Мы уже там? (ЛП) - Левитан Дэвид (книги онлайн полные версии бесплатно .TXT) 📗
========== 17. ==========
Дэнни приходит первым, Элайджа – вторым. В этот раз их разделяют минуты, а не года.
Пантеон пуст. Дэнни этого не замечает. Он смотрит вверх – прямо в глаз небу. Он стоит в столбе золотого света, падающего на пол. Взмывающий вверх купол – гармония геометрии. Закат архитектуры в венце из воздуха. Дыра там, где ее никто не ожидал увидеть.
Элайджа просыпается на скамейке, приходит в себя и заходит внутрь. Сначала он поражен величественным зданием. Царящей в нем тишиной. Потом он замечает стоящую внутри одинокую фигуру. И сразу понимает, кто это. Он подходит и кладет руку брату на плечо.
Дэнни оборачивается, и Элайджа поражен колоссальным облегчением на его лице. Дэнни хочет что-то сказать, но Элайджа знаком просит его ничего не говорить. Они осматриваются. Вокруг никого – только статуи, только пространство. Невероятно. Они поражаются пустоте здания. Как будто оно ждало их, как будто готовилось к этой минуте и к ней одной.
У дверей стоит ничего не подозревающий охранник. Сверху льется солнечный свет, а братья поднимают головы и любуются уходящей в синее небо плиткой. Тишина поражает.
Элайджа уходит в тень, и его шаги по мраморному полу отмеряют время. Дэнни тоже начинает ходить кругами, и вдруг оказывается, что они описывают круги друг вокруг друга, дрейфуя по всему Пантеону. Они осматривают статуи, карнизы и надписи на мертвом языке. Они смотрят на краски у себя под ногами: белый мрамор, красный мрамор, черный мрамор. Они смотрят на купол и на путь к воздуху. Они ждут, что вот-вот в дверь войдет кто-нибудь еще, но никто не входит.
Они переглядываются и неверяще-пораженно улыбаются. Их кружение становится более упорядоченным, теперь ясно видно, что они ходят друг вокруг друга кругами, не говоря ни слова, не смея отвести взгляда. Это похоже на танец, потому что они партнеры. Это похоже на сон, потому что кроме них двоих ничего не существует. Это будет с ними всегда.
Дэнни встает в самом центре круга света, так, что солнце смотрит на него сверху. Потом он закрывает глаза и протягивает руки. Он чувствует все пространство внутри здания, как чувствует его пол под ногами.
Элайджа по-прежнему стоит в тени. Он тоже закрывает глаза. Он стоит, зажмурившись, минуту или две. Потому что знает: когда он откроет глаза, уже ничего не будет прежним. Придут туристы. На солнечный глаз найдет облачко. Они больше не будут здесь одни. Но они по-прежнему будут вместе.
Элайджа медленно открывает глаза и подходит к брату. Он вспоминает, как они играли в «статуи». Вспоминает, как свисал с деревьев шнур и как руки брата качали его на качелях. Элайджа протягивает руки так, чтобы кончиками пальцев касаться пальцев Дэнни. Потом они кружатся, как дети, – всего один круг. Это то, что они потеряли навсегда. Это то, что всегда будет с ними.
========== 18. ==========
– Где ты был? – спрашивает Дэнни, не обвиняюще, а с искренним беспокойством в голосе.
Теперь они стоят под направленным во все стороны одновременно дневным светом у киоска с открытками около Пантеона.
– Так, в разных местах, – отвечает Элайджа. Он понимает, что выглядит как немытый и ненормальный бродяга.
– Где Джулия?
– Думаю, в своем номере. Слушай, там, в Пантеоне, ты правда?.. – Дэнни кивает. – То есть я не один?..
– Нет, ты не один. Нас двое.
– Круто.
Радость на лице Дэнни тут же тухнет:
– Ты сейчас обратно к Джулии? – спрашивает он.
– Нет, – отвечает Элайджа. – Мы, ну… распрощались.
Дэнни совершенно не ожидал это услышать.
– Вот как, – произносит он. – Насовсем?
– Насовсем.
