Случилось нечто невиданное (ЛП) - Даскалова Мария (книга бесплатный формат .txt, .fb2) 📗
После героических действий Георгия Буюкли при штурме, которые произвели неотразимое впечатление и на самых отъявленных храбрецов, после всего, что было сделано как до прибытия русской флотилии, так и после, русское командование предложило ему перейти на русскую службу. Капитан Георгий Мамарчев-Буюкли надел русскую военную форму.
Да… незачем смотреть назад. К Силистре он еще вернется. Капитан надел фуражку, запахнулся и вгляделся в лица мужчин.
— Мы еще вернемся к Силистре, — сказал он. — Сойдет лед, и мы вернемся. Пока Доростол не станет снова болгарским, мы умрем, но не отступим. Мы не отступим, братья! Клянусь вам… Никогда! Пусть мы умрем, но наша Болгария будет свободной…
Его слова прозвучали как клятва. Дунайские волны швыряли маленькую деревянную скорлупку, ледяной ветер свистел, хлестал по лицам смельчаков, но они продолжат борьбу. С непреклонной волей, стремлением к свободе, с упорством в преследовании своей заветной цели они пройдут сквозь невиданные и неслыханные испытания во имя свободы своей родины.
3
После Димитрова дня на Раду навалилось много работы. Лазарет перемещали с открытого поля в городские помещения. Тяжело больных разместили во дворце бея, легко раненых и выздоравливающих распределили по домам болгар. Оставались только пленные — больные и раненые. Тех, которые могли выдержать путешествие, готовили в путь. Их осматривали врачи, делали перевязки, одевали при необходимости. В порту ждали погрузки пароходы «Везувий» и «Молния», чтобы отвезти пленных в Россию. Комендант Варны генерал Рот настаивал на том, чтобы в городе оставалось как можно меньше турок.
Рада с беспокойством всматривалась в длинную очередь пленных. Ей уже нужно было идти домой, чтобы покормить дитя — груди были уже полны молоком. После с Пауной она собиралась навестить могилу Николы. И не только: она обещала привести в дом Пауны доктора Искрицкого. Дело в том, что 25 сентября, во время большого штурма, когда русские матросы и егеря завязали бои с турками в самом городе, старый Атанас Арнаутов не выдержал, схватил ружье и встал в один строй с русскими. В ходе хаотичных перестрелок его ранило. Пауна смогла оттащить его и нескольких русских ребят в подвал, где они дожидались взятия Варны. Раны Атанаса не заживали. Доктор Искрицкий обещал посетить его. Для Рады, в чьем сердце вера в доброту и справедливость бога охладела, не было добрее человека и лучшего врача, чем доктор Искрицкий.
Погрузившись в свои мысли, она все же почувствовала на себе чей-то настойчивый взгляд. Она взглянула на вереницу пленных и увидела бородатого мужчину с лицом, изуродованным недавней раной, и рукой, подвешенной на перевязи. Он показался ей незнаком, но его настойчивый взгляд побудил ее присмотреться к нему поближе. Неосознанно она приблизилась к нему и остановилась, не в силах вымолвить ни слова. В бородатом исхудавшем пленнике она узнала Эммина. Тот вышел из толпы. К ним устремилось много любопытных взглядов, и пленные обменялись между собой двусмысленными усмешками.
— Ты ли это, — промолвила она.
— Да, это я. Трудно меня узнать с такой раной на лице… А я тебя уже видал, но не хотел пугать… Сегодня нас увозят. Я никогда уже не увижу тебя… и… хочу сказать, что это был не я… не я, Рада! Клянусь! Не я его убил. Не держи зла на меня!
Только сейчас испугалась Рада. Она думала, что тот погиб. В городе сразу распространились слухи о разгроме турецкой флотилии, о гибели большей части турецких моряков, которые, потрясенные внезапным нападением, прыгали за борт и тонули. В русском лагере скопилось много пленных, но Раде и в голову не приходило, что Эммин может находиться среди них. А в то, что он — убийца Николы, она не верила, хотя кем-то и был пущен такой слух.
Простая человеческая жалость сжала ее сердце.
— Если ты болен, можешь остаться. Я попрошу доктора.
— Нет. У каждого своя доля, и моя — у меня. Да и здесь мне будет еще тяжелей…. Если бы было здесь близкое мне сердце… Если бы нашлась та, которая сжалится надо мной…
Рада стояла перед ним, и в глазах ее не было ненависти. Сердце Эммина затрепетало от какой-то смутной надежды. Рада рассмотрела ее в его глазах, но печально склонила голову.
В этот момент послышалось, как выкрикнули его имя. Он поспешил к палатке, где врачебная комиссия производила отбор пленных. Рада проводила его взглядом и почувствовала, как полегчало у нее на сердце. То ли потому, что Эммин остался жив (она никогда не желала ему зла), то ли потому, что он уходил навсегда, и с ним уходило все былое. А после войны она с доктором Искрицким уедет в Одессу, будет там учиться, а когда вернется, то будет уже знающим и опытным человеком. В ее родном городе дети больше не будут рождаться под надзором неграмотных бабок-знахарок…
Пленные продолжали ждать своей очереди перед палаткой с врачебной комиссией…
4
В тот же самый Димитров день в Варну из разведки возвращался отряд Бойчо Богданова, который вел наблюдение за Царьградским трактом. Не обнаружив там ничего тревожного, конники потянулись обратно в город. Когда они достигли Курт-тепе, снегопад усилился. Сквозь его белый занавес смутно проглядывались силуэты крепости и русских кораблей в заливе. Мужчины ехали молча, погруженные в свои мысли. У всякого из них было много, о чем помыслить.
Когда пала Варна, Бойчо Богданов и зять Георгия Кормщика Коста несколько успокоились. Свое намерение свести счеты с трявненскими чорбаджиями Бойчо отложил на будущую весну, когда русские перейдут Балканский хребет. Тогда и он последует вслед за ними. Если же русские части пройдут в стороне от Трявны, то он сам с отрядом своих молодцов доберется туда. Эта мысль успокаивала его. Воевода ждал весну с надеждой на справедливую расплату с теми, кто сломал его жизнь. Ведь если оставишь зло безнаказанным, если не вырвешь его корень, то оно будет размножаться как сорняк, задушив ниву. Так мыслил Бойчо Богданов.
Усмирился и бунтарский дух Косты. До сих пор он стремился свести счеты с Юсуф-пашой, а теперь эта цель исчезла… Его черные усы и брови, его башлык были покрыты налипшим снегом, а он ехал задумавшись, не замечая неудобства…
Была ли это судьба, или божественное провидение, или еще что-то неведомое — трудно понять простому человеческому уму. Коста, как и паша, был уроженцем Сереса. Еще вчера Коста был смертельным врагом Юсуф-паши, а сегодня…
