За кровь и деньги (ЛП) - Варди Натан (книги онлайн бесплатно серия txt, fb2) 📗
Когда дело дошло до финансирования биотехнологий, Ротбаум нашел себе наставника в лице Джо Эдельмана. Впервые они встретились на одной из вечеринок на Манхэттене в 1990-х годах и сразу нашли общий язык. Сухое чувство юмора Эдельмана заставило Ротбаума смеяться всю ночь. Эдельман был на тринадцать лет старше Ротбаума и работал аналитиком, занимаясь биотехнологиями, а в 1999 г. основал небольшой хедж-фонд Perceptive Advisors для торговли акциями биотехнологических компаний.
После многих лет работы на Уолл-стрит, где они предоставляли услуги в обмен на комиссионные от инвесторов, покупавших и продававших ценные бумаги, Эдельман и Ротбаум захотели сами стать инвесторами. Они хотели быть на стороне покупателей. Насколько они были хороши? Они хотели это выяснить.
В какой-то момент Эдельман заговорил с Ротбаумом о совместном создании Perceptive, но они решили отказаться от этого. Они достаточно хорошо знали темперамент друг друга, чтобы понять, что совместное предприятие, скорее всего, не сработает. Эдельман твердо верил, что для того, чтобы обыграть рынок, ему необходимо иметь определенный настрой и быть готовым делать "все наперед" в своих удачных ставках. Пять самых крупных позиций по акциям часто составляли большую часть его портфеля. Ротбаум перенял эту теорию портфеля у Эдельмана и сделал еще один шаг вперед. Он был готов поставить все на кон в одной единственной инвестиции. У Эдельмана , как бы ни был силен его желудок к риску, он не мог сравниться с маниакальной агрессивностью Ротбаума.
"Единственный способ стать по-настоящему богатым - это сделать большую ставку на наши лучшие идеи", - говорил Ротбаум Эдельману, когда они почти одновременно организовывали каждую из своих инвестиционных операций. Когда они только познакомились, Эдельман обучал Ротбаума биотехнологиям и инвестированию. Но вскоре старший инвестор начал учиться у своего протеже. Ротбаум и Эдельман ежедневно общались друг с другом, обменивались идеями, делились исследованиями и обсуждали различные инвестиционные решения. Каждую субботу утром они вместе завтракали в одной из закусочных Манхэттена. Эдельман принял на работу Тома Туральски, который познакомился со своим новым начальником через Ротбаума. Все трое остались в тесном контакте. В первый год работы хедж-фонд Эдельмана Perceptive Life Sciences получил чистую прибыль в размере 129%. Инвестиция, обеспечившая наибольшую часть этой прибыли, - Enzon Pharmaceuticals - была идеей Уэйна Ротбаума.
За годы работы в биотехнологиях Ротбаум был по-настоящему поражен тем, как устроен человеческий организм. Он восхищался связями и механизмами, цепными реакциями и взаимосвязью всего сущего. Он смотрел на организм как на элегантную биомеханическую машину, состоящую из деталей, молекулярных шестеренок, зубчиков и переключателей, которые можно включать и выключать. Эта машина подчиняется правилам, определяемым генетическим кодом и электрическими путями, в которых киназы играют важную роль, управляя клеточной активностью.
Анализируя влияние болезней на человеческую машину, Ротбаум сосредоточился на тех местах, где машина вышла из строя. "Рак - это всего лишь один из примеров того, как система по разным причинам выходит из строя", - рассуждал он. Ротбаум использовал трансляционную науку, соединяя точки из различных дисциплин, таких как биология, химия и медицина, чтобы делать ставки на фондовом рынке на основе хлебных крошек клинических данных, которые питали его понимание того, что может заставить человеческую машину работать. Благодаря фотографической памяти и работе, которая заставляла его смотреть на на всю картину в целом, а не только на отдельные области медицинской науки, такие как лимфома, Ротбаум считал, что понимает человеческий организм не хуже, чем сами врачи, ученые и исследователи биофармы, если не лучше. Иногда он бывал резок с этими экспертами - например, когда Ротбаум заявил известному специалисту по генной терапии, что ничего не знает о генной терапии, чем привел в ужас Эдельмана, который организовал телефонный разговор между ними тремя.
