Из-за девчонки (сборник) - Туинов Евгений (читаем книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
В детстве мы с Борей Горбылем (Борис Горбылевский – мой лучший друг!) мечтали быть золотоискателями. Летом мы целыми днями торчали на берегу узенькой, как ручей, речушки, протекавшей через наш город, и в поисках золотой жилы промыли, наверно, целую гору золотистого речного песка.
А когда мы стали взрослыми (это случилось в прошлом году и совершенно для меня внезапно), то поступили в медучилище – учиться на зубных техников.
Почти два года мы с Борей посещаем училище, а до конца еще столько же «веселеньких» дней, заполненных изучением муляжей и костей, походами на операции, в зубной кабинет и в морг.
Иногда на меня нападает отчаяние.
– Боря! – говорю я горестно. – Боря, ёж-колобок! Мы же мечтали быть золотоискателями, найти свое Эльдорадо, а будем зубными техниками… Рвем отсюда когти, пока не поздно!
Но Боря никогда не меняет своих решений: он не знает сомнений. Он смотрит решительно и деловито, он знает все на десять лет вперед, с ним все кажется простым и ясным, как дважды два, он – вот такой мужик! И я успокаиваюсь и опять согласен таскаться за компанию с ним в это – пропади оно пропадом! – училище, раз уж ему загорелось стать зубником…
– Наше золото от нас не уйдет, – каждый раз утешает он меня, расставляя на доске старенькие шахматы или, как сегодня, когда мы сидим у меня и готовимся к завтрашнему зачету, делая крепкими, плечистыми буквами краткие выписки из учебника. – Только мы не будем такими дураками, как были в детстве. Помнишь, песок в речке промывали?…
Мы дружно смеемся – это наше самое смешное воспоминание о детстве.
– Слушай, Шурик, – говорит Боря, переписывая из учебника таблицу состава крови, – ты все еще влюблен в Люду Потемкину?
– Нужна она мне! – пожимаю плечами я. – А ты?
– Пожалуй… – задумчиво отвечает Боря. – Ты знаешь, у нее, оказывается, семья такая интересная: мама глазник, а отец заведует урологией.
– У тебя что, камни в почках или бельмо на глазу, что тебе это интересно?
– Да нет, Шурик, я здоров… – вздыхает Боря, захлопывая учебник. – Я завтра ее в кино собираюсь пригласить…
– Хоть сто раз! – отмахиваюсь я. – Подумать только, что из-за этой цацы мы с тобой чуть врагами не сделались!
– Ну, я пошел, – говорит он и исчезает за дверью.
На следующее занудное мартовское утро я опаздываю на занятия: бегу бегом мимо бани, базара, зеленой от пят до маковки церквушки на улице Буденного, пролезаю через заборную дыру в парк культуры и вижу впереди на аллее сердитую фигуру Бори.
– Горбыль, подожди! – кричу я.
Но Боря не останавливается: он терпеть не может опаздывать. Я догоняю его только у нашего первого корпуса.
– Ты что, тормоза дома забыл? – сердито спрашиваю я. – Остановиться не можешь?
– А ты зубником или пожарником собираешься стать? – тоже сердится он. – Анна Ивановна, второй звонок был?
– Был, был! – шумит вахтерша. – Бегите скорей!
Первая лекция – анатомия.
– Здравствуйте, детоньки! – не глядя, приветствует нас анатомичка, направляясь к кафедре, прямая и торжественная, как Александрийский столп. – Сядьте прямо, закройте учебники: перед смертью не надышишься. Снимите со скелета шляпу и пиджак. Мне эта шутка кажется слегка устаревшей. Дежурные, потрудитесь, – кивает она в сторону притаившегося в углу, у стенгазеты «Медик», скелета.
Я (мы с Борей как раз дежурные) раздеваю скелет, вынимаю из его решительно сжатых зубов сигарету и сажусь на место.
– Так, – миролюбиво обращается к нам анатомичка, – а теперь приступим к новой теме. Сегодня, а также и на следующей лекции мы будем изучать кости черепа…
– А когда же зачет будем сдавать? – интересуется кто-то из аудитории. – Вы же говорили, что зачет сегодня…
– Зачет будете сдавать после занятий, – бесстрастно объявляет Валерия Дмитриевна. – Итак, детоньки, кости человеческого черепа, как известно…
Тут, взяв указку, она поворачивается к доске, затем обводит глазами голый, пустой стол и останавливает взгляд на нас с Борей.
