Вяленый пидор - Шленский Александр Семенович (онлайн книги бесплатно полные TXT) 📗
– Нет, Чалушка, так не обойдется, опоздали уже. Теперь парню душу можно исправить, только если прямо туда влезть. Да ты не бзди в кулачок, что мне впервой что ли?
– А! Как это? Что это? – Вдруг неожиданно вскинулся Миша, который из состояния ясности и прозрачности нового восприятия мира вдруг стал плавно погружаться в состояние легкого пьяного ступора, и потерял нить разговора, который вели его новые друзья.
– Да очень просто! – Чалый на этот раз был серьезен – Вяленый ведь у нас экстрасенс. Без дураков, настоящий еби его мать, экстрасенс! Ему что на Марс слетать, что в душу к другому человеку залезть – все равно как нормальному телемастеру в телевизоре покопаться. Феномен, бля! За это и сидел, поэтому и жить трезвый ни минуты не может.
– Мишенька, ты меня сегодня выручил, давай теперь я тебе помогу, – сказал старик, – Сядь поровнее, закрой глаза и не шевелись, и не думай сам по себе ни о чем, чтобы мне не мешать. Я сейчас на пару минут к тебе в душу заберусь, все посмотрю, и горе твое, которое тебя точит, выкинуть попробую. Ну как из дому говно всякое на помойку выбрасывают, так и из души его тоже можно выкинуть. Главное, парень, душу саму не выкинуть. Чалушка, а ты голубчик знаешь что делать. Подержи мою шкуру покрепче, чтобы не упала, пока я в отъезде буду.
– В каком отъезде? Какая шкура? – не понял Миша.
– А вот эта шкура, – тут старик постучал себя по костлявой груди, – пока моя душа у твоей гостевать будет, я на это время вроде как умру. А мертвый человек, он же ни сидеть, ни стоять сам не может, только лежать. А здесь лечь, видишь, негде, так что придется мне сидеть там, где сижу. Ну вот, чтобы я харей в пол не воткнулся, меня Чалый подержит, пока я мертвый буду. Ну давай, Мишенька, глазки закрой и замри.
Миша послушно закрыл глаза и постарался ни о чем не думать. Голова была как будто чужая: она казалась то чрезвычайно маленькой, величиной с теннисный мячик, то вдруг она наоборот начинала заполнять собой все помещение. И внутри головы тоже все было не так, как обычно, а было такое ощущение, которое бывает, например, в руке после сильного удара, про который говорят «осушил руку». Правда, Миша был не настолько пьян, чтобы не понимать, что это состояние вызвано смесью пива с портвейном, к которой затем добавилась еще и водка. Миша прислушивался к ощущениям в голове, но не чувствовал ничего, кроме ударов собственного сердца, которые почему-то стали ужасно громкими и отдавались прямо под черепной коробкой.
Внезапно Миша почувствовал в голове тихий, деликатный, едва уловимый толчок и незримое ощущение близкого присутствия постороннего. Так бывает, когда сидишь один в дальней комнате, и вдруг кто-то тихонько заходит в дом через входную дверь, начинает возиться в коридоре, а потом проходит в комнату.
Мишин гость оказался человеком аккуратным и деятельным. Едва зайдя в дом, он сразу начал проводить инвентаризацию хозяйства, неуловимо быстрыми движениями беря вещи и кладя их на место. Миша едва успевал замечать, какие это были вещи. Сперва промелькнули воспоминания совсем маленького Миши: детская кроватка, трехцветная погремушка с ручкой, из которой потом Миша ухитрился выковырять зеленый шарик… Вот Мишина мама вытаскивает его из ванны и обтирает мохнатым полотенцем… Потом всплыли почти одновременно лица мамы и папы, и задорное, симпатичное личико Мишиной двоюродной сестры Ани из Днепропетровска. Затем Миша внезапно ощутил стремительное падение и острую боль в локте – когда-то он разбил этот локоть до мяса, учась кататься на велосипеде. Серия школьных учебников и задачников промчалась пестрой лентой и закончилась нежным воспоминанием о последнем звонке, о первой в жизни бессонной ночи выпускного бала и о волшебном запахе волос Тани Барвенковой, которая в эту ночь в первый раз позволила Мише себя поцеловать.
