Вдали от суеты (ЛП) - Аделер Макс (читать лучшие читаемые книги txt) 📗
И Магрудер протянул ему руку.
- Я нисколько не сомневалась в этом с самого начала, - сказала миссис Магрудер.
- Я вам очень благодарен за это, - ответил Боб.
- Я полагаю, дорогая, теперь мы можем позволить Бесси войти, - сказал мистер Магрудер.
- Да, конечно, - ответила она и позвала Бесси.
Бесси, очевидно, подслушивала с другой стороны двери, поскольку появилась мгновенно, с улыбающимся, раскрасневшимся лицом. Боб взял ее за руку и смотрел на нее любящим взглядом. Я заявил о том, что хотел бы вернуться домой, а Боб - что хотел бы задержаться еще ненадолго. Мистер и миссис Магрудер вышли со мной в холл, чтобы попрощаться, и, как только дверь в библиотеку закрылась, мне показалось, что я услышал звук поцелуя. Надеюсь, что старики, после моего ухода, отправились в гостиную или спать. Было бы жестоко помешать двум влюбленным после перенесенных ими страданий, - по крайней мере, это относилось к Бесси, - и было бы справедливо, если бы им была предоставлена возможность почувствовать блаженство воссоединения без присутствия кого бы то ни было.
На следующий день после этого разговора, Смайли, бывший в городе, явился к Магрудерам. Старик увидел его и встретил в дверях. В ответ на приветствие Смайли, Магрудер строго посмотрел на него, сообщил, что его наглая ложь изобличена, после чего с возмущением приказал покинуть порог своего дома и никогда больше не показываться ему на глаза. Смайли повернулся на каблуках и удалился. Наверное, мы видели его в последний раз; а когда он исчез, мы вскоре узнали, что он, по-видимому, будет уволен из армии за недостойное поведение. Служившие с ним морские офицеры обнаружили в нем те же самые черты характера, что и мы.
Это бессвязное повествование не заслуживает того, чтобы быть воспринятым как истинный отчет о событиях, случившихся в нашем районе, если опустить сопутствовавшие исключительные обстоятельства, они теперь известны здесь как "Великое расследование по делу Кули". История этого замечательного дела, тем не менее, должна быть представлена, даже если она и покажется кому-то несколько преувеличенной.
У моего соседа, Уильяма Кули, был брат, по имени Томас, который проживал в местечке Вандейк, в окрестностях Нью-Кастла. В некотором отношении Томас Кули был замечательным человеком. Он был в какой-то степени гением, но гением особого рода. Он был изобретателем, и последние годы своей жизни посвятил созданию удивительных машин, которые, будучи построены, никогда ничего не производили.
В патентном бюро, наконец, установили за правило, что когда от Кули поступало очередное изобретение с описанием его технических характеристик, эксперт и клерки тут же выдавали ему патент, ибо знали, из богатого опыта, что в отличие от всех прочих изобретений, сделанных когда-либо кем-либо, ничего, из представленного мистером Кули, работать не будет; кроме того, они были абсолютно уверены, что ни один здравомыслящий человек не покусится на исключительное право мистера Кули запатентовать одновременно изумительное и бесполезное скопление осей и колес. Мне кажется, что у мистера Кули было не менее двух сотен патентов на различные устройства; кроме того, помимо машин и агрегатов, защищенных законов, он имел несколько десятков других, о которых не слышали не только в Вашингтоне, но даже и дома у мистера Кули.
У Кули на чердаке был своего рода закуток. Он запирался там в течение нескольких часов, усовершенствуя свои изобретения или проводя химические опыты. Его последняя идея состояла в получении соединения, которое полностью бы заменило собой порох, при сохранении его способности к уничтожению армий и флотов. Поэтому время от времени миссис Кули, оказывавшаяся поблизости от чердака, вместо привычного гула колес и стука молотка, ощущала странные запахи, имевшие своим происхождением лабораторию неуемного мистера Кули. И вот, однажды, раздался страшный взрыв. Крыша была сорвана и разлетелась на мелкие кусочки, а сам Томас Кули исчез.
Вандейк, как я уже говорил, находится неподалеку от Нью-Кастла, штат Делавэр, но он также находится неподалеку от границы штата с областями Сесил и Кент, штата Мэриленд.
Поэтому неудивительно, что спустя несколько минут после взрыва, на людей во всех трех округах начали сваливаться фрагменты человеческого тела, возникавшие, казалось, прямо из воздуха. Части несчастной жертвы оказались неравномерно распределены между Нью-Кастлом, Сесилом и Кентом. Первый из названных получил двенадцать фрагментов. Были люди, которые считали, что мистер Кули отдал предпочтение своему округу, но я его в этом не виню; в конце концов, это был его родной округ.
Друзья коронера, должно быть, несколько приуныли. Коронер был человеком увлеченным, преданным своей должности. Он стал известен, когда один из родственников доктора Тобиаса Джонса вернулся из Египта с мумией фараона, которого забальзамировали за полторы тысячи лет до Рождества Христова; он конфисковал эти останки, созвал жюри, выложил их перед ними и велел вынести вердикт. По слухам, он выдвинул на рассмотрение жюри следующий вывод: "Смерть покойного последовала в результате неизвестной причины или причин, от рук неизвестных". На следующих выборах его враги открыто утверждали, что он использует любые прецеденты, простирающиеся даже до времен Моисея, для получения платы за исполнение своих обязанностей из средств налогоплательщиков округа.
Поэтому, когда Томас Кули взорвался, он нисколько об этом не сожалел; и чем больше фрагментов его тела находили в округе Нью-Кастл, тем более уверенно чувствовал себя коронер. Когда он набрал жюри и несколько разобрался с возникшей ситуацией, то понял, что мистер Кули сделал для него все, что мог. Следующие три дня коронер провел в дознании относительно всех двенадцати фрагментов. Каждый раз, по внимательном обследовании фрагмента, он созывал новое жюри и продолжал свое осторожное, тщательное расследование.
Мнения жюри о происшедшем полностью разошлись. Первое жюри решило, что "смерть покойного наступила в результате внезапного сильного удара". Второе выдвинуло теорию о том, что "Томас Кули был скрытно и коварно взорван". Третьи основывали свое мнение на известной страсти покойного к изобретению летательных аппаратов; по всей видимости, считали они, сильным порывом ветра несчастного бросило под пропеллер. Окончательно вердикт так и не был вынесен; ограничились выражением сожаления по поводу случившегося.
Коронер выслушивал их мнения относительно рассматриваемого фрагмента мистера Кули и с добродушным выражением на лице выслушивал эти сожаления. Его совершенно не смущало, что один вердикт не похож на другой. "Возможно, - говорил он с улыбкой, - что так все и было. Но так как мистер Кули, вне всякого сомнения, мертв, то разве имеет значение, что мы не можем договориться, каким именно образом он встретил свою смерть? Отнесемся к нему по-христиански, и получим за наш труд полагающееся нам вознаграждение".
