Сестры Спринг - Тодд Анна (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
Эми передернуло от этих слов. Она прорычала:
– Джофри Мартин. Урод.
Джо кивнула.
– Ага, точно. Так что не завидуй. Тут вечно у всех денег нет, если только это не первое и не пятнадцатое число.
– Не считая Кингов, – пробормотала Мэг.
Звучало в ее голосе какое-то недовольство – реакция на нечто куда более сложное, чем простой факт недоплаты. Мэг тосковала по красоте, по изысканным, дорогим вещам, коими изобиловал дом Кингов. Ходили слухи, что в особняке даже унитазы сделаны из золота. Впрочем, они ей на глаза еще ни разу не попадались.
Мэг нравилась работа помощницы миссис Кинг. Не знаю, каково ей было на побегушках, моей принцессе, – но, покинув Sephora, об увольнении она даже не заикалась. В чем именно заключалась ее работа, мне было неизвестно; я знала только, что она делала миссис Кинг макияж и выгуливала ее модных собачонок. На прошлой неделе Мэг решила воспользоваться посудомоечной машиной, и миссис Кинг, увидев это, запретила ей прикасаться к грязной посуде. Не скажу, что мне это понравилось, но – Мэг девятнадцать, и она сама в состоянии решить, какую женскую работу делать, а какую – нет.
– Ну и пусть. Зато Кингов никто не любит, – заявила Эми.
– Ничего подобного! – вскинулась Мэг.
– Ну ладно, тебе они нравятся. И что с того? Все равно что заявить, будто все любят таких, как Эми, – подхлестнула сестренку Джо.
Эми взвилась:
– Джо вечно ко мне придирается!
Мэг ласково уложила ее снова себе на колени.
– Эми, это был комплимент… Ну ничего, Джон Брук тоже станет офицером. Вот только закончит учебу в Уэст-Пойнте [1].
Слова Мэг заставили меня закатить глаза, и я на миг почувствовала себя подростком.
– Не стоит западать на чины, это пахнет снобизмом.
Мэг умолчала о том, что в обмен на очки от «Шанель» и личный бассейн на заднем дворе, как у миссис Кинг, она не прочь побыть снобом. Она сама так выразилась на прошлой неделе – я случайно подслушала и цитировала слово в слово.
– Вот именно, Мэг, – поддакнула Эми.
– Замолчи!
– Мередит, ты хоть знаешь, сколько у них деньжищ? – спросила Мэг.
Помнится, до меня доходили слухи, что мистер Кинг помогал большим корпорациям уходить от судебного преследования. Так что горячих симпатий я к ним не питала – в отличие от старшей дочери. Старшая оказалась моей полной противоположностью. Я терпеть не могу людей, считающих, будто они стоят выше других, таких довольно часто встречаешь в военных сообществах. Пока Фрэнка не повысили в звании, мне было уютно в кругу солдатских жен: каждая скучала по мужу, переживала из-за войны и на всем экономила. Кое-кто из жен устраивался на работу, и я ими неимоверно восхищалась. У меня появилось несколько подруг: молодая жена, беременная первым ребенком, и одна ровесница, которая недавно переехала к нам из Форт-Брэгга [2].
После того как Фрэнка повысили, меня стали чураться жены тех, кто был ниже по званию, а с офицерскими женами у меня не сложилось: я для них была «мелковата». Да и не хотелось мне возлагать на себя лишнюю социальную ответственность, своих забот хватало: растить четверых детей и морально поддерживать мужа, пока тот в отъезде.
Дениз Ханчберг, председательница Комитета поддержки семей военнослужащих, поначалу вела себя довольно любезно, однако власть, постепенно приходившая в ее руки, мало-помалу, крупица за крупицей пьянила ее, и со временем она превратилась в заносчивую стерву. Невыносимо было смотреть, как она докапывается до молоденьких солдатских жен, а когда она отчитывала меня за пустячные прегрешения или злословила за спиной, я мысленно слюнявила два пальца и стирала с ее самодовольного лица гаденькие нарисованные брови.
