Супермен (сборник) - Фолкнер Уильям Катберт (читать книги онлайн без сокращений .TXT) 📗
Появление его произвело маленькую сенсацию. Я сидел на трибуне и наблюдал за тренировкой вместе с Хэролдом Кейсом и молодой Дейзи Кэри. Она еще только становилась знаменитостью, и я даже не знаю, на кого народ больше пялился — на нее или на Долли. Привести с собой киноактрису — это и в те времена было предприятием рискованным; приедь такая молодая дама в Принстон сегодня, ее скорее всего встретили бы на вокзале с оркестром.
Долли стал бегать, чуть прихрамывая, и все воскликнули: «Он хромает!» Вот он поймал выбитый с рук мяч, и снова все воскликнули: «Отличная реакция!» После тяжелого матча с моряками первой команде дали отдохнуть, и всеобщее внимание было приковано к Долли. Когда тренировка кончилась, он засек меня на трибуне, подошел, мы обменялись рукопожатием. Деизи спросила его: не хотел бы он сняться в фильме про футбол? Ей самой скоро предстоит работа в таком фильме. Все это была ни к чему не обязывающая болтовня, но он взглянул на меня с чуть заметной улыбкой.
В комнате мы выяснили, что его лодыжка распухла до размеров печной трубы, и на следующий день Долли с Кином сделали повязку эластичной — в зависимости от размера опухоли она сама будет растягиваться или сужаться. Шар — так мы назвали опухоль. Кость почти зажила, но посиневшие сухожилия снова набухали день ото дня. Матч со Суартмором он смотрел, расположившись у бровки, а в следующий понедельник вышел играть за вторую команду.
Днем он иногда писал Виене. Он считал, что они все еще обручены, но старался не обременять себя мыслями на эту тему, и в этом смысле хорошо, что по ночам у него болела нога — тут не до раздумий. Что ж, кончится сезон, пусть тогда поедет к ней и во всем сам удостоверится.
Следующий матч мы играли с Гарвардом и проиграли 7–3. Джек Девлин сломал ключицу и до конца сезона выходить на поле не собирался, а это значило, что без Долли просто не обойтись. Стояла середина ноября, и среди притихших было третьекурсников, уже предвидевших печальный исход турнира слух этот высек искру надежды — непомерных размеров, если учесть состояние Долли. В четверг перед игрой он вернулся в комнату, и лицо у него было озабоченное и усталое.
— Они хотят меня ставить, — сообщил он. — В заднюю линию, и опять придется ловить верховые мячи. Если бы они знали…
— Неужели ты не мог сказать об этом Биллу?
Он покачал головой, и неожиданно у меня возникло подозрение — это он себя наказывает за августовскую «случайную» травму. Он молча лежал на диване, а я паковал его чемодан — на матч команда ехала поездом.
День матча, как обычно, напоминал нереальный сон — толпы друзей и родственников, чрезмерная помпа гигантского шоу. Наконец, на поле выбежали одиннадцать фигурок, и было в них что-то пленительно потустороннее, диковинное, бесконечно романтическое, размытое в пульсирующем тумане из тел и звуков. Тебе передается их возбуждение. Под ложечкой начинает томительно сосать, даже колотит дрожь, но они уже вышли на другую орбиту и недосягаемы для зрителей, помочь им теперь может только сам господь, они словно причислены к лику святых.
Резвые фигурки на зеленом ковре поля радуют глаз, вот разминка окончена, и команды растекаются на исходные позиции. Надеты защитные шлемы; футболисты, постукивая в ладоши легонько приплясывают, каждый на свой лад. Шум на трибуне еще не улегся, народ рассаживается, но ты уже сосредоточился и всматриваешься в игроков, ощупываешь их взглядом. Вон Джек Уайтхед, старшекурсник — на краю; а это блокировщик, Джо Макдональд, большой, с таким не пропадешь; Тул, второкурсник — в обороне; в центре — Ред Хопмен; а кто это на другом фланге защиты? Банкер, что ли? Он поворачивается, и становится виден номер — да, это Банкер. Дальше, другой блокировщик, Бин Гайл, весь из себя гордый и значительный; впереди на другом фланге — Пур, еще один второкурсник. А позади всех — куотербек Уош Сэмпсон; можно себе представить, в каком он сейчас состоянии! Хотя нет, ничего, на пружинистых ногах он совершает короткие рывки, перебрасывается словом-другим с партнерами, словно хочет передать им свою собранность, уверенность в победе. Долли Харлан стоит неподвижно, руки на бедрах, и поглядывает на йельского форварда, устанавливающего мяч для ввода в игру; рядом — наш капитан Боб Тэтнел…
Свисток! Йельцы, словно расколдованные, плавной волной покатились вперед, и через долю секунды — звук удара по мячу. Тут же все на поле пришло в движение, замельтешили фигурки, а зрители, заполнившие Чашу, напряженно подались вперед, будто их прошил мощный заряд электрического тока.
