Карьера одного борца - Шоу Бернард Джордж (читаем книги онлайн бесплатно полностью TXT) 📗
Когда наступила его очередь, они сделали два тура по комнате под звуки вальса, разыгрываемого тапером, и затем остановились. Алиса предпочитала ограничиваться этими двумя турами, когда вальсировала с Люцианом. Он спросил ее, слышала ли она что-нибудь о Лидии.
- Вы всегда задаете мне этот вопрос, - возразила Алиса. - Лидия пишет только тогда, когда ей необходимо сообщить что-нибудь деловое; да и то она присылает лишь несколько строк.
- Вы правы. Но с тех пор, как мы с ней расстались, у нее могло найтись что-нибудь деловое.
- У нее не нашлось ничего делового, - ответила Алиса, раздраженная его лукавой усмешкой.
- Ей было бы приятно услышать, что мне удалось наконец освободить виллу на вязовой аллее от арендаторов.
- Я думала, что они давно уже уехали, - равнодушно произнесла Алиса.
- Прошел месяц с лишним, как их уже нет там. Вся трудность заключалась в том, чтобы заставить их забрать свое имущество. Как бы то ни было, мы теперь освободились. Единственной вещью, напоминающей об их пребывании, является Библия, половина листов которой вырваны, а остальные исчерчены условиями различных пари, рецептами потогонных средств и других медикаментов, а также целой массой непонятных заметок. Одна из находящихся в книге надписей, выцветшая от времени, гласит: "Роберту Меллишу от его любящей матери, с глубокой надеждой, что он пойдет по путям, указанным в этой Книге". Я боюсь, что надежда не вполне оправдалась.
- Как гадко было с его стороны разорвать Библию, - торжественно произнесла Алиса. Но сейчас же, вслед за этим, рассмеялась и сказала: - Я знаю, мне не следовало бы смеяться, но я ничего не могу поделать с собой.
- Этот случай производит на меня скорее трогательное впечатление, произнес Люциан, который любил показать, что он не лишен чувствительности. - Можно живо вообразить себе веру этой бедной женщины в будущее своего сына. Если бы только она смогла предвидеть, как мало оправдываются ее надежды!
- Надписи на книгах подобны надписям надгробных памятников, презрительно заметила Алиса. - В сущности они не имеют никакого значения.
- Я очень рад, что у этих людей нет больше предлога ходить в Уилстокен. Большим несчастьем было, что Лидия познакомилась с одним из них.
- Вы уже говорили об этом много раз, - вызывающе произнесла Алиса. Можно подумать, что вы завидуете бедному боксеру.
Люциан покраснел до корней волос. Алиса затрепетала от своей смелости, но не опустила глаз.
- Поистине, это слишком нелепое предположение, - сказал он, скрывая смущение под беззаботным видом, совершенно чуждым его обычным манерам. - В чем я могу завидовать ему, мисс Гофф?
- Это лучше всего известно вам самим.
Люциан понял, что в Алисе произошла какая-то перемена и что в разговорах с ней он потерял под ногами почву. Его оскорбленное самолюбие в этот миг вытравило, подобно едкой кислоте, прежнее впечатление о ней, как о хорошо воспитанной и достойной уважения молодой женщине. Перед ним была избалованная красавица. И так как ему вообще нравились не те женщины, поведение которых соответствовало его мнению о благопристойности, эта перемена была далеко не к худшему для Алисы. Он не мог простить ей только последнего замечания, хотя постарался не дать ей заметить, как больно оно укололо его.
- Я боюсь, что буду представлять собой очень жалкую фигуру при встрече со своим соперником, - сказал он, улыбаясь.
- Вызовите его на дуэль и застрелите его, - весело произнесла Алиса. Весьма вероятно, что он не умеет обращаться с пистолетом.
Он опять улыбнулся; но если бы Алиса знала, насколько серьезно он обдумывал ее предложение, пока не отбросил его, как неподходящее. Пустить пулю в Кэшеля являлось для него скорее роскошью, которую он не мог позволить себе, чем преступлением. Алиса же была вполне удовлетворена тем, что с этим Уэббером, на которого она потратила так много незаслуженного уважения, можно обращаться столь же небрежно, как с поклонниками в Уилстокене.
- Странно, - произнесла она, подражая задумчивой манере Лидии, что такой обыкновенный человек оказался привлекательным для Лидии. И это вовсе не оттого, что он изящен. Ее ни на минуту не интересует эта сторона. Я думаю, что она не посмотрела бы лишний раз даже на самого красивого человека в Лондоне, до такой степени ей важна в человеке только его духовная суть. И все-таки она находила удовольствие в разговорах с ним.
- О, это ошибка! Лидия заставляет думать, что она глубоко интересуется человеком, с которым ей случайно пришлось разговаривать; но это только манера. Под ней ровно ничего не кроется.
- Я хорошо знаю эту ее черту. Но здесь было совсем другое.
Люциан с упреком покачал головой. - Я не могу шутить в таких серьезных делах, - сказал он, решив сделать попытку восстановить свое достоинство в глазах Алисы. - Я думаю, мисс Гофф, что вы едва ли понимаете, насколько нелепо подобное предположение. В Европе мало найдется знатных людей, с которыми моя кузина не была бы лично знакома. Очень молодая девушка, которая еще мало знает свет, могла быть обманута внешностью такого человека, как Байрон. Женщина привыкшая к обществу, не может сделать такой ошибки. Нет сомнения, что вульгарность и неуклюжие любезности этого человека забавляли ее некоторое время, однако...
- Но почему же тогда она пригласила его посещать ее "пятницы"?
- Это не что иное, как простая любезность с ее стороны. Простая благодарность за то, что он помог ей выпутаться из затруднительного положения.
- В таком случае, она могла бы равным образом пригласить и полисмена навещать ее. Я не могу поверить, чтобы это была только любезность.
Люциан в эту минуту ненавидел Алису.
- Мне очень жаль, что вы считаете подобную вещь возможной, - произнес он. - Не сделать ли нам еще один тур вальса?
Алисе трудно было вынести намек на то, что она еще недостаточно понимает светскую жизнь и не видит пропасти между Лидией и Кэшелем.
- Конечно, я понимаю, что это невозможно, - возразила она. - Но я подозревала здесь совсем другую причину.
Люциан, не смея вывести из ее слов, что именно имелось в виду, думал найти выход из неприятного разговора в вальсировании. Но во время вальса она посоветовала ему взять несколько уроков танцев у одной учительницы, искусной в обучении джентльменов тому, что называют изящной манерой танцевать. Эта выходка внесла в их беседу такой холод, что Алиса, боясь, чтобы ее новая теория поведения не завела слишком далеко, изменила тон и выразила удивление той массе разнообразной работы, которую Люциан выполнял на Даунинг-стрит. Он принял комплимент с полной серьезностью, оставив ее в убеждении, что примирение состоялось. Но это не было так на самом деле. Она ничего не смыслила в политике или общественной работе, и он понимал неискренность ее хорошо разыгранного удивления; к тому же он находил вполне естественным, что она с почтением относится к его способностям из-за глубокого невежества в делах. А то, что она считала его настолько мелочным, чтобы завидовать боксеру, и находила его манеру танцевать лишенной изящества - словно заноза вонзилась в душу.