У Миши было очень странное ощущение, что он не хозяин в своей собственной голове, что кто-то за него вспоминает его воспоминания и думает его мысли… Шестикурсник Володя Каверин, бас-гитарист ансамбля, в котором Миша играл на ударных, делал на кафедре психиатрии научную работу и специализировался по этому предмету. Володя как-то рассказал Мише про псевдогаллюцинации, когда человеку представляется, что его мысли и чувства появляются не сами по себе, а кто-то «делает» их со стороны. Миша никак не мог представить себе такого ощущения, а вот теперь он четко его ощущал. Все, что он думал и вспоминал, вспоминалось и думалось не по Мишиной воле, а по воле того, кто забрался к нему внутрь. Этот кто-то, который сидел внутри, явно не собирался задерживаться там надолго, и поэтому времени зря не терял, а ловко тасовал Мишины мысли и воспоминания, как опытный картежник тасует карты. С калейдоскопической скоростью пронеслись лица Мишиных школьных друзей и подруг, затем вспомнились две или три любимые книжки, Миша даже как бы увидел цвет их обложек…
Вот еще одна книга в казенном ярко красном переплете с надписью золотом:
Поплыли строчки:
…Партийность в литературе означает не набор штампов и лозунгов, а последовательную и умелую пропаганду коммунистического образа жизни на высоком идейно-художественном уровне. Писатель– партиец должен всегда быть на переднем крае действительных общественных проблем, избегать мелкотемья, перекосов в сторону частного и личного…
тут книга с треском захлопнулась, и гость заложил ее подальше в книжный шкаф. Затем, подумав, переложил поближе, так чтобы она не была видна, но при случае можно было достать, не роясь в шкафу…
Вслед за этим Миша ощутил волнение и тревогу, лихорадочное экзаменационное состояние, вспомнил подачу заявлений в медицинский институт, приемные экзамены и хитрую задачу по физике, над которой Миша довольно долго промучился и в конце концов решил ее нестандартным способом, изученным на факультативе; за это Мише снизили оценку на балл. Затем так же быстро в Мишиной голове промелькнул биогенетический закон Геккеля-Мюллера: «Онтогенез есть кратное, неполное повторение филогенеза». Откуда-то выплыло толстое лицо доцента Рубчинского и его фраза, обращенная к Мише: «Ну-с, диссидент Шляфирнер?». «Почему же это я диссидент?»– возмутился тогда в ответ Миша, – «Я член ВЛКСМ!». «Глаза у тебя такие. Непочтительные глаза, мысли в них много. Думаешь много, читаешь много. Страха у тебя положенного в глазах нет. А раз его нет, значит и уважения к власти и к начальству тоже нет. Вот поэтому ты и диссидент». Это воспоминание было немедленно засунуто куда-то так глубоко, что Миша совсем потерял его из виду…
Гистология, срезы тканей под микроскопом… Биохимия, колориметрирование на фотоэлектроколориметре… Что-то еще… Ну точно, это практическое занятие по биологии. Миша сидит, плотно уткнувшись в микроскоп и перерисовывает в специальный альбом вид под микроскопом червя-паразита под названием кошачья двуустка. Серо-зеленая зачетная книжка шальной летучей мышью пролетела у Миши в голове, размахивая жесткими корками, как крыльями… Дверь в деканат… Зачетная неделя… Сессия… А вот то самое занятие по нормальной анатомии, когда Миша познакомился с Витей. Вот Вася Меркулов с Алешей Тарасиковым вносят трупа-Витю на носилках в секционный зал и небрежно кладут на мраморный стол. Миша вновь как будто воочию увидел бурые от формалина Витины руки и ноги с татуировками… Вот Миша в первый раз смотрит Вите в лицо и… что это?!! Это уже было не Мишино чувство… Не Миша вдруг увидел в Мишиной голове страшно знакомое, бесконечно родное, искаженное тяжким страданием мертвое лицо…
Мишину голову пронизал взрыв ужаса, сменившегося гневом, горем и скорбью. Воспоминания прекратились, отброшенные взрывной волной этих чувств. Он вдруг почувствовал, что гость обнаружил в его вещах что-то настолько жуткое, что повергло его в шок, и теперь он убегает из страшной квартиры без оглядки. Зигзагом, словно молния, в Мишиной голове пронеслась дорога, ведущая дворами от стадиона к морфологическому корпусу… И все… тишина. Хлопнула дверь, и Миша остался один в своей голове, чувствуя подавленность, растерянность и пустоту. Чтобы не потеряться в этом странном, вмиг опустевшем внутреннем мире, юноша открыл глаза и быстро огляделся.
