Игры настоящих джентльменов (СИ) - "Принстон Джозеф" (бесплатные полные книги .txt) 📗
Хамский хитро на меня посмотрел.
- Вы, Принстон, - самодовольно заявил он. - Почему-то страшно любите зацикливаться на одном методе, не замечая иных способов добыть информацию. А между тем они все буквально разбросаны у вас под ногами - только бери и пользуйся.
- Вы имеете ввиду, что узнали все эти факты о жизни Моро из...?
- Полицейского досье, конечно же! Коллеги инспектора Эванса давно разрабатывают фигуру Виктора.
- И почему же я не читал этого досье? - Уязвлено поинтересовался я.
- Мне прислали его почтой, а вы в это время были опять заняты какой-то ерундой. Кажется, писали очередное письмо очередной своей пассии.
- Можно подумать, у вас женщин меньше.
- Я, Принстон, - Хамский принял вид просветленного философа. - Никогда не трачу свое время на написание писем.
- Да вы даже не всегда помните, как зовут ваших пассий.
- Я вас умоляю, - Мордред пренебрежительно махнул рукой. - Кому это нужно? Одного универсального прозвища вполне достаточно.
К моему глубочайшему сожалению, мой сосед был абсолютно прав. Никогда не понимал, что женщины находили в этом самодовольном социопатичном цинике, но факт оставался фактом - они висели на нем гроздьями. Это была какая-то страшная загадка, которую я, увы, похоже, так никогда и не решу.
- Итак, - я снова постарался вернуться в русло расследования. - О Викторе Моро вы узнали из полицейского досье и потому шантажировали его вполне аргументировано. Прекрасно. Но с чего вы взяли, что Морис Флемминг собирался разводиться со своей женой?
Хамский удивленно посмотрел на меня.
- А вы бы захотели прожить с такой всю жизнь?
Я не любил провокационные вопросы, но прав был Хамский, Морису Флеммингу можно было только посочувствовать. Однако чувство противоречия во мне возобладало.
- А вдруг она ему и правда нравилась?
- Да бросьте, - Мордред никогда не сомневался в собственных выводах. - Если только он был слеп как крот, и глух как лопоухий тетерев. Обычный брак по расчету - она богата, он - перспективен.
- Хорошо, но мы же абсолютно не приблизились к личности настоящего убийцы!
- Я же сказал, друг мой, у меня есть план.
***
- Это и был ваш план?! - Злобно шипел я за спиной Хамского. - Дождаться, пока вдова поедет в участок давать показания, а самому пробраться в её дом?!
Мой друг оставался непробиваемо спокоен.
- И что?
- Это незаконно!
- И что?
- Нас там могут обнаружить, если не хозяйка, вернувшаяся раньше времени, то, как минимум, прислуга, а у вас уже кончился весь компромат на прокуроров и судей!
- И что?
Хамский обернулся и посмотрел на меня почти что с жалостью. Я почувствовал себя непримиримо брюзжащим старым пнем. Правда, волею обстоятельств, мне пришлось замолчать. Благополучно преодолев ограду, мы штурмовали открытое окно второго этажа, взбираясь по крайне ненадежным побегам ядовитого плюща. Который, к тому же, недовольно шипел и пытался прицельно плюнуть нам ядом в глаза.
Ну и конечно же, открытое окно привело нас в спальню хозяйки дома.
- А тут... - Хамский неопределенно пошевелил пальцами. - Обаятельно.
Я бы охарактеризовал это помещение иначе. Под стать своей хозяйке, оно было сухо, предельно аскетично и крайне неприятно. Безлико-серые стены, узкая односпальная кровать, могущая соперничать удобством с поленом, старый рассохшийся шкаф, да алтарь на противоположной кровати стене.
Судя по нему, Нора Флемминг принадлежала к малочисленной секте последователей Люцифера Скорбящего. Собственно невостребована эта секта была как раз потому, что её приверженцам было запрещено практически все. Традиционные оргии вменялось проводить лишь шесть раз в год, но большинство сектантов, стоило им взглянуть друг на друга, отказывалось и от этого минимума. Дело в том, что от постоянной скорби лица их сводили просто неподражаемые судороги. А ведь многие еще и делали себе специализированные пластические операции...
