Система (СИ) - Корганов Олег Владимирович (книги полностью .TXT) 📗
***
Часы напряжённогоожидания длятся мучительно долго. Сейчас Кир находится на посту один. На помощь по вызволению Емели из трубы должен прийти Медный. Пока же он находится в роте, чтобы не вызывать лишних подозрений. Он должен прийти за Киром, когда в роту вернётся Ицмайлайф, после того, как уберёт баню. Эти дополнительные полчаса уборки, и, соответственно заточения Емели, так же не были предусмотрены планом. Кроме того, Томилов может затянуть вечеринку, хотя по рассказам Ицмайлайфа этого за ним не наблюдалось.
Кир сидит за столом в конце огромного пролёта и крутит ручку старого приёмника, единственного развлечения, которое дозволяется на посту. Часов у него нет , и он узнаёт время от дикторов “Европы плюс”. Уже двенадцать, Кир не может усидеть на месте и ходит вокруг стола, скрипя сапогами. По радио играет какая-то мура про настоящих индейцев и он делает приёмник тише.
“Ну, в любом случае уже не долго” - думает он, закуривая очередную сигарету На лестнице слышатся осторожные шаги. Кир настораживается и тушит бычок в консервной банке. Через несколько секунд из-за пролёта появляется крупная голова Медного.
- Пошли, - машет он рукой.
В раздевалке стоит запах духов, которыми щедро пользуется Томилов. Лавочка быстро становится на своё место, и Кир вдоём с Медным раскручивают болты.
- Эй Димон, ты живой там? - громко шепчет Кир в щель между трубами, когда стык с его стороны раскручен. Из трубы никто не отзывается. Кир с тревогой смотрит на Медного, который нервно клацает гаечным ключом об гайку. Когда труба в очередной раз опущена на пол, Кир окликает Емелю снова, но уже громче.
- Да не ори ты, - гулким эхом басит из трубы недовольный голос и чёрные ступни коротышки показываются в воздуховоде. - Помоги вылезти отсюда, - кряхтит он, протискиваясь задом в тесной трубе. Кир тянет, ухватясь за ступни ног, и через несколько минут Емеля в охапку с фотоаппаратом вываливается из трубы на руки товарищам. Оказавшись на свободе, он тут же садится на лавку и откидывается к стене, открыв рот, и жадно вдыхая воздух. На него страшно смотреть: насквозь мокрая от пота афганка, на локтях и коленях болтаются толстые шмотки грязи. Из под шапки, такой же мокрой и грязной, на лицо стекают мутные ручьи. Лицо Емели снизу от носа до подбородка чёрнее чем у негра. Если на момент поклажи в трубу Емеля показался Киру похожим на Гагарина, то теперь он походит на танкиста из сгоревшего танка. Невозможно представить, что такие перемены могут случиться с человеком за какие то два с половиной часа.
- Братан, тебя как будто корова пожевала, - только и может сказать обалдевший Медный.
- Она меня не только пожевала, а переварила и высрала на хрен. - Емеля говорит тихо, не поднимая головы от стенки и не открывая глаз. - Мне помыться надо, кажется афганку от тела не отодрать будет.
- Ты скажи, у тебя получилось? - Медный склоняется над Емелей, опираясь руками себе в колени.
- Есть кое-что… Там в чехле. - Емеля машет рукой в неопределённом направлении.
Медный бросается к стене, где лежит фотоаппарат.
- Андрюха, давай ему помыться поможем и переодеться. Времени в обрез, вдруг дежурный сюда залетит. Потом на посту всё посмотрим и послушаем. - Говорит Кир и первый хватает Емелю под руку. - Давай братишка подымайся, некогда нам здесь рассиживать…
***
На посту Кир намешал в трёхлитровую банку воды и порошка “Юппи”, и Емеля выпивает подряд три стакана ярко жёлтой жидкости.
Медный под настольной лампой жадно рассматривает квадратные снимки сделанные “Полароидом”. Кир заходит ему за спину и наклоняется над плечом. Фотографий всего пять. Две из них откровенно испорчены: изображения смазаны, как будто сделаны на бегу. Ещё на двух при желании можно узнать лицо оголённого лейтенанта и его подружки. На одном снимке он целует её в шею, уцепившись одной рукой за овальную как фасолина грудь. На другой фотографии Томилов сидит откинувшись на диване, а подружка находится сверху, спиной к камере. Из-за неестественно белой спины видна только половина лица любвеобильного лейтенанта. Но третий снимок просто шикарный и не оставляет сомнений в том кто на нём изображён и чем занят. На этом снимке Томилов сидит так же с довольным лицом, а белокурая голова находится между его раздвинутых ног.