Временами, когда Дениз особенно задавалась – вела себя так, словно на нее возложена миссия вести за собой весь свободный мир, – меня так и подмывало рассказать ей о том, что ее муж переспал с гарнизонной медичкой, причем дважды, во время прошлой передислокации батальона. И когда Дениз осуждающе поводила у меня перед носом мизинцем из-за того, что я забыла принести хот-доги на благотворительную ярмарку – черт меня дернул туда притащиться, – я едва не поведала ей эту историю, но подумала, что нехорошо разрушать чужую семью. Да и мужу нередко достается за болтливость жены, вот почему жены военных должны вести себя здраво и, можно даже сказать, величественно.
То, что позволительно жене рядового, непозволительно офицерской жене, и я не стала порочить имя Фрэнка. Нередко мне казалось, что Форт-Сайпрус – что-то вроде контейнера с живой рыбой. Всем тесно, жратвы не хватает и некуда деться – разве что вовсе выпрыгнуть из мутной воды.
Нельзя было забывать и о репутации дочерей – насколько это возможно для четырех девочек-подростков. Молва летит быстро, особенно в военных городках, а беспокойный нрав моих дочерей давал богатую почву для сплетен.
Пока я сидела, погруженная в мысли о Дениз, разговор в комнате принял новый оборот. Я очнулась от задумчивости, услышав слова Эми:
– У папочки работа безопаснее, чем у других. Ему даже пистолет носить не приходится.
Никто ее не стал разубеждать.
Когда-то давным-давно, когда она была совсем маленькой, я сказала ей ложь во спасение. Как бы вы поступили, если бы семилетняя дочь вас спросила: «А папочка умрет?»
С Джо тоже приходилось считаться. Каждый раз, когда отец выкладывал в фейсбук фотки с оружием наперевес, Джо старалась не обращать на это внимания. Она была ярой противницей оружия и без стеснения об этом высказывалась. Она ни за что на свете не прикоснулась бы к пистолету. Как и я.
– Я бы не сказала, что база в самом центре Мосула – безопасное место, – угрюмо бросила Джо, даже не пытаясь скрывать мрачный тон. Дочурка давным-давно забила на притворство.
Хотя Эми не была посвящена в подробности, дочери знали, где находится их отец и насколько опасно в Ираке. Они понимали: там умирают и свои, и чужие. Недавно погиб отец Хелены Райс. Уехал за два дня до начала занятий в школе (она как раз пошла в выпускной класс) и не дожил до Рождества. Теперь Хелена с мамой уезжают обратно – туда, где жили, пока Вооруженные силы не перевели их на новое место. Им дали девяносто дней, чтобы освободить жилплощадь.
– Он на самой безопасной базе, – сообщила Эми.
Очередная ложь, которую я ей преподнесла.
– Нет, – встряла Джо, однако я ее одернула.
В такие моменты мне всегда было жаль, что рядом нет Фрэнка и никто не поможет мне рассказать девчонкам о превратностях жизни.
– Ладно, Джо, перестань, – встряла Бэт. – Давайте просто посмотрим фильм.
Вдруг навалилась усталость. В последнее время я вообще чувствовала себя очень усталой. Потянуло встать и заглянуть в холодильник.
– Ну извини, что я мешаю тебе смотреть фильм разговорами про отца, – огрызнулась Джо, скрестив руки на груди.
Будь эта реплика обращена ко мне, или Эми, или Мэг, ей бы влетело по полной. На нее бы наорали, прочли бы лекцию, а Эми могла бы и стукнуть. Однако Бэт не проронила ни слова. Прошло несколько секунд, и Джо вновь прибавила звук. Мало-помалу плечи у нее расслабились, напряжение спало, я успокоилась.
Нам не хватало Фрэнка, вот и все.
У каждой из нас имелась своя фаза, когда он был нам особенно нужен. Мэг острее всего недоставало отца, когда ее парень пустил по рукам фотографии, не предназначенные для чужих глаз. Джо нуждалась в отце, когда ее сделали самым юным главным редактором школьной газеты, и потом, когда ее этого титула лишили. Бэт скучала по отцу, когда, исполняя произведение, не попадала в нужную ноту. Эми – когда ей хотелось, чтобы он пел для нее любимые диснеевские песни. Ну а их матери сильнее всего не хватало мужа, когда на плечи наваливалась суровая повседневность.
У каждой был свой повод скучать по нашему лейтенанту, и мы с нетерпением ждали его возвращения в следующем месяце. Хотя после года томительного ожидания две недели побывки пролетят, как нечего делать.