Взглянув на алтарь, Хамский пробормотал что-то вроде 'жалкие ограниченные личности', и тихо выскользнул за дверь. Комната покойного Флемминга оказалась на противоположной стороне коридора. Видимо, прав был мой друг, этот муж старался иметь как можно меньше общего со своей супругой.
И, обустраивая свои кабинет и спальню, он постарался самовыразиться по максимуму. Чего тут только не было! И оружие, развешанное по стенам, и трофейные головы животных, глядящие на нас с немой укоризной, и дорогая полированная мебель. Я присмотрелся повнимательнее, и золотой брегет, лежащий на письменном столе убитого, перекочевал в мой карман. Люблю хранить памятные сувениры с мест преступления. Хамский, тем временем, шустрой лаской скользил по комнате, осматривая все, что можно было осмотреть. Его внимание привлекла визитница.
- Ага! - Довольно сказал Мордред, при неверном свете луны рассматривая прямоугольный кусочек бумаги. - Но должно быть что-то еще! Принстон, ищите тайники.
Мы принялись методично обыскивать комнату Мориса Флемминга, найдя при этом массу самых разнообразных вещей, которые нормальные черти вроде бы и не должны хранить в своих спальнях, но вожделенный тайник категорически отказывался находиться. Удача улыбнулась мне, когда утомленный Мордерд уже готов был вспарывать матрас покойного, срывать с пола паркет и долбить стены. Я был несколько против столь масштабных поисков и шумовых эффектов.
Вот примерно в тот момент, когда Хамский с ножом хищно примеривался к матрасу, я заметил нечто подозрительное в ящике письменного стола убитого. По сути, сначала мы на него даже и не заметили - двойное дно было настолько искусно сделано, что абсолютно не привлекало внимания. Я свистнул, и Мордред мгновенно оказался рядом, вскрывая ящик и извлекая оттуда непроявленную фото-пленку.
И мы уже собирались уходить, как... слегка скрипнув, открылась дверь. Нора Флемминг стояла на пороге неподкупным воплощением Уголовного Кодекса. Взглянув на её неизменно кислое лицо, Хамский предпочел выброситься из окна самостоятельно. Впрочем, зная его паучью ловкость, я не удивлюсь, если он уже спустился, преодолел забор, и теперь, насвистывая, прохаживается в каком-нибудь закоулке, поджидая меня.
Увы, последовать примеру моего друга я не мог, так как стоял дальше от окна, а миссис Флемминг уже решительным шагом приближалась ко мне. Она уже хотела сказать что-то, несомненно, грозное и обличительное, когда я, наконец, увидел единственный выход из этой патовой ситуации. Зажмурившись, и представляя на её месте нежную крошку Лорен, я крепко поцеловал опешившую вдову.
Что показательно, она даже не стала отбиваться, хотя бы для приличия. Более того, я почувствовал, что если не приму сейчас решительных мер, то меня быстро, профессионально и абсолютно безжалостно изнасилуют в ноль. Поэтому, мне пришлось, применяя нешуточную силу, оторвать от себя цепкие ручки Норы, отвесить поклон в лучших традициях Хамского, и ласточкой сигануть в окно. Признаюсь, за все года дружбы с Мордредом - это был самый мой благоразумный поступок.
***
- Нору Флемминг вчера ночью арестовали!
Я завтракал и читал утреннюю газету. Хамский занимался очередными своими исследованиями. Кой ангел ему необходимо было проводить их именно в столовой - он не признавался. Но я подозревал, что ему просто необходимы почтительно внимающие слушатели.
- Да что вы? - Рассеянно отозвался Мордред, чем-то неаппетитно чавкая.
- Да, говорят, в полицию ночью позвонил некий анонимный доброжелатель и сообщил, что видел почтенную вдову, закапывающую в своем саду нечто подозрительное. Приехавшая полиция собственно за этим занятием миссис Флемминг не поймала, но в указанном месте и вправду нашлись орудие убийства и вещи погибшего.