– Дежурные, где пособия? – стараясь быть спокойной и покрываясь от этого пятнами, спрашивает она.
Наступает глубокая тишина. Валерия Дмитриевна садится, и все мы молчим как рыбы целую минуту.
– Ну что ж, – как бы превозмогая себя, шепчет Валерия Дмитриевна, – будем заниматься без пособий…
Бедная анатомичка! Все знают, какой для нее удар – рассказывать вслепую. Рассказывать, не поглаживая при этом косточку, о которой она повествует, не совершая увлекательнейшего путешествия по ее впадинам и бугоркам с простоватыми русскими и длинными, чеканными названиями на латыни.
– Валерия Дмитриевна, – начинаю я свою повторяющуюся от дежурства к дежурству песню, – можно, мы сейчас за ними сбегаем?
– Валерия Дмитриевна-а-а… Ну пожалуйста-а-а… – бубнит вся группа. – Мы так не запомним!
– Хорошо! – соглашается Валерия Дмитриевна. – А пока дежурные будут ходить, я вас поспрашиваю.
Тридцать три девчоночьих вздоха провожают нас до дверей.
Лаборатория – узкая, темная комната с треугольным потолком – находится во втором корпусе, через дорогу. В одних халатах (наша форма, наш мундир!) мы перебегаем улицу.
– Как ты думаешь, – спрашиваю я у Бори, – нижнюю челюсть брать? – и откладываю в сторону все, что, по моему мнению, есть кости черепа.
– Да вот же наш ящик! – торопится Боря. – Лаборантка сама все отложила…
Мы мчимся обратно, смущая зрение прохожих вызывающе яркими изображениями черепов на таблицах, а слух – выразительным стуком височных костей о затылочную, затылочной – о лобную и так далее…
Еще на лестнице мы слышим громкий смех, доносящийся из нашей аудитории.
– Наверно, Зиночка отвечает, – предполагаю я.
– Та-ак… – говорит Валерия Дмитриевна Зиночке, не обращая внимания на нашу возню (я развешиваю таблицы, Боря выгребает кости из ящика). – И все же, детонька, вы не ответили на мой вопрос: как правильно транспортировать тяжелобольного?
Зиночка, вконец запутанная этим коварным вопросом, смотрит прекрасными серыми глазами на свою мучительницу.
– Ну… Их кладут на носилки… – медленно вспоминает она.
– Допустим, – ласково поддерживает ее Валерия Дмитриевна.
– И… выносят…
– … вперед ногами, – подсказывает кто-то.
– Вперед ногами! – уверенно заканчивает Зиночка.
Девчонки хохочут как сумасшедшие, мы с Борей тоже в полном восторге – ох уж эта Зиночка! Одна Валерия Дмитриевна остается невозмутимой.
– Садитесь, детонька, – говорит она красной от горя и стыда Зиночке. – Если вы и далее будете так учить, вам ничего другого и не придется делать.
Зиночка отправляется на место. В это время с улицы доносится похоронный марш. Эту душещипательную мелодию нам приходится слушать довольно часто. Дело в том, что медучилище располагается недалеко от кладбища, как раз по пути к нему.
– Зиночка, это не твоего больного везут? – участливо спрашивает Люда Потемкина (наша с Борей общая любовь на первом курсе).
Все снова радостно хохочут.
– Думаю, шутки тут неуместны, – сурово перебивает нас анатомичка. – Итак, новый материал…
Наконец-то можно вздохнуть спокойно!
Пока Боря конспектирует кости черепа, я сижу и думаю о том, например, зачем я сижу здесь. Ведь мне глубоко безразличны кости черепа. И все остальные – тоже. Мне скучно и противно смотреть на человека с этой стороны. Потому что человек – это вовсе не кости, не система кровообращения, не железы внутренней секреции, а… Ну, не знаю… Душа, что ли? Я люблю бродить по улицам и заглядывать в глаза… Боря говорит, что это потому, что у меня затянувшееся детство, а человек должен заниматься серьезным делом, не тратя время на глупости. Я верю Боре: он умный и все знает. Поэтому я готов заглядывать людям не в глаза, а в рот. Я сижу на лекции и не слушаю. Множество мыслей, смешных, глупых, грустных, тихих, странных, бесшумно, словно солнечные блики, мелькает у меня в голове. Мне часто кажется, что мысли делаются из света…