Рассказы о лунной даме - Патрацкая Наталья Владимировна (книги серия книги читать бесплатно полностью .txt) 📗
-Эдика выпустили. Его проверили на группу крови, взяли отпечатки пальцев и сказали, что свободен. За твой пустой кошелек его в милиции не оставили.
Рита вспомнила, что ее кошелек после салона точно был пустой, зря он у нее его отбирал.
-Как чувствует его девушка с проекта "Гостиница"?
-Выздоравливает. У них скоро будет свадьба.
-А лезвие, которое она проглотила на новогоднем вечере?
-Невеста Эдика лезвия не глотала. У нее ангина.
- Облом, - сказала Рита. - А то, что он нас в ковры закатал, преступлением не считается?
-Предложили Эдику выплатить нам с тобой материальную компенсацию за моральный ущерб.
-Нет, мне платить не надо! - воскликнула Рита, она точно знала, что денег у Эдика нет. Месть дороже денег.
Одно к одному.
Как просто стать вторым олигархом, уму непостижимо до чего просто стать обладателем огромного количества недвижимости в том случае, если у главного олигарха есть жена.
Эдик даже не предполагал, что станет олигархом. Он затрапезный молодой человек, но беспредельно любящий детей, стал нянем в богатой семье.
У женщины было трое детей, когда к ней пришел Эдик работать воспитателем при ее младшем. Эдик, обладатель трех пядей во лбу и с огромными плечами, умудрился окончить институт по педагогической ориентации. Его примитивный облик не насторожил мужа, он согласился взять Эдика на работу.
А Эдик, он везде Эдик.
В хорошей семье он приобрел лоск и ухоженный вид, поэтому, что вполне естественно, приглянулся матери воспитанника. Да он ей давно приглянулся.
И они разработали план развода. Мужу подсунули девочку, подружку Эдика, и застукали их. И жена стала обладательницей половины состояния мужа. Следовательно, Эдик автоматически становился олигархом и отчимом детей бывшего главного олигарха страны.
Быстро сказка сказывается, да не быстро дело делается. Любить женщину с несколькими детьми - это все равно, что любить воина, прошедшего войну. Нервная система того типа людей весьма раскрученная, выдерживать их не просто. Жить в супружестве трудно, а быть женой богатого человека огромное счастье и крупное наказание одновременно.
В какой-то момент времени неизбежен нервный срыв с любой стороны, он не обязательно выражается примитивным криком, каждый человек нервные напряжения лечит по-своему. Жить жизнью мужа нельзя! Чтобы жить в браке и не роптать на партнера по постели и финансам, надо жить своей жизнью. Абсурд? Но другого варианта нет. Роскошь жизни затягивает в свой омут, у женщины олигарха есть все кроме элементарной свободы на перемещения в пространстве. А еще дети, много детей...
Естественно жена в своих бедах обвиняла мужа. Кого еще обвинять? Только его. Житья ей бедной не дает! У детей есть няни, воспитатели и прочие люди для их обслуживания! Но ведь и этими людьми надо управлять! Это работа.
А если посмотреть на жизнь со стороны мужа? Он крепкий мужчина без вредных привычек, кроме одной: хорошо развитой способности притягивать к себе капитал. Он финансовый магнат или магнит, что роли не меняет. В его многочисленных домах, дворцах и усадьбах всегда можно жить без жены и детей. Скрыться в тиши от них он может, а чего он не может? Он не имеет право.
Да, на все он имеет право! Тут важен момент, кто его жену против него настраивает, а настраивает кто-то из тех, кто рядом с ней находиться. Его увлечение на стороне не первое и не последнее, это его жизнь. Ему необходима женщина для представительства. Он не голубой, а жена при детях. Кто с ним будет совершать поездки, посещать зрелища? Жена такой нагрузки не выдержит. Кто виновен в этой ситуации? Устаревшие законы на супружество людей подобного уровня. Люди всегда правы.
Меньше всего жена хотела развестись с мужем, их связывали дети, а о его бессметных сокровищах и акциях она старалась не думать.
