Три версты с гаком - Козлов Вильям Федорович (читаемые книги читать TXT) 📗
— Я тебе тогда у костра неправду сказал, что ты мне нравишься... — тоже шепотом говорил Артем. -— Я тебя люблю... Слышишь, Таня, люблю!
Он нащупал тесемку купальника и дернул. И тут солнечные пятна набросились на них сквозь дырявую крышу. То выхватывали из полумрака ее полные губы, то глаза, то золотистое плечо, то удивительно белую, с загнутым вверх соском грудь.
Артем целовал Таню. Ничего подобного он еще никогда не испытывал. Он на миг разжал свои объятия, чтобы поделиться переполнявшим его через край счастьем, сказать какие-то нежные слова, но она зажала ему рот ладонью и прошептала:
— Ради бога, молчи!
3
Артем сидел, привалившись голой спиной к жесткому сосновому стволу и вытянув ноги. Над островом плыли облака -— его любимые облака, которые сейчас ничего не напоминали. Ровно шумели деревья, добродушно плескалась у берега волна. Где-то в стороне, за островом, прошла моторная лодка. Долго слышался басистый гул. Постепенно он становился визгливее, тоньше и наконец оборвался. И снова благословенная тишина. Совсем близко пролетели три большие утки. Казалось, они очень торопятся и чего-то боятся: длинные шеи напряженно вытянуты, быстро-быстро машут крыльями. И что за жизнь у бедных уток? В любой момент может грянуть выстрел, и дробь со свистом рассечет воздух.
Пришла Таня, тихая и печальная. Села рядом. В волосах запутались сухие травинки. Длинные ресницы опущены. По тому, как они вздрагивают, чувствуется, она ждет: что он сейчас скажет?
Обняв ее за плечи, Артем сказал:
— Таня моя... Моя Таня!
— Почему твоя?
— А чья же? — Он, улыбаясь, приподнял ее подбородок и посмотрел в глаза»
Девушка отодвинулась, сняла его руку с плеча.
— Ты стал такой самоуверенный.
— Ладно, критикуй, ругай, можешь даже отколотить, только позволь тебя поцеловать.
— Нет.
Она еще дальше отодвинулась. Сорвала почти прозрачный колокольчик на длинной ножке и стала сосредоточенно рассматривать его.
— Даже теперь мы с тобой не можем найти общий язык, — с досадой сказал Артем.
— Даже теперь... — повторила она.
— Я хотел сказать...
— Лучше ничего не говори, — перебила она. — У меня такое впечатление, что ты вдруг поглупел.
— Это, наверное, от счастья. ,
— А вот я не чувствую себя счастливой... — со вздохом сказала она.
Над головой зашуршало, посыпались сухие иголки, и скрипучий голос громко произнес:
— Пр-ривет!
4
Умываясь утром, Артем заметил на другом берегу, рядом со своей машиной, мотоцикл. «Рыбачок пожаловал», — подумал он. Иногда в пятницу приезжали рыбаки, но они всегда останавливались на песчаной косе, далеко выдававшейся в озеро. И рыбачили совсем в другой стороне. Артему так и не удалось с ними ни разу перекинуться словом. Впрочем, ему не очень-то этого и хотелось. Он чувствовал себя на острове владетельным князем и не желал, чтобы кто-либо нарушил невидимые границы его вотчины.
После завтрака Таня с Кирой отправились на прогулку по острову, а Артем, испытывая смутное беспокойство, сел в лодку и поплыл к противоположному берегу. Про мотоцикл он Тане ничего не сказал.
«Москвич» стоял под толстой елью. Гладкую крышу будто кто-то нарочно усыпал иголками. Какая-то птица оставила свою отметку на капоте. Артем увидел снаружи в лобовом стекле свою загорелую до черноты бородатую физиономию со светлыми глазами. На лбу длинная царапина: это он сам себя зацепил блесной. Большой нос покраснел и облупился.
— М-да... хорош женишок! — пробормотал Артем. Тут послышалось покашливание, и грубоватый голос насмешливо произнес:
— Видали мы таких женишков...
Из прибрежных кустов вышел Володя с ружьем на плече, В зубах тлела папироса. Рукава рубахи закатаны. Руки мускулистые, волосатые. Возможно, он давно стоял здесь и видел, как Артем причалил и по-идиотски любовался на себя, смотрясь в лобовое стекло, будто в зеркало.
— Где ее прячешь? На острове?
— На дурацкие вопросы я не отвечаю.
