Штольманна. После свадьбы всё только начинается...(СИ) - Мусникова Наталья Алексеевна (список книг .TXT) 📗
Когда не допущенная в банк Ольга Кирилловна решила найти утешение в магазейне милых сердцу любой дамы безделушек, молодой сладкого вида приказчик каменным истуканом замер на пороге, не пуская даму внутрь.
- Что такое, милейший? - холодно вопросила госпожа Погодина, надменно вскидывая голову. - Али ты меня не узнал?
- Признал, сударыня, потому и не пускаю, - ответил приказчик, виновато улыбаясь и разводя руками. - Приказ у меня: Вас, сударыня, и на порог нашего магазейна не допускать.
- Да ты никак белены объелся?! - вызверилась дама, которую вот уже во втором приличном месте едва не взашей выталкивают, точно побирушку бездомную или воровку, за руку пойманную.
- Никак нет-с, белены я не употреблял, поскольку сия трава зело ядовита, да и не сезон сейчас, - хохотнул молодец. - Только дамы знатные, покупательницы наши постоянные, в один голос заявили, что и сами нашим магазейном манкировать станут, и другим то же самое заповедают, ежели мы Вас обслуживать станем.
Ольга Кирилловна крутенько на каблучках развернулась и широким шагом, с трудом удерживаясь, чтобы на бег не перейти, пошла в кондитерскую, решив по исконной дамской привычке найти спасение от горечи обид в сладости конфект. В кондитерской глотающую злые слёзы даму приняли, хоть и посадили за самый тёмный и неудобный столик, а прежде, чем пирожное с какао принести сообщили, что правила изменились и теперь деньги нужно вперёд платить. Госпожа Погодина устало рукой махнула, за кошельком, бисером расшитым, потянулась, да так и обмерла: сумочка была раскрыта, а вместо денег неведомый воришка подложил ей конский катышек. И так ловко, мерзавец эдакий, подложил, что Ольга Кирилловна сие лишь тогда заметила, когда всей рукой вляпалась. По кондитерской поплыл милый сердцу каждого селянина запах навоза, посетители брезгливо носами завертели и заворчали, что, мол, они не на конюшне решили кофию испить. И публике приличной со всякими горжетками в одном заведении находиться конфузливо. Приказчик выразительно покосился на госпожу Погодину, та надменно голову вскинула и к выходу величественно направилась. Да не приметила порожек, споткнулась, упала на корточки, больно расшибив колени и ладони, ещё и в спину полетело оскорбительное весьма:
- До чего же эти гулящие в вине удержу не знают! Гнать их надо за пределы города, дабы они облик столицы на марали.
Злая, голодная, грязная и ненавидящая всё и всех вокруг, Ольга Кирилловна добралась до дома, яростно зашарила в сумочке в поисках ключа, но его нигде не было. Заорав от обиды и чёрным туманом застившей глаза ярости, госпожа Погодина принялась пинать дверь, весьма чувствительно ударившись ногой, что сделало крик ещё более истошным, а проклятия изощрёнными. Горничная Ульяна, открывшая дверь и увидевшая Ольгу Кирилловну в совершенно неуправляемом состоянии, завизжала что-то невразумительное про демонов и бросилась на улицу, где пала в ноги первому встреченному городовому и рыдая умоляла его забрать госпожу Погодину, пока она, в очередном приступе безумия, и ей, грешной, голову канделябром не проломила, как покойному купцу. По случайности или нет, но городовым оказался Прокофьев, направлявшийся после службы домой весьма огорчённым из-за непонятного недуга, сразившего Якова Платоновича. Вопли девицы сперва здорово рассердили бравого вояку, но потом он разобрал имя Ольга Кирилловна и моментально насторожился.
- Тише, милая, не вой, - Прокофьев приобнял Ульяну за плечи, помогая ей подняться, - толком говори, что приключилось?
- Ольга Кирилловна опять обезумела, - шмыгнула носом горничная, грязным кулаком растирая слёзы, - ночью барина пришибла, днём следователя потравила, а сейчас и меня извести хочет, потому как я наиглавнейший свидетель.
Городовой медленно втянул носом воздух, нахмурился:
- Ах, во-о-от оно что... А ты точно знаешь, что именно госпожа Погодина повинна в этих преступлениях?
- А то кто же? - всплеснула руками Ульяна. - Их в доме-то оставалось всего трое: Кирилл Владимирович, жёнка его молодая, да она. Да и была бы неповинная, чай, следователя травить бы не стала...
- А почему ты решила, что следователь отравлен? - Прокофьев вспомнил строгий наказ Штольмана людей без разбору не хватать и огульным обвинениям не верить.
Горничная опять чмыхнула носом, пожала плечом:
- Дык, я сама видела, как она в чай чё-т сыпала. Сперва в ум не взяла, потом спужалась, да барин, умница, чаю-то не стал, ну, я и успокоилась. А потом услыхала, что захворал он, ну и поняла, что она, змея, его потравила.
Для городового всё окончательно встало на свои места, он покровительственно шлёпнул пискнувшую от неожиданности девку по спине, провозгласил зычно:
- Правильно поняла. От лица всего управления выражаю тебе благодарность. В барский дом не возвращайся, а завтра с утра приходи в управление, будем у тебя показания снимать.
- Чего снимать? - переспросила Ульяна, на всякий случай отодвигаясь.
- Ещё раз всё расскажешь, в бумаге со своими показаниями распишешься и от меня лично рубль премии получишь, - довольный тем, что изобличена отравительница Якова Платоновича, Прокофьев готов был пообещать девице и больше, да оклад был невелик, а на содержании находилась старушка мать и десятилетняя сестрёнка. Им-то тоже, чай, каждый день пить-есть охота.
Не прошло и получаса, как охрипшую от ругани и проклятий Ольгу Кирилловну, оказавшую яростное сопротивление, скрутили и доставили в участок, где посадили в камеру для дальнейшего следствия.
Дело Љ 1. Сладострастникъ. Мне отмщение и аз воздамъ
Местом сбора для обсуждения дальнейших действий операции под кодовым названием "Воздаяние" Елизавета Платоновна предложила своим подругам кондитерскую братьев Егоровых ту, что с видом на Английский канал. Первой на место сбора пришла Августа Германовна, заказала чашку горячего чаю с баранками, облокотилась на край стола и не успела даже первого глотка сделать, как прибежала сияющая от восторга Мария.
- Августа, ты не поверишь, я такое узнала, - затараторила Мари, но Августа решительно подняла ладонь:
- Подожди, не спеши. Все придут, тогда и расскажешь
