Сильнее смерти - Голсуорси Джон (читать книги бесплатно полные версии txt) 📗
- Что думает о них ваш муж? - спросил он однажды.
- Я их ему не показываю.
Да, она никогда ничего не показывала ему: просто боялась, зная, как он высмеивает все, что раздражает его, а даже малейшая насмешка подорвала бы ее веру в себя, и без того уже похожую на чахлое растение. Единственным человеком, которому она, кроме учителя, показывала свои композиции, был как ни странно - Росек. Однажды, переписав какое-то ее сочинение, он удивился. Теплота, с которой он похвалил этот маленький "каприз", была, видимо, искренней; она была благодарна ему и играла другие свои вещи, а однажды песню, которую сочинила для него. С этого дня она начала питать к нему какое-то дружеское чувство и даже немного жалеть этого бледного, скрытного, загадочного человека; она наблюдала за ним то в гостиной, то в саду и видела: он все еще не потерял надежды на то, что его желание сбудется. Правда, он никогда не навязывал ей своих чувств, хотя она знала, что стоит ей подать малейший повод, и все началось бы сначала. Выражение его лица и его неистощимое терпение трогали ее. Она не могла сильно ненавидеть человека, который так обожал ее. Она советовалась с ним о долгах Фьорсена. Их уже накопилось несколько сот фунтов, не считая большого долга самому Росеку. Как он мог залезть в такие долги? Куда деваются деньги, которые он зарабатывает? Его гонорары этим летом были высоки. Тратит ли он все на Дафну Уинг или и на других женщин?
Внимательно наблюдая за Фьорсеном, она убедилась, что с ним произошла какая-то перемена; что-то в нем словно бы сдало - все равно как в часах, когда все поворачиваешь и поворачиваешь ключ, пока не лопнет пружина. Но работал он еще упорнее, чем раньше. Она слышала издали, что он без конца повторяет какой-нибудь пассаж и словно никогда не бывает доволен. Но в игре его уже не было прежнего огня и широты: она стала более сухой, в ней чувствовалось какое-то разочарование. Как будто он говорил себе: "К чему все это?" И в его облике тоже что-то изменилось. Она знала, была убеждена, что он тайно пьет. Но почему? Из-за его размолвки с ней? Или из-за девушки? Или просто он унаследовал это от пьяниц-предков?
Джип старалась не задавать себе таких вопросов. Это привело бы ее к бесполезным спорам с собой, к новым признаниям в том, что она его не любит, к бесцельному осуждению этой девушки, - словом, к бесцельному отрицанию всего. Нет, все это безнадежно!
Фьорсен легко раздражался, и казалось, ее уроки музыки злят его, - он говорил о них с презрительной нетерпимостью. Она понимала, что он считает их любительскими. Его злило и то, что она много времени отдает ребенку. К девочке он относился странно: заходил в детскую, вызывая тревогу Бетти, забавлялся с дочерью минут десять, потом укладывал ее обратно в кроватку, глядел на нее мрачно или с усмешкой и удалялся. Иногда он заглядывал в детскую, когда там была Джип, и, молча посмотрев на ребенка, уводил ее.
Ее всегда мучила мысль, что она его совсем не любит, и еще больше сознание того, что она не только спасла его, а, по сути дела, столкнула под гору, - какая ирония судьбы, какая расплата за ее тщеславие! Она уступала его притязаниям, но эта уступчивость стоила ей неслыханного напряжения - она с каждым днем все больше отдалялась от него. Такова уж была ее натура: она способна была пассивно терпеть, пока что-то в ней не сломается, а после этого - конец!
Весна и лето прошли для Джип, словно какая-то засуха, когда облака маячат где-то страшно далеко, за завесой пыли; но вот они надвигаются все ближе и ближе, и наконец разражается гроза и омывает дождем истосковавшийся сад.
ГЛАВА XV
Первым настоящим летним днем в том году было десятое июля. Бывали и раньше хорошие дни, когда ветер дул с востока или севера; но теперь, после двух дождливых недель, солнце стало греть совсем по-летнему, мягкий ветерок приносил отовсюду аромат цветущих лип. В далеком углу сада, под деревьями, Бетти шила какие-то детские вещи, а ребенок крепко спал утренним сном. Джип стояла перед клумбой с ярким и нежным душистым горошком; у цветков были мелкие зеленые треугольные листочки и стебли с усиками, напоминающими усики насекомых.
Шорох шагов по гравию заставил ее обернуться, и она увидела Росека, выходящего из гостиной. Он поклонился и сказал:
- Густав еще спит. Я решил сначала повидаться с вами. Можем мы поговорить?
Поколебавшись секунду, Джип сняла садовые перчатки.
- Здесь? Или в гостиной?
- Если можно, в гостиной.
Чуть-чуть обеспокоенная, она пошла вперед и села в гостиной так, чтобы видеть Бетти и ребенка. Росек стоял, не произнося ни слова. Она невольно залюбовалась четким рисунком его чувственного рта, его безупречной элегантностью.
- О чем же вы хотите говорить?
- Боюсь, что о скверном деле. Что-то надо предпринять немедленно. Я пытался все это уладить, но они не хотят ждать. Они даже угрожают продать дом с молотка.
Джип воскликнула, возмущенная:
- Здесь почти все принадлежит мне!
Росек покачал головой.
- Договор на аренду дома составлен на его имя - вы только его жена. Кредиторы могут сделать это, уверяю вас. И я не в состоянии больше помогать ему - по крайней мере сейчас.
- Разумеется, нет! Вам не надо было вообще ему помогать. Я терпеть не могу... Сколько он всего должен?
- Около тысячи трехсот фунтов. Правда, это не так уж много. Но тут есть еще одно...
- Худшее?
Росек кивнул и продолжал:
- Вы опять подумаете, что я хочу извлечь какую-то выгоду для себя. Я не могу допустить, чтобы вы на этот раз так подумали.
Джип сделала нетерпеливое движение.
- Я не буду так думать. Пожалуйста, расскажите мне.
- Есть такой человек, по фамилии Уэгг, владелец похоронного бюро. Он отец одной девушки, которую вы знаете...
- Дафны Уинг?
- Да. Она ждет ребенка. Родители заставили ее все рассказать. Это означает, что ее контракты будут расторгнуты, и, конечно, со всеми последствиями.
Джип медленно проговорила:
- Пожалуйста, скажите: что может сделать этот мистер... мистер Уэгг?
- У него бешеный характер, а в бешенстве человек его круга опасен. Наверное, он захочет массу денег - ну, возможно, и крови тоже.
Он наклонился к ней и очень тихо сказал:
