Юмористические рассказы (иллюстрации Кукрыниксы) - Чехов Антон Павлович (книги онлайн полностью .txt) 📗
— Уф! — вздохнул Кистунов, откидывая назад голову. — Вам не втолкуешь! Да поймите же, что обращаться к нам с подобной просьбой так же странно, как подавать прошение о разводе, например, в
аптеку или в пробирную палатку. Вам не доплатили, но мы-то тут при чем?
— Ваше превосходительство, заставьте вечно бога молить, пожалейте меня, сироту, — заплакала Щукина. — Я женщина беззащитная, слабая. Замучилась досмерти... И с жильцами судись, и за мужа хлопочи, и по хозяйству бегай, а тут еще говею и зять без места... Только одна слава, что пью и ем, а сама еле на ногах стою... Всю ночь не спала.
Кистунов почувствовал сердцебиение. Г.делав страдальческое лицо и прижав руку к сердцу, он опять начал объяснять Щукиной, но голос его оборвался. .
— Нет, извините, я не могу с вами говорить, -сказал он и махнул рукой. У меня даже голова закружилась. Вы в намі мешаете, и время понапрасну теряете! Уф!.. Алексей Николаич, — обратился он к одному
из служащих, — объясните вы, пожалуйста, госпоже Щукиной!
Кистунов, обойдя всех просителей, отправился к себе в кабинет и подписал с десяток бумаг, а Алексей Николаич все еще возился со Щукиной. Сидя у себя в кабинете, Кистунов долго слышал два голоса:
монотонный, сдержанный бас Алексея Николаича и плачущий, взвизгивающий голос Щукиной...
- Я женщина беззащитная, слабая, я женщина болезненная, — говорили Щукина. - На вид, может, я крепкая, а ежели разобрать, так во мне ни одной жилочки нет здоровой. Еле на ногах стою и аппетита
решилась. Кофий сегодня пила, -и без всякого удовольствия.
А Алексей Николаич объяснял ей разницу между ведомствами и сложную систем) направления бумаг, Скоро он утомился, и его сменил бухгалтер.
— Удивительно противная баба! — возмущался Кистунов, нервно ломая пальцы и то и дело подходя к графину с водой. — Это идиотка, пробка! Меня замучила и их заездит, подлая! Уф... сердце
бьется!
Через полчаса он позвонил. Явился Алексей Николаич
Что у вас там? — томно спросил Кистунов.
- Да никак не втолкуем, Петр Александрыч! Просто замучились.
Мы ей про Фому, а она про Ерему...
- Я., я пе могу ее голоса слышать... Заболел я... не выношу...
Позвать швейцара, Петр Александрыч, пусть ее выведет.
- Нет. нет! —испугался Кистунов. — Она визг поднимет, а в этом доме много квартир, и про нас чорт знает что могут подумать... Уж вы, голубчик, как-нибудь постарайтесь объяснить ей.
Через минуту опять послышалось гуденье Алексея Николаича. Прошло четверть часа, и на смену его басу зажужжал сильный тенорок бухгалтера.
За-ме-чательно подлая! — возмущался Кистунов, нервно вздрагивая плечами. — Глупа, как сивый мерин, чорт бы ее взял. Кажется, у меня подагра опять разыгрывается... Опять мигрень...
В соседней комнате Алексей Николаич, выбившись из сил, наконец постучал пальцем по столу, потом себе по лбу.
— Одним словом, у вас на плечах не голова, — сказал он, -а вот что...
—Ну, нечего, нечего... — обиделась старуха. Своей жене постучи.. Скважина! Не очень-то рукам волю давай.
И, глядя на нес со злобой, с остервенением, точно желая проглотить ее, Алексей Николаич сказал тихим, придушенным голосом:
44
— Вон отсюда!
— Что-о? — взвизгнула вдруг Щукина. - Да как вы смеете? Я женщина слабая, беззащитна я, я не позволю! Мой муж коллежский асессор-
Скважина этакая! Схожу к адвокату Дмитрию Карлычу, так от тебя звания не останется! Троих жильцов засудила, а за твои дерзкие слова ты у меня в ногах наваляешься! Я до вашего генерала пойду! Ваше
превосходительство! Ваше превосходительство!
— Пошла вон отсюда, язва! — прошипел Алексей Николаич.
Кистунов отворил дверь и выглянул в присутствие.
— Что такое? — спросил он плачущим* голосом.
Щукина, красная, как рак, стояла среди комнаты и, вращая глазами, тыкала в воздух пальцами. Служащие в банке стояли по сторонам и, тоже красные, видимо замученные, растерянно переглядывались.
— Ваше превосходительство! — бросилась к Кистунову Щукина. —
Вот этот, вот самый. , вот этот... (она указала на Алексея Николаича)
постучал себе пальцем по лбу, а потом по столу. Вы велели ему мое дело разобрать, а он насмехается! Я женщина слабая, беззащитная...
Мой муж коллежский асессор и сама я майорская дочь
— Хорошо, сударыня. - простонал Кистунов, — я разберу... приму меры... Уходите... после!..
— А когда же я получу, ваше превосходительство- Мне нынче деньги надобны!
Кистунов дрожащей рукой провел себе по лбу, вздохнул и пять начал объяснять:
— Сударыня, я же вам говорил. Здесь банк, учреждение частное, коммерческое... Что же вы от нас хотите? И поймите толком, что вы нам мешаете.
Щукина выслушала его и вздохнула.
— Так, так... —согласилась она. — Только уж аы, ваше превосходительство, сделайте милость, заставьте вечно бога молить, будьте отцом родным, защитите. Ежели медицинского свидетельства мало, то я могу
и из участка удостоверение представить... Прикажите выдать мне деньги!
У Кистунова зарябило в глазах. Он выдохнул весь воздух, сколько его было в легких, и в изнеможении опустился на стул.
— Сколько вы хотите получить? —-спроси.: он слабым голосом.
— Двадцать четыре рубля тридцать шесть копеек.
Кистунов вынул из кармана бумажник, достал оттуда четвертной билет и подал его Щукиной.
— Берите и., и уходите!
Щукина завернула а платочек деньги, спрятала и, сморщив лицо в сладкую, деликатную, даже кокетливую улыбочку, спросила:
— Ваше превосходительство, а нельзя ли моему мужу опять поступить на мест. ?
— Я уеду... болен... — сказал Кистунов томным голосом. — У меня страшное сердцебиение.
По отъезде его Алексей Николаич послал Никиту за лавровишневыми каплями, и все, приняв по двадцать капель, уселись за работу, а Щукина потом часа два еще сидела в передней и разговаривала с швейцаром, ожидая, когда вернется Кистунов.
Приходила она и на другой день.
1887
СОДЕРЖАНИЕ
Радость
Смерть чиновника
Толстый и тонкий
В Москве на Трубной площади
Экзамен на чин
Хирургия
Хамелеон
Налим
Лошадиная фамилия
Унтер Пришибеев
Пересолил
Мальчики
Беззащитное существо
