1Q84. Тысяча Невестьсот Восемьдесят Четыре. Книга 3. Октябрь–декабрь - Мураками Харуки (книги онлайн полные версии бесплатно .txt) 📗
– Какое яркое описание… – задумчиво говорит медсестра. – Прямо перед глазами встают все эти пейзажи. Так, значит, Исак Динесен «Прощай, Африка!»?
– Точно.
– Голос у вас тоже хороший. Глубокий и с выражением. Просто талант!
– Спасибо.
Не вставая с табурета, она закрывает глаза и замирает, едва дыша. Словно с головой погрузившись в мир, о котором сейчас услышала. Ее округлая грудь под белоснежным халатом чуть заметно вздымается и опадает. Глядя на эту грудь, Тэнго вспоминает свою замужнюю подругу. Полдень пятницы, он раздевает ее, нежно гладит набухающие соски. Ее дыхание учащается, промежность становится влажной. За открытым окном с задернутой шторой накрапывает мелкий дождик. Она протягивает руку, взвешивает на ладони его член… Физиологически эти картины никак не возбуждают его. Они проплывают перед Тэнго как в тумане, будто он смотрит на них со стороны сквозь тонкую прозрачную пленку.
Чуть погодя медсестра открывает глаза и глядит на Тэнго. Словно считывает все, что вертится у него в голове. Но и не думает укорять его. Слабо улыбнувшись, встает и смотрит на Тэнго сверху.
– Ну, мне пора, – говорит она. Поправляет волосы, проверяя, на месте ли шариковая ручка. И, развернувшись, выходит из палаты.
Вечером он, как правило, говорил по телефону с Фукаэри. И всякий раз слышал от нее, что сегодня ничего особенного не произошло. Несколько раз кто-то звонил, но она, как велено, трубку снимать не стала. Вот и хорошо, говорил он тогда. Пускай себе звонят сколько влезет.
С самого начала они условились, что, когда Тэнго звонит, он выжидает три гудка, затем вешает трубку и набирает номер снова; однако Фукаэри, забывая об уговоре, вечно хватала трубку после первой же телефонной трели.
– Снимай трубку только так, как мы условились, – предостерег ее Тэнго в очередной раз.
– Я-чувствую, – ответила Фукаэри. – Не-волнуйся.
– Что чувствуешь? Что это я звоню?
– Когда-не-ты-я-не-снимаю.
Может, конечно, и такое бывает, подумал Тэнго. Он ведь и сам всегда чувствует, если звонит Комацу и никто другой. Именно тогда телефонные трели звучат особенно нервно. Словно кто-то назойливо барабанит пальцами по столу. Но все равно – такие вещи слишком интуитивны. И это вовсе не значит, что Фукаэри можно брать трубку, когда ей вздумается.
Жизнь Фукаэри текла примерно так же однообразно, как у Тэнго. День за днем она проводила в квартире, на улицу – ни шагу. Телевизора у него не было, а книг она не читала. Почти ничего не ела. Так что даже выходить за продуктами никакой нужды не было.
– Не-ем-потому