Ты слышишь нашу музыку? - Мартен-Люган Аньес (серия книг TXT) 📗
– Как насчет того, чтобы поспать в палатке? – хитро взглянул он на меня.
– Разве что наши бандиты будут спать в другой.
– О нет, прекратите, не хочу выслушивать ваши фантазии, – прервал нас Люк. – Помолчите. Если не ради меня, то по крайней мере избавьте детей от своих намеков!
– Ну ты зануда! – засмеялась я в ответ.
Люк скривился. А Янис посадил Виолетту на свой табурет, поднялся и стал за моей спиной. Он обнял меня за талию, уперся подбородком мне в плечо и поцеловал.
– С какой стати нам стесняться собственных детей! – провозгласил он.
Брат вздохнул, но постарался сохранить спокойствие.
– И как это меня угораздило вас познакомить!
Знал бы… ни за что бы не стал.
– Это было неизбежно, и тебе это известно! К тому же без нас двоих у тебя была бы смертельно скучная жизнь, – парировала я.
Люк захохотал. А такое, заметим, случается не часто!
Я только-только отпраздновала двадцатипятилетие, когда Люк наконец-то решился представить мне нового лучшего друга, в котором разглядел компаньона своей мечты. Мне понадобились серьезные усилия, чтобы заставить его это сделать, потому что он ни за что не хотел знакомить нас. В тот период каждая встреча с братом начиналась с рассказов о неком Янисе. Они пересеклись на стройке, где Люк был архитектором-проектировщиком, а Янис играл роль “мастера на все руки”. Он выполнял практически любые функции, и брата поразил этот самоучка, полный энтузиазма, ничем не заморачивающийся и действительно умеющий все. Оставаясь полной противоположностью, они понимали друг друга с полуслова. Несколько пьянок по случаю сдачи заказа окончательно сблизили их. Я же в этом возрасте думала о чем угодно, только не о создании семьи.
Я уже два года работала в турагентстве “тайным гостем”. Мне это безумно нравилось, а когда я возвращалась с другого конца света, проверив, удобны ли матрасы в очередном отеле, я шла в бар с Шарлоттой, которая тоже любила подобные развлечения и к тому же была знатоком злачных мест. Понятно, что при таких привычках меня приводила в ужас жизнь брата, который в свои тридцать два года был женат на даме, напрочь лишенной эмоций, и являлся отцом двух близнецов. Его рассказы о забавном парне, с которым он иногда встречается и строит планы, пробудили мое любопытство. Я подговорила Шарлотту и ускорила события, предложив Люку выпить с нами и пригласить своего приятеля. Он сдался. Я назначила встречу в баре на улице Оберкампф. Пришел Люк, сквозь зубы поздоровался с Шарлоттой, которую побаивался с самой первой их встречи, уселся за стол и заказал пинту пива, бросая на меня какие-то странные взгляды: в них сквозила сильная досада, причина которой была для меня загадкой. Вдруг моя лучшая подруга начала вульгарно насвистывать, что обычно делала, выходя на охоту. Пробормотав “Вот и начинается головная боль”, мой брат встал и направился к человеку, который приближался к нашему столу. Он пожал ему руку, и я наконец-то встретилась со знаменитым Янисом, который явился грязным как поросенок, в дырявых джинсах и майке, заляпанной краской. Он чмокнул нас с Шарлоттой в щеку и сел напротив меня. Следующие четверть часа я, не отрываясь, изучала его: голубые глаза, смуглое лицо человека, проводящего много времени на свежем воздухе, плохая стрижка, заразительный смех, доброжелательность, различимая в каждом слове, не слишком чистые руки, покрытые ссадинами. Я встретилась с ним взглядом и улыбнулась ему. После этого мы смотрели только друг на друга. Когда Шарлотта предложила мне пойти повеселиться и перебраться в другой бар, я отказалась.
– Похоже, я потеряла подругу по загулам, – шепнула она мне на ухо. – Главное, не веди себя разумно.