Только бы йельцы не забили нам сразу.
Нет, Тэтнел ловит мяч, отбегает ярдов на десять, попадает в кольцо соперников, и его сминают. Спирс прорывается по центру, надеясь заработать три очка. Короткий пас, Сэмпсон удачно перебрасывает мяч Тэтнелу, но результата нет. Мяч, выбитый Харланом, попадает к Деверо, но того дружно заваливают около сорокаярдовой линии йельцев.
Что ж, посмотрим, на что претендуют они.
Сразу стало ясно — на многое. Перемещаясь по диагонали и обмениваясь короткими пасами в центре, они протащили мяч на пятьдесят четыре ярда, до шестиярдовой линии принстонцев, там выронили, и его перехватил Ред Хопмен. Мяч взвился свечой один раз, другой, йельцы снова бросились в атаку, прошли полполя в четыре быстрых паса, но тут свое слово сказал Долли, перехватил мяч, и натиск был остановлен у пятнадцатиярдовой линии. Но йельцы были свежи и сильны, и с третьим штурмом в линии принстонцев стали появляться бреши. Едва начался второй период, Деверо удалось приземлить мяч за нашей лицевой линией, и когда раздался свисток об окончании первой половины, мяч был у йельцев в зоне нашей десятиярдовой линии. На перерыв команды ушли при счете 7–0 в пользу Йеля.
Они не оставили нам ни малейшего шанса. Наши играли дружно, старались, может быть, это была их лучшая игра за весь год, но этого оказалось мало. Йельцы сами по себе были в ударе, да и фортуна к ним в этот день явно благоволила, и атмосфера в секторе, где сидели самые рьяные наши болельщики, загустела так, что ее можно было резать ножом.
В начале игры Долли выронил мяч, летевший на него сверху, но противнику он не достался; где-то в конце первой половины мяч, сильно посланный ногой, снова выскользнул у него из рук, но он успел подобрать его и, откинув крайнему, вернулся ярдов на двадцать. В перерыве он сказал Роуперу, что с приемом верховых мячей у него просто беда, но переводить его в другую линию не стали. Сам он передавал мяч хорошо, к тому же его присутствие в этой точке поля было важно — провести удачную комбинацию принстонцы могли только на этом участке.
После первого же розыгрыша мяча он немного захромал и старался двигаться как можно меньше, чтобы с трибун ничего не заметили. Но я достаточно хорошо разбираюсь в футболе и видел: он участвовал в каждом розыгрыше, первые шаги делал, как обычно, довольно медленно, а потом — рывок по краю, и почти всегда заставал своего сторожа врасплох. В его зоне ни один дальний пас йельцев не дошел до цели, но под конец третьего периода он опять выронил посланный чьей-то ногой мяч — сначала в каком-то смятении пятился от него, в результате не поймал и выудил его уже у пятиярдовой линии, едва не позволив противнику увеличить счет. Это была уже третья такая ошибка, и я увидел, как Эд Кимбол скинул с себя одеяло и принялся разминаться за линией аута.
Но как раз с этой минуты игра у наших как-то заладилась, появился проблеск надежды. Долли удачно выбил мяч из-за наших ворот, его поймал и понесся по центру к воротам противника Хауэрд Бемент, сменивший после перерыва Уоша Сэмпсона, он протаранил их оборону и пробежал двадцать шесть ярдов, прежде чем был все-таки сбит. Чуть раньше капитан йельцев Таскер повредил колено и ушел с поля, и принстонцы острие атаки перевели в зону, где мучался йельский запасной, между Бином Гайлом и Хопменом, туда с мячом врывался либо Джордж Спирс, либо — чуть реже — Боб Тэтнел. Мы добрались до сорокаярдовой линии йельцев, потеряли мяч, тут же снова им завладели, но кончился третий период. Трибуна принстонцев ожила, всколыхнулась. Впервые за всю игру мы обосновались на их половине поля — это же реальная возможность сравнять счет! Стали что-то взволнованно выкрикивать лидеры наших болельщиков, на трибуне слышались неожиданные выплески звука, в которых там и сям прорывались отдельные голоса, шум набухал становился хаотичным — атмосфера накалялась.
