Карьера одного борца - Шоу Бернард Джордж (читаем книги онлайн бесплатно полностью TXT) 📗
Люциан хотел ответить ей, но она сейчас же перебила его:
- Впрочем, это сейчас не интересует меня. Скажите, есть ли у вас какие-нибудь сведения о личности мистера Байрона? Считаете ли вы его обыкновенным представителем своей профессии?
- Нет. Я думаю, что он очень странный представитель. Мне удалось проследить историю его жизни вплоть до тех времен, когда шестнадцатилетним юношей он служил юнгой на каком-то океанском пароходе. Его за что-то прогнали с парохода во время стоянки в Мельбурне. Тогда он поступил слугой в гимнастическую школу какого-то отставного чемпиона. Здесь он понял, в чем лежит его призвание, и стал готовиться к деятельности профессионального кулачного бойца. Первый раз он выступал на арене против какого-то несчастного датчанина, которому сломал скулу. Это положило начало его славе. Ему везло, и он из всех дальнейших состязаний неизменно выходил победителем. Наконец ему однажды удалось каким-то особенным ударом убить на месте противника-англичанина, который стойко держался против него целых два часа. Я узнал, что этот особенный удар с тех пор зовется в спортивных кругах "ударом Кэшеля". Он пытался применять этот подлый прием в своих последующих схватках, но, по-видимому, менее удачно, так как никого не убил. Вероятно, этот неуспех разочаровал его, так как он вскоре покинул Австралию и появился в Америке, где прославился тем, что поборол какого-то негра-великана и изувечил его на всю жизнь. Затем...
- Благодарю вас, Люциан, - прервала его Лидия. - Этих сведений вполне достаточно. Скажите, вы вполне уверены, что все в вашем рассказе правда?
- Я узнал все то, что сообщил вам, из таких авторитетных источников, как лорд Вортингтон и специальные спортивные журналы. Вероятно, сам Байрон с гордостью подтвердит эти сведения о его подвигах. Справедливости ради я должен прибавить, что его среди профессионалов считают образцом хорошего поведения и кротости.
- Помните ли вы мои слова, в которых я несколько дней назад по другому поводу заметила вам, как скудны результаты наших наблюдений над каким-нибудь предметом до тех пор, пока мы больно не ушибемся о него, после чего наши глаза проясняются и приобретают способность видеть правду.
- Я помню все ваши слова, - ответил Люциан, немного расстроенный неприятным воспоминанием.
- Мое знакомство с этим человеком может служить прекрасной иллюстрацией для этой мысли. Он выдавал свою ужасную профессию каждым движением, каждым словом, - все время, пока мы были знакомы. Мне пришлось даже видеть его кулачную расправу с каким-то уличным проходимцем. И тем не менее, имея все данные, я ничего не заметила, во мне не появилось даже малейшего подозрения, сколько-нибудь напоминающего то, что я узнала сегодня.
Лидия рассказала о своем недавнем уличном приключении и с терпеливым равнодушием выслушала от Люциана выговор за свою вечную неосторожность и легкомыслие.
- Можно ли спросить, - закончил свои наставления Люциан, - как вы думаете теперь поступить?
- А что вы посоветуете мне?
- Порвите немедленно знакомство с ним и решительно запретите появляться в вашем доме.
- Приятная задача, - иронически усмехнулась в ответ Лидия. - Но я сделаю это, пожалуй, не столько из-за того, что он обманщик. Пожалуйста, Люциан, сядьте к письменному столу и напишите начерно письмо к нему.
Люциан поморщился.
- Я думаю, что вы это сделаете лучше меня. Нужно много такта для такого письма.
- Да. Это не так легко, как вам представлялось минуту назад. Иначе я не просила бы вас помочь мне. Пожалуйста. - И она подвела его к столу.
Люциан с неудовольствием уселся и, подумав некоторое время, написал:
"Мисс Кэру высказывает мистеру Байрону полное свое уважение и считает долгом сообщить, что на днях покидает Лондон и потому будет лишена удовольствия принимать его по пятницам у себя".
- Я думаю, что этого достаточно, - сказал Люциан, передавая Лидии записку.
- Пожалуй, - улыбнувшись сказала она, когда прочла написанное. - Но что делать, если он рассердившись, ворвется сюда, вышибет двери и побьет Башвиля? Это легко может случиться.
- Он не осмелится. Однако я могу предупредить полицию, если вы боитесь.
- Ни за что. Нам следует показать, что у нас мужества не меньше, чем у него. Это, верно, единственная его добродетель.
- Если вы сейчас перепишете набело письмо, я опущу его в ящик, когда выйду от вас.
- Спасибо, не стоит. Я отправлю его вместе с остальными письмами.
Люциан охотно бы подождал, но он отлично знал, что Лидия не станет писать в его присутствии. Поэтому он, вполне удовлетворенный достигнутыми результатами, простился с ней. Когда он вышел, Лидия изорвала на мелкие клочки его записку и бросила их в корзину. Затем она написала:
"Дорогой мистер Кэшель Байрон,
Я только что узнала ваш секрет. Я очень огорчена, но должна предупредить Вас, что Вам не следует больше приходить ко мне. Прощайте.
Преданная Вам Лидия Кэру".
Лидия продержала это письмо у себя до следующего утра. Одевшись, она еще раз внимательно прочла его. Затем запечатала его и послала Башвиля опустить конверт в почтовый ящик.
9
Ученики Кэшеля, обучавшиеся у него боксу, обыкновенно просили его обращаться с ними, как с серьезными противниками, а не играть в невинную игру. Но Кэшель редко исполнял их желание, хотя он прекрасно знал, что подбитый глаз или вышибленный зуб станет гордостью ученика и поводом для хвастовства, что эти знаки отличия получены от знаменитого кулачного бойца. Кэшелю было неприятно видеть свои трофеи на лицах учеников и, кроме того, он не желал прослыть грубым и неловким учителем. Тем не менее в тот день, когда пришло письмо Лидии, Кэшель изменил своему обыкновению. Это почувствовал джентльмен, пришедший на урок вскоре после получения письма. Он удивился странной рассеянности Кэшеля, вяло принявшегося за преподавание своего любимого дела, и попросил, конечно, не щадить его. Ответом на эту просьбу был сильный удар в живот, который отбросил смелого джентльмена в противоположный угол комнаты. Джентльмен, без кровинки в лице, с трудом встал на ноги, но притворился очень довольным таким обхождением, и сдавленным голосом выразил свое удовольствие, что учитель считается с ним, как с настоящим противником, хотя тут же отказался от продолжения урока, ссылаясь на недосуг.