“До скорого, зайчики!” – бросила она и ушла. Я надолго замолчала. Чувствуя себя потерянной и одновременно уверенной в будущем, я слушала Яниса и Люка – они обсуждали какие-то рабочие вопросы – и не пыталась вникать в смысл их слов. Янис постоянно поворачивался ко мне, не прерывая разговора с братом, который, впрочем, тут же поняв, что происходит, неожиданно вспомнил о жене, вынужденной в одиночку справляться с близнецами, и покинул нас. Наконец-то мы остались наедине и принялись без умолку болтать, он рассказывал о себе, я о себе. Официанты выключили свет на террасе и прогнали нас. Мы долго бродили по Парижу, зашли в маленький ночной клуб, чтобы проверить, на одной ли мы волне и сможем ли станцевать рок-н-ролл. Гармония возникла с первого такта, так что мы остались и станцевали еще и под две латиноамериканские мелодии, последовавшие за рок-н-роллом. Ближе к шести утра мы оказались на площади Сен-Мишель возле только что открывшегося кафе напротив собора Нотр-Дам и заказали завтрак – кофе, апельсиновый сок, тосты с маслом и джемом, которые Янис демонстративно макал в кофе, лукаво косясь на меня. Потом вошли в метро. В пустом вагоне было полно свободных сидений, но мы остались стоять, держась за поручень и не отрывая глаз друг от друга. Янису нужно было пересаживаться на Шатле, так что у нас почти не оставалось времени.
– Когда ты освобождаешься сегодня? – спросил он. – В шесть. Ты…
– Я зайду за тобой. Обещаю быть чистым.
Я расхохоталась. Поезд замедлил ход. Он внимательно заглянул мне в глаза:
– Вера… У меня будто музыка звучит в голове.
– У меня тоже…
Поезд остановился. И он меня поцеловал. Теперь я слышала не простенькую мелодию, а целый симфонический оркестр. Раздался сигнал – двери закрывались. Янис едва успел выскочить из вагона. Вцепившись в поручень, я смотрела, как он уходит по платформе. В этот момент я четко осознала, что мои планы на будущее только что бесповоротно изменились. Теперь в них не будет никого, кроме него. Последующие события подтвердили мою догадку.
Характерный скрип кольца по стеклу отвлек меня от воспоминаний. Шарлотта не способна ни прийти, когда договаривались, ни обойтись без спектакля.
Ее появление всегда обставлено как выход на сцену оперной дивы. Сходство с Моникой Белуччи служит ей дополнительным стимулом, чтобы всегда оставаться в образе капризной знаменитости. Янис пошел открывать дверь. Шарлотта подставила ему щеку для приветственного поцелуя. Затем приняла позу королевы сцены.
– Добрый вечер, зайчики, – промурлыкала она теплым голосом.
Дети помчались к ней. Выставив ладонь вперед, она остановила их и подвергла проверке. Похоже, результат ее удовлетворил, так как она, не обращая внимания на высоченные каблуки, грациозно присела на корточки, чтобы оказаться на их уровне.
– На этот раз родители все же отмыли вас. Давайте, целуйте, – приказала она, указывая кроваво-красным ногтем на свою щеку.
Когда Шарлотта сочла, что требуемая доза нежностей получена, она без церемоний отодвинула их в сторону. Это не удивило и не возмутило ни Яниса, ни меня, ни тем более детей. Мы хорошо знаем нашу Шарлотту. Проблему потенциального материнства она решила раз и навсегда, перевязав трубы. Она знала, что не сумеет заниматься отпрысками – “моя материнская жилка оборвалась”, любила она повторять. Тем не менее я иногда ловила ее грустный взгляд, останавливающийся на ком-то из наших детишек. Обычно в таких случаях она предлагала оставить их у нее на несколько часов или на выходные. Мягкой кошачьей походкой Шарлотта приблизилась к нам.
– Привет, кузнечик, – обратилась она ко мне.
– Как дела, пантера?
– Я свободна, Тьерри изгнан.
– А я о нем и не слышала.
– Слишком большой зануда, чтобы его обсуждать.
Она громко расхохоталась. Люк, сидевший по другую сторону стола, тяжело вздохнул.
– Наш старичок чем-то недоволен? – воскликнула Шарлотта, подходя к нему.
Люк уже преодолел стадию ужаса, который ему изначально внушала Шарлотта, однако она по-прежнему раздражала его, а ей доставляло огромное удовольствие действовать ему на нервы. Янис не стал садиться к столу, а снова стал за моим стулом и едва сдержал смех. Вместо того чтобы просто поздороваться с моим братом, Шарлотта ущипнула его за щеку.