- А чё так мало? - спрашивает Медный.
- Скажи спасибо что хоть эти сделал, - говорит Емеля, выпуская в потолок столб дыма.
- Ну рассказывай не томи, - Кир добродушно улыбаясь, кладёт руку на запястье Емели.
- Парни это была жесть. Сказать по чесноку, если бы знал, что будет так - никогда бы не подписался! - С этой интригующей завязки Емеля начинает свой рассказ.
- Вы как только меня в этой трубе закрыли, я почувствовал себя в глухой заднице, в могиле. Когда первый раз лазил было светло, от того что трубы не было, а когда Вы её поставили, там стало хоть глаз выколи. Жутко до невозможности, особенно когда вы ушли. Так и лежал на месте, не двигаясь, пока Ицмайлайф не пришёл. Он свет в бане включил и в трубе сразу светлее стало. Ну пока он там возился в парной, я подполз к решётке, посмотрел туда и мне ещё страшнее стало. Тогда в первый раз там темно было, а тут при свете вижу этот диван и он у меня как на ладони, прямо перед глазами. Такое ощущение, что моя морда красуется в аккурат по середине комнаты, как картина на стене. Я от испуга назад отполз и шапку на морду натянул. Думаю, лучше отлежусь так, не шевелясь палево ведь галимое. Но потом Ицмайлайф там телик включил и меня сразу отпустило. Я подумал, что телик всё равно отвлекать будет, да и звуки не так будут слышны. В общем лежу жду дальше. Наконец Томилыч с подругой пришли, Ицмайлайфа выгнали и сели сначала бухать. Это я просто слышал, сначала к решётке всё таки боялся подползать. Потом только, когда услышал, что они в бассейне плещутся я набрался смелости и подполз поближе.
Плескались они недолго, минут пятнадцать. Я тем временем аппарат на диван нацелил, замаскировался получше и жду. Они вернулись и страх ко мне тоже возвратился. Лежу, боюсь даже глаза открыть, чуть приоткроешь и кажется , что в упор на Томилова смотришь. Ну потом немного обвыкся, успокоился.
- Ну и как она? Смотрю ничего бабёнка? - мурлыкает Медный, не отрывая глаз от фотографий.
- Да мне не до этого было веришь нет? - Емеля втыкает два пальца в кадык, жестом показывая пик эмоционального напряжения. - Я на всю эту возню смотрел с какой-то другой позиции. Не как в кино, или подглядываешь за кем то, а по другому как-то… короче не возбуждало меня всё это.
- В общем ты превратился в фотографа, режиссёра порнофильма - улыбается Кир.
- Точно! Да если честно сказать, порнушка то не очень с ними получилась. Любовник из Томилова так себе… Она его больше тискала да ласкала, а он полпузыря водки выжрал и сидит как бревно. Она его крючок теребит, а он болтается как огурец недозрелый. Я тогда подумал ещё: “На хрена козе баян”… Ну какого хрена он любовниц заводит, если у него не стоит. С женой наверное вообще полный швах… Ну тогда она видимо последний способ решила испробовать - Емеля ткнул пальцем в фото, где голова блондинки была между ног капитана, - он глаза закатил и я решился первый раз. Нажал на кнопку… - Емеля выдерживает паузу, закусывает губу, и часто кивает головой, подчёркивая важность момента. - Вы не представляете, что это за звук, пацаны. Точнее, вы его слышали, но не представляете, как он звучит там, в трубе, когда я изо всех сил пытался быть незамеченным. Помните этот звук, как киборг передвигается в кино? То же самое, только в десять раз громче. Так мне казалось по крайней мере… и так долго, что я думал целая вечность пройдёт, пока он эту фотку разжует и выплюнет. Ну, думаю, точно спалился. Смотрю, Томилов глаза закатил, не услышал, значит. Да и телик громко орал. После этого я поувереннее чувствовать себя стал и ещё два раза щёлкнул, когда она на нем сидела.
Но если честно Вам сказать, пацаны: он у него так и не встал толком, - важно подытожил Емеля эту часть рассказа, прикуривая сигарету.
