Похищение столицы - Дроздов Иван Владимирович (читать книги без TXT) 📗

— Понимаю. Я вас понимаю. Человек не птица, но и он любит свободу. Пока отдыхайте, а мне надо думать.

Они разошлись, но скоро явилась грузинка, сказала:

— Хозяину плохо. Болит голова.

Катя пошла с ней вниз. Автандил с мокрой повязкой на лбу лежал на диване. На спинке кресла валялся его жакет. В кармане блеснула золоченая полоска коробочки, в которой хранились иголочки с паралитическим веществом. Подсаживаясь к полковнику и склоняясь над ним, Катерина как бы ненароком сунула пальчики в карман и захватила коробочку. Перебросила ее в карман своего жакета. И обхватила голову полковника своими теплыми мягкими руками. Автандил любил эти прикосновения, слышал, как от них по всему телу растекался живительный ток.

— Болит. Опять болит!..

Лицо было багровым, глаза налились кровью.

— Надо измерить давление,— предложила Катя.

— Да, да. Вон там в шкафу — прибор. Японский, электронный.

Екатерина ловко настроила на руку повязку, накачала воздух. Цифры показали: 260 на 130.

— Нужно вызывать врача. Давление очень высокое.

— Не надо врача! Позови девочку, она может делать укол. Пусть принесет ампулу папаверин с дибазолом.— И сам закричал: — Зура!..

Девочка принесла железный ящик со шприцами, стала налаживать укол. И пока она выбирала из пахнущей спиртом ваты нужную иглу, засасывала из ампулы лекарство, Катя достала коробочку и в момент, когда Зура делала укол в ягодицу, ткнула и золоченую иголочку. Через минуту Автандил потерял сознание. Зура растерялась, забегала по кабинету, а потом кинулась к двери, стала звать на помощь:

— Нукзар! Нукзар!..

Катя подошла к телефону, хотела позвонить, но в комнату, как очумелый, вбежал кавказец лет тридцати, кинулся к полковнику.

— Что с ним?

Зура показывала шприц с иглой:

— Я делала укол. Он просил, и я делала.

— Что за укол?

Кавказец схватил ампулу, там значилось: папаверин с дибазолом.

— А другое лекарство — ты вводила?

— Нет, ничего не вводила. Только это. Но я и вчера, и раньше — почти каждый день делаю укол.

— Надо везти в больницу, пока не поздно,— предложила Катя.

Кавказец повернулся к ней:

— Вы майор Катя?

— Да, я его заместитель. Надо срочно везти в больницу.

— Больница далеко, в Александрове. У меня есть права, но — грузинские. Вы можете вести машину?

— Конечно. Но я не могу оставить здесь того человека, который на втором этаже. Я за него отвечаю, он должен всегда быть со мной рядом.

Нукзар растерялся, он тоже боялся отпустить от себя Олега. Грузин хотя и не знал всего существа задуманной его шефом операции, но понимал, что Каратаев его пленник, и, как поступить в сложившейся обстановке, кавказец не знал.

Катерина, видя его замешательство, решительно заявила:

— Где машина? Зовите американца, несите полковника в машину.

— Хорошо, но я поеду с вами.

Через десять минут они выезжали за ворота усадьбы.

Вдалеке Катя видела мелькание машин. Поняла: дача Автандила находится в пятишести километрах от дороги из Москвы в Александров, но на каком километре этой дороги — не знала. Олег сидел в углу заднего сиденья за спиной Катерины. «Молодец! — оценила его тактику Катерина,— не хочет смущать кавказца, сидит так, что тот его все время видит». Автандил мешком валялся в правом углу заднего салона. Кавказец нервничал; он то смотрел по сторонам, то оглядывался назад, словно не знал еще, правильно ли он поступает. Но если уж говорить правду, Катя и сохраняла спокойствие, но тоже не знала, куда ей везти Автандила. Обратилась к кавказцу:

— У вас есть сотовый телефон? Дайте его мне.

Позвонила Мухе:

— Господин генерал! Полковнику Маманашвили плохо, он потерял сознание. Я везу его на машине в больницу.

— В какую больницу? Г де вы находитесь?

Катя — к кавказцу:

— Сколько километров отсюда до Александрова?..

Кавказец бледный, как лист бумаги, что-то пролепетал невнятное. И хрипло выкрикнул:

— Остановите машину!..