Когда Ротбаум переключил свое внимание с тела на поведение человека, он иногда придерживался более циничного взгляда. Ротбаум считал, что людьми часто управляют их неуверенность в себе, ревность и корысть. Ротбаум также обладал глубокой паранойей, которая заставляла его быть крайне скрытным, даже по непрозрачным стандартам мира хедж-фондов. Он никогда не давал интервью прессе и не выступал на конференциях. Его благотворительные пожертвования были анонимными. Ни одна фотография Ротбаума не попала в Интернет.
Даже став очень успешным трейдером, Ротбаум отказался от привлечения средств инвесторов в Quogue Capital, отказавшись от больших комиссионных, которые сделали богатыми многих менеджеров хедж-фондов. Он построил торговую операцию, обладающую всей надежностью хедж-фонда, но без клиентов. Он не хотел иметь дело с клиентами или отвечать перед ними.
Ротбаум вкладывал только свои собственные деньги и не хеджировал свои возможности. Он владел всем. Логика его инвестиций. Решения, которыми они руководствовались. Риск и вознаграждение. Пока это были его деньги, это была его игра, и он никому ничего не должен. Деньги - и смелость их потерять - обеспечили ему независимость. Можно сказать, он верил в себя.
В маленьком мире биотехнологических инвестиций на Уолл-стрит гиперфит Ротбаум, с коротко подстриженными волосами на макушке и выбритыми до кожи боками, приобрел репутацию смельчака, который делал огромные и концентрированные ставки на лекарства, которые, по его мнению, должны были сработать. Учитывая всю работу, необходимую для правильного понимания и осуществления инвестиций в биотехнологии, он просто не мог понять, почему любой инвестор, занимающийся наукой о жизни, будет придерживаться заурядного подхода , предполагающего владение диверсифицированным портфелем акций. В отрасли, где большинство лекарств не приносят успеха, портфельная теория была игрой для лохов.
Инвестиционная деятельность Ротбаума достигла молниеносного успеха в течение первого десятилетия его торговли. Единственный раз неприятности возникли у него в 2008 г., когда федеральные регулирующие органы по ценным бумагам обвинили Ротбаума, которому тогда было сорок лет, в том, что он неправомерно сокращал , или делал ставку против, акций четырех биотехнологических компаний, продавая акции этих компаний и покрывая короткие продажи акциями, которые он купил в ходе размещения акций - это запрещено. Гражданский иск был частью широкомасштабной проверки, проведенной Комиссией по ценным бумагам и биржам, которая затронула многие хедж-фонды, включая Perceptive Advisors Эдельмана. Но поскольку Ротбаум инвестировал только свои собственные средства, он был назван в этом деле лично, в то время как во всех остальных случаях Комиссия по ценным бумагам и биржам называла только фирмы хедж-фондов, но не людей, стоящих за ними. Не признавая и не отрицая гражданских обвинений, Ротбаум заключил мировое соглашение с SEC и выплатил 782 902 доллара, заработанные им на сделках в 2005 году, а также штраф в размере 390 000 долларов. Затем он вернулся к работе.
Летом 2009 г., выслушав в своем офисе Боба Даггана и его команду, Ротбаум согласился принять участие в размещении акций Pharmacyclics, сделав небольшую инвестицию. Туральски убедил Эдельмана также инвестировать. По цене 1,28 долл. за акцию акции продавались очень дешево. Ротбаум и хедж-фонд Perceptive Эдельмана были двумя из пяти основных инвесторов, принявших участие в размещении акций.
В ходе размещения акций Pharmacyclics Дагган привлек 28,8 млн. долл. , причем более 6 млн. долл. из этой суммы он внес сам, конвертировав свои корпоративные долговые обязательства. К этому моменту Дагган лично владел 23,5% акций Pharmacyclics, которые были несколько размыты покупкой новых акций другими инвесторами.
За пять лет, прошедших с момента первого телефонного разговора с Ричардом Миллером, Дагган приобрел долю в Pharmacyclics, которая в итоге обошлась ему в 31,8 млн. долларов, но он спас компанию и поставил ее на достаточно прочную финансовую основу. Теперь Даггану нужно было, чтобы один из препаратов Pharmacyclics показал себя с лучшей стороны.
