Гений - Драйзер Теодор (е книги .txt) 📗
Анджела вышла за дверь, опустилась на влажную от предрассветной росы траву и задумалась. Было прохладно, всюду царил покой, но только не в ее душе. Стиснув лицо руками и чувствуя, как горят щеки, она спрашивала себя, что думает о ней Юджин? Что сказали бы отец и мать? При одной мысли об этом она в отчаянии заломила руки. Наконец она вернулась в дом, в надежде уснуть. Нельзя сказать, чтобы Анджела не ощущала радости и красоты пережитого ею эпизода. Но мысль о том, что, по ее убеждению, ей надлежало чувствовать, и о том, как все это отразится на ее будущем, не давала ей покоя. Удержать Юджина после того, что случилось, казалось ей очень сложным делом. Сможет ли она смотреть на него по-прежнему с гордо поднятой головой? Сможет ли и дальше сдерживать его порывы? Под влиянием этих мыслей Анджела провела почти бессонную ночь. А наутро она встала расстроенная и бледная, но более влюбленная, чем когда-либо. Этот чудесный юноша открыл ей совершенно новый мир, исполненный яркого драматизма.
Перед завтраком они встретились на лужайке. На Анджеле было белое полотняное платье, она выглядела прозрачно-бледной и хрупкой, и глаза ее, обведенные темными кругами, показывали, какие тяжелые мысли тревожат ее. Юджин ласково взял ее за руку.
- Полно себя мучить, - сказал он. - Я все знаю. Тебе не из-за чего терзаться.
И он нежно улыбнулся ей.
- Ах, Юджин, я перестаю себя понимать, - скорбным голосом сказала она. - Я думала, что я выше этого.
- Никто из нас не выше этого, - просто ответил он. - Мы иногда только воображаем себя выше. Для меня ты все такая же. Напрасно ты себя упрекаешь.
- Правда? - обрадованно спросила она.
- Разумеется, - ответил он. - В любви нет ничего постыдного. Наоборот, в ней все прекрасно. Почему я должен думать о тебе хуже, чем раньше?
- Потому что порядочные девушки так не поступают. При моем воспитании я должна была бы понимать, что хорошо, а что дурно, и так и вести себя.
- Все это предрассудки, которые внушены тебе воспитанием. Ты думаешь, что это нехорошо. Но почему? Только потому, что так сказали тебе отец и мать. Разве не правда?
- Нет, не только потому. Все считают, что это нехорошо. Библия учит нас этому. Всякий отвернется от меня, как только узнает, какая я.
- Постой, постой, - сказал Юджин. Вступая с нею в спор, он, в сущности, пытался разрешить то, что было загадкой и для него самого. Оставим в покое Библию, так как я в Библию не верю, - во всяком случае не считаю ее законом для человеческого поведения. Но ведь если даже все считают что-либо дурным, это еще не значит, что оно действительно дурно. Не правда ли?
Он отказывался признать понятие "все" верным отражением управляющих миром принципов.
- Конечно, - протянула Анджела с сомнением в голосе.
- Послушай, - продолжал Юджин, - в Турции Магомета считают святым пророком. Но разве отсюда следует, что это действительно так?
- Нет.
- Вот видишь! Точно так же нет ничего дурного в том, что было вчера вечером, хотя бы все здесь в доме и считали это дурным. Не правда ли?
- Да, пожалуй, - растерянно ответила Анджела.
Она говорила наугад. Ей трудно было с ним спорить. Его доводы были слишком тонки и казались неопровержимыми, а между тем внутренний голос подсказывал ей совсем другое.
- Ведь ты, собственно говоря, думаешь о том, как отнесутся к тебе люди. Ты говоришь, что они отвернутся от тебя. Но это уже вопрос практический. Твой отец, возможно, выгнал бы тебя из дому...
- Я думаю, что он именно так и поступил бы, - ответила Анджела, не понимавшая, какое у ее отца большое сердце.
- А я думаю, что нет, - сказал Юджин. - Впрочем, это никакого отношения к делу не имеет. Ни один мужчина, возможно, не захочет на тебе жениться, но это опять-таки вопрос чисто практический. И ты едва ли станешь утверждать, что это может служить мерилом того, что хорошо и что дурно, не так ли?
Рассуждения Юджина ни к чему не вели. Он и сам не больше кого-либо другого знал, что здесь хорошо, а что дурно. Он говорил скорее для того, чтобы убедить самого себя, но вместе с тем достаточно логично, чтобы посеять смятение в душе Анджелы.
- Я, право, не знаю, - неуверенно сказала она.
- По мнению людей, хорошо то, - продолжал он наставительно, - что согласуется с истиной. Но кто же знает, что такое истина? Никто тебе этого не скажет. Ты можешь действовать разумно или неразумно лишь с точки зрения твоего личного благополучия. Если именно это тебя мучает, - а я знаю, что это так, - могу тебя заверить, что ничего дурного с тобой не случилось и ничто не угрожает твоему благополучию. Я бы сказал даже, что наоборот, так как теперь я еще больше люблю тебя.
Анджела дивилась тонкости его рассуждений. Она далеко не была уверена в том, что он не прав. Значит, ее страхи были неосновательны? Ведь она и так впустую растратила свои лучшие годы.
- Как ты можешь так говорить? - возразила она в ответ на его уверения, что теперь он любит ее еще больше.
- Очень просто, - ответил он. - Я ближе узнал тебя. Меня восхищает твоя прямота. Ты прелесть, никто с тобой не сравнится. Ты прекрасна вся.
И он пустился в подробности.
- Перестань, Юджин, - взмолилась она, прикладывая палец к губам. Кровь снова отхлынула от ее лица. - Пожалуйста, не надо.
- Хорошо, не буду, - сказал он. - Но, право же, ты прелесть. Хочешь, посидим в гамаке.
- Нет, я пойду приготовлю завтрак. Тебе пора что-нибудь поесть.
Он сполна наслаждался своими привилегиями гостя, так как в доме почти никого не было - Джотем, Сэмюэл, Бенджамен и Дэвид ушли в поле. Миссис Блю была занята шитьем, а Мариетта отправилась куда-то по соседству проведать подругу. Анджела - как в свое время Руби - стала хлопотать, готовя завтрак для Юджина. Она замесила тесто для бисквитов, поджарила свиной грудинки и начистила целую корзинку свежесобранной ежевики.
- Мне нравится твой молодой человек, - сказала ей мать, входя в кухню. - Он выглядит добрым малым. Но смотри, не испорти его. Если начнешь слишком баловать, потом пожалеешь.
- А ты разве не баловала папу? - спросила Анджела, подумав о том внимании, каким был окружен в семье ее отец.
- Твой отец человек долга, - ответила миссис Блю. - Его не грех и побаловать. Этим его не испортишь.