Это был миг, когда и Олег и Катя поняли: кавказец с ними не поедет. Он выхватит пистолет и начнет в них палить. И это был миг, который решил все: Катя затормозила машину, а Каратаев левой рукой обхватил горло кавказца, а правой выхватил у него из кармана пистолет, за которым тот уже потянулся. Олег душил горца, а Катя спокойно достала коробочку Автандила и в плечо захрипевшего кавказца глубоко погрузила иголочку. Он вздрогнул, захрипел еще сильнее и обмяк. Каратаев испугался, отпустил свою жертву, но в затылок ему наставил пистолет. С минуту они подождали; кавказец, откинув назад голову, уперся плечом в дверцу автомобиля, а Катя сказала:

— Мы свободны! Поедем.

А в телефоне тревожно бился голос генерала Мухи:

— Катя! Катерина! Где вы? Я направлю вам навстречу наряд милиции. Говорите же!

И Катя спокойно ответила:

— Мы будем в писательском поселке, на даче у Петра Трофимовича. Это дедушка Артура. Позвоните Артуру или подполковнику Тихому. Они знают. Но прошу вас: не говорите ничего Старроку.

— Я сам хотел попросить вас об этом. Выезжаю.

Катя тронула, и они поехали. На этот раз она ехала тихо.

Долго пришлось им петлять по дорогам, в том числе и по лесным, проселочным, пока, наконец, они не выкатились на Ярославское шоссе, и здесь Катя скоро сориентировалась, на каком километре они находятся и как им добираться до дачи. Уже в самом поселке, огибая недавно построенный храм и выезжая на плотину, они увидели впереди себя кавалькаду машин: три черных иностранных лимузина и одну большую, в прошлом занятую под какую-то армейскую мастерскую. Эта машина уже стояла здесь в поселке, и в ней жили бойцы охраны; и Катя решила, что и в этой новой команде будет присутствовать Старрок. Это его машина, и Катя ее узнала.

У храма остановилась и попросила Олега выйти и в случае какой свары, стрельбы затеряться в домах и скрыться.

На плотине кавалькада остановилась. Из головного лимузина вышли два генерала: Старрок и Муха. Увидели машину Катерины, ждали. И когда она подъехала, раскрыли дверцы: полковник и Нукзар повалились им на руки.

— Ты их убила? — вскричал Старрок.

— Нет, они спят.

— Но где Каратаев?

— Он испарился. И может появиться только на мой зов.

Тем временем Олег спрятался за углом церкви. Он действительно смотрел только на Катерину и ждал ее сигнала. Но она медлила. Обратилась к Мухе:

— Кто сыграл с нами злую шутку? И я и Каратаев, вот так же, как они,— кивнула она на бесчувственных пассажиров машины,— валялись где-то пять часов. Они затихли на такое же время. Так что решайте: что с ними делать? А Каратаева я вам не дам до тех пор, пока не выясню, кому вы служите.

Г енерал Муха отвел ее в сторону, заговорил тихо, так, чтобы Старрок не слышал:

— Вчера были произведены аресты, взяты под стражу сто пятьдесят человек, все воинство Автандила. Старрока тоже могли арестовать, но он выказал большое рвение в раскрытии всех подельников Автандила. Старрок целый год выслеживал банду полковника Маманашвили, брал их на заметку, и теперь данные его разведки пригодились нам при арестах.

Они пошли по берегу пруда и удалились настолько, что Старрок не мог слышать их разговора. Катя понимала, как переживает генерал такое к нему недоверие, но делать было нечего, Старрок беседовал с кем-то из офицеров охраны.

— Наш генерал,— говорила Катя,— нос держит по ветру. Сегодня он с нами, а завтра отпустят Автандила, как отпустили на третий день после ареста Гусинского, и мы с Каратаевым снова окажемся между двух огней. Меня же они устранят физически, чтобы не путалась под ногами.

— Екатерина Михайловна! Поверьте мне на слово: я нахожусь в положении, схожем с вашим. Но таковы обстоятельства; мы их изменить не можем. Мне приказали найти вас с Каратаевым и затем обеспечить охрану. Выше той инстанции, которая взяла под опеку Олега, ничего нет; нам с вами придется покориться. Одно вам могу обещать: я вас не подведу и буду с вами до последнего вздоха. Одно утешает: Олег нужен всем живой и невредимый, а вас рассматривают как самое дорогое для него существо. Он заявил об этом своим друзьям с радиозавода, а они сказали мне. И потому мое ведомство перевело вас из милицейской системы в нашу систему и присвоило звание подполковника. Пожалуй, вы будете самым молодым подполковником в мире. С чем я вас и поздравляю. Старрок же остается в милиции, но самая высшая инстанция требует, чтобы и он был рядом с вами. Старрок — это сила, которая пока царит над всем, даже над президентом. Но сила эта ничего так не любит, как деньги. А деньги в руках Олега, и, как я надеюсь, долго еще он будет держать их на поводке. Так что давайте успокоимся и отдадимся на милость Божью.