О сокровищах хозяев думал Эдик, должен ведь он о чем-то думать, он и думал. Подопечный малыш его заколебал, этот маленький олигарх знал свое место в жизни с рождения и держал Эдика в постоянном подчинении. Отношения между ними были вполне сносными, тут лишь бы терпения хватило у няня. Нет, он не был усатым, это было оговорено в контракте. Он был чисто выбрит, отлично подстрижен и благоухал как все в этом престижном доме. И ходил в том, что ему предлагали.
Однажды он заметил, что связан по рукам и ногам, но не веревками, а догмами дома из высшего света.
Эдик напряг мышцы, изобразил перед зеркалом Геракла, разрывающего цепи, чем вызвал восторг малыша. Он вздохнул, представил себя клоуном и стал смешить ребенка, тот скептически взирал на няня. Тогда Эдик кинул малышу мяч, который только, что прокусила собака. Мяч быстро сдувался, но сдутый, он стал более покладистым. Эдик стал бросать этот мяч малышу, тому понравилась новая игрушка. Так они и играли, пока дворецкий не заметил, что они играют спущенным наполовину мячом. На этом их счастливые броски прекратились.
Мальчик больше всех игрушек любил человечков - пауков и прочих модных героев мультфильмов и компьютерных игр. Так что Эдику приходилось выполнять перестановку дисков в компьютере. Спокойствие наступало, когда малыша уводили гулять или заниматься с учительницей.
В такие минуты Эдик впадал в мечтательное состояние. Родителей малыша он практически не видел, круг людей вокруг него был резко ограничен. Он вспоминал однокурсницу, вздыхал и приводил себя в порядок для очередной встречи с малышом.
Рита больше не видела массажистку и ее сына, они уехали в свой родной город. И жизнь вернулась в свою колею, массаж она и сама себе может сделать. Неприлично? Напротив - отлично.
Время шло. Лиза и Эдик выросли.
Лиза шла и крутила головой, переводя взгляд с одного дерева на другое. Жизнь налаживалась сквозь туман проблем и перегрузок. До этого момента она умудрилась купить теплую куртку такого странного цвета, что дало возможность попасть в серию неприятностей. Куртка притягивала к себе людей, желающих поругаться, поскандалить, унизить. Волшебная вещь, вызывающая в людях антагонизм. У нее появилось ощущение, что она живет в струях осеннего моросящего дождя, несшего одни неприятности. В этой куртке ее за человека не считали.
Надев пресловутую куртку, она ринулась к другу Эдику. Ключей от его квартиры у нее никогда не было. Она шла к его подъезду сквозь чумной ливень под зонтом. Рядом с подъездом из красивой машины выскочила дамочка, приложила ключ к двери, дверь в подъезд открылась, и она проникла в подъезд. Лиза за ней прошла, как безбилетник проходит через турникет автобуса.
На лифте она поднялась до нужного этажа, нажала на кнопку звонка. Жала, жала, но Эдик не открывал. Она притихла. Прислушалась. Услышала, что за дверью кто-то ходит; чувствовала, что на нее из глазка смотрят. Она опять нажала на звонок. Результат тот же. Лиза нажала один длинный звонок так, как жмут в автобусе, выходя через среднюю дверь.
Дверь открылась. Перед ней стоял с недовольным лицом абсолютно чужой человек помятой наружности.
- Ты меня разбудила, теперь у меня будет болеть голова, - сказал Эдик.
- Я тебе купила новые шторы, сними старые.
Его лицо стало еще более недовольным. Последнее время он жил один, без родителей, без домашней работницы.
Лиза уже несколько раз просила Эдика снять тюль с окон, но он не соглашался. Они сошлись на том, что он снимет старые шторы, а она погладит новые, упакованные с картонкой в полиэтиленовом пакете. Она выгладила шторы на большой гладильной доске на кухне, а он снял пыль с окон в тюлевой упаковке. Они столкнулись в прихожей: она несла глаженные новые шторы; он нес огромный клубок, напичканный пылью до отвала.
Они разнесли свою ношу по местам. Она села с ногами в огромное двухместное кресло, закинула ноги на подлокотник и стала следить за цирковым номером: фигура мужчины, распятого со шторами на окне, была олицетворением гибкости и мужественности.