Володя выплюнул окурок, наступил на него огромной ступней в сапоге, подошел ближе. Сузившиеся глаза смотрят зло, губы кривятся в усмешке.
— Развлекаетесь на лоне природы... Рыбку ловите? Его наглый тон стал раздражать Артема.
— А ты, смотрю, специалист по крупной дичи? — в тон ему сказал он.
— Из ружья не только по. дичи стреляют...
— Ты меня заинтриговал, — усмехнулся Артем.
— Я ведь такой... отчаянный!
— Как же, помню... Когда вы втроем на меня одного навалились.
— Послушай, борода, что тебе, своих питерских мало? Чего к нашим-то девкам пристаешь?
— Дурак ты, — сказал Артем.
Володя выпятил широкую грудь, сорвал с плеча ружье и зачем-то сунул под мышку, а кулаки сжал.
— Я тогда не просил дружков подсоблять мне, — процедил он. — Так, по пьянке увязались... Я и один из тебя котлету сделаю...
— Не тряси ружьем-то, — сказал Артем. — Ненароком выпалит... прямо тебе в ухо!
Володя подошел к сосне и повесил двустврлку на сук. Лицо его побагровело от гнева. Сверля Артема глазами, сказал:
— Хочешь, я твою телегу в озере утоплю?
— Попробуй...
Он матюгнулся, подскочил к «Москвичу» и, навалившись грудью на багажник, сдвинул с места. Артем видел, как вздулись под рубахой мышцы, напряглась загорелая шея, а подошвы сапог вдавились в землю. Машина медленно покатилась по пологому берегу к воде. Треснула ветка под колесом, и «Москвич» по радиатор вошел в воду. Парень еще поднатужился, но передние колеса накрепко увязли в песке.
Володя распрямился и со злорадной ухмылкой посмотрел на Артема.
— Вытащи-ка теперь, борода... — сказал он.
— Здоров ты, ничего не скажешь... — Артем подошел к нему и прежде чем парень сообразил, в чем дело, изо всей силы снизу вверх ударил в подбородок. Взмахнув руками, Володя упал на спину, как подкошенный. Секунду лежал, изумленно хлопая глазами, потом вскочил и... тут же получил второй удар в челюсть. На этот раз он поднимался с песка медленно и неохотно. Глаза его осоловели, губы были разбиты. Сплевывая кровь и потирая подбородок, он смотрел мимо Артема. Охота драться и показывать свою силу у него пропала.
— А теперь давай вытаскивать. Попробуем приподнять за передок, — спокойно сказал Артем и вошел в воду. Володя остался на берегу.
— Ну, что же ты, Геркулес, задумался?
— Я же в сапогах...
Володя потоптался, сел на землю и, кряхтя, морщась, стал стаскивать сапоги.
— Тесноваты? — полюбопытствовал Артем. Володя ничего не ответил. Поставил сапоги рядом, сверху, на солдатский манер положил портянки. Закатав брючины, вошел в воду и стал рядом с Артемом. Вид у него был растерянный и озадаченный. Верхняя губа вздулась и наползла на нижнюю.
— Раз-два, взяли! — скомандовал Артем.
Касаясь твердыми, как кирпичи, плечами, они с трудом вытащили из песка глубоко завязшие колеса и сдали машину назад. Дальше шел подъем, и Артем, наказав Володе не отпускать передок, залез в кабину, включил зажигание и дал задний ход. Рыча и изрыгая дым, «Москвич», пятясь, выбрался на берег. Артем отвел его подальше, выключил мотор и, поставив рычаг переключения на скорость, до отказа вытянул рукоятку ручного тормоза. Теперь машину и трактором не сдвинешь с места.
Парень, сидя на песке, обувался.
— Как ты понял, разговор с позиции силы не получился, — сказал Артем. — Заталкивать машину в воду... Ты бы еще шину проколол...
Володя хмуро взглянул на него и пробурчал:
— У Татьянки научился нотации читать?
— Гм, — озадаченно сказал Артем. — А ты, пожалуй, прав.
— Боксом занимался? — пощупав подбородок, спросил Володя.
— Один год, в армии.
— Иначе ты бы со мной в жизнь не справился...
— Еще бы! Машины в озеро запросто кидаешь...
— Ну ладно, — сказал Володя. — Может, с тобой и не надо было с этой, как ты говоришь, с позиции силы... Только сильно допек ты меня. Ей-богу, как узнал, что ты с ней на озеро укатил, схватил ружье и сюда... Хорошо, что остыл маленько. Я ведь с утра тут припухаю. Вот какое дело-то. Татьянка сильно мне нравится.
