-то они с Эйнаром впервые поцеловались и влюбились друг в друга. Сейчас ступеньки были набиты десятилетними учениками с неоконченными заданиями, которые задевали их руками. Холод зацепился за застекленные окна. В зале стало тихо, вокруг не осталось ни души. Куда вдруг пропали все ученики? Герда услышала, как кто-то щелкнул дверью, а затем все снова затихло. В этот момент что-то незаметное перешло от Ханса к ней, а потом через окна во двор, в длинную тень академии, где мальчик в синем шарфе целовал свою девушку снова, и снова, и снова.
*Абака - в архитектуре: верхняя плита капители или колонны.
Глава 25
Лили сидела в плетенном кресле, не зная, подходящее ли сейчас время, чтобы рассказать Герде. Из окна она видела мачты лодок рыбаков на канале. Позади нее Герда рисовала портрет Лили со спины. Герда ничего не говорила. Она закончила картину и Лили услышала звон ее браслетов. В паху еще оставалась тлеющая боль, но Лили все больше и больше учила себя игнорировать ее. Внутренняя сторона ее губ была изрезана укусами, но профессор Болк пообещал, что однажды боль уйдет окончательно.
Лили подумала о девушках в клинике. За день до того, как профессор Болк выписал Лили, они устроили ей вечеринку в саду. Две девушки вынесли белый чугунный стол на газон, остальные принесли из палаты примулу в кастрюле, украшенной кроликами. Девушки попытались застелить стол желтой тканью, но ветер подбрасывал ее в воздух. Лили сидела во главе стола на холодном металлическом стуле, наблюдая, как ткань трепещет, пока девушки пытаются завязать углы. Солнечный свет заливал желтую ткань, наполняя глаза Лили.
Фрау Кребс подарила Лили коробку, перевязанную лентой.
- От профессора, - сказала она, - он хотел быть сегодня с тобой, но ему нужно было ехать в Берлин, в больницу Св. Норберта, чтобы присутствовать на операции. Он сказал, чтобы я попрощалась за него.
Лента была плотно обвязана вокруг коробки, и Лили не смогла ее открыть. Тогда фрау Кребс достала из фартука армейский нож и быстро перерезала ленту. Это разочаровало девушек, потому что они хотели вплести ленту