Элайджа удивляется, сколько злости в его голосе нет. Дэнни хочет узнать всю историю, но понимает, что особо не имеет права спрашивать. Раньше он никогда не спрашивал, и было бы странно начинать сейчас. А еще он хочет узнать, в курсе ли Элайджа, что Джулия наведывалась к нему как-то вечером. По виду Элайджи не скажешь, что он в курсе, но, возможно, он просо хорошо это скрывает. Так и получается, что Элайджа никогда не узнает, а Дэнни никогда не поймет, знает ли он.
– Так где ты был? – спрашивает Дэнни. – И куда хочешь пойти теперь?
– Может, к руинам?
– Отлично.
– Ты там еще не был?
– Не-а, – врет Дэнни (Элайджа узнает об этом только через месяц, когда Дэнни заедет в Провиденс и покажет ему свои немногочисленные снимки из этой поездки).
Они не уходят от Пантеона еще несколько минут. Элайджа покупает несколько открыток. Дэнни достает ручку, и они пишут на них благодарное письмо родителям. Потом Дэнни достает камеру, и они просят продавца открыток их сфотографировать. Просто чтобы иметь свидетельство, что они тут были. Вдвоем.
Потом они направляются к руинам. Дэнни спрашивает Элайджу, что написано у него на ладони. И Элайджа ему рассказывает.
========== 19. ==========
Когда они подходят к руинам, начинается дождь. Ни у Дэнни, ни у Элайджи нет зонтика, и ни один из них не готов предложить, что хорошо бы его купить. Так что они перемещаются перебежками от навеса к навесу и в итоге остаются без прикрытия и стоят под дождем, как будто подначивая его промочить их до нитки.
Элайджа находит обломанные колонны и кусочки пола необъяснимо трогательными. Он не может не найти глубокого смысла и сакрального знания в жалком виде некогда гордых сооружений. «Вот что остается после», – думает он. Это кажется важным уроком в эпоху, когда картотеки умирают, переписки удаляются, а здания рушатся под гнетом ожиданий общества.
Дэнни видит раскаяние в глазах Элайджи и не знает, что думать. Может такой взгляд появиться от знания или от невежества? Иногда невозможно понять разницу.
Дождь все не утихает. Секунду Элайдже кажется, что он видит Джулию, и все его существо делает кульбит. Но это не она – совсем не она. Она больше не часть его жизни – она стала человеком, которого он будет вспоминать при виде кого-то другого.
Дэнни и Элайджа бегут к ближайшему кафе, постепенно собирая на обуви и ногах итальянскую грязь. Похоже, вместе с дождем на местных жителей обрушилось и тяжелое уныние: официанты смотрят мрачно, почти обреченно. Хотя Дэнни уже запомнил достаточно итальянских слов, чтобы сделать заказ, он боится, что стоит ему сказать несколько слов по-итальянски, как официант решит, что он знает язык. Так что он говорит по-английски, лишая себя возможности получить ответную улыбку.
– Ну что, куда хочешь теперь? – спрашивает Дэнни, когда официант уходит.
– Я хотел бы посмотреть статую… ну, знаешь, ту, которой можно засунуть руку в лицо.
– Из «Римских каникул», да?
– Да, ее! Откуда ты знаешь?
И вот они уже громко оживленно болтают, изображая Грегори Пека. Они вспоминают фильм, и спорят обо всех его ключевых моментах, и только насчет концовки соглашаются. Какое, должно быть, странное зрелище для невозмутимых итальянских официантов, испанских подростков с внешностью поп-звезд, японских коллекционеров живописи и британских пенсионеров с зонтами-тросточками: два взрослых брата из Америки обсуждают, как плакали из-за Одри Хепберн.
========== 20. ==========
Дэнни предлагает немного вздремнуть, и на этот раз Элайджа не против.
К его удивлению, Дэнни застывает у входа в отель и орет:
– Какого хрена?!
– Что там? – спрашивает Элайджа.
А потом и сам видит то, что возмутило брата: на двери «d’Inghilterra» нарисована маленькая свастика. Непонятно не только как она тут появилась, но и как администрация отеля ничего не заметила – или просто поленилась что-то с этим сделать.
Дэнни тут же достает из кармана ручку и начинает ее закрашивать. Элайджа стоит на стреме, но никто не вмешивается. Дверь как будто сочится чернилами: Дэнни так сильно давит на ручку, что с двери лезет краска.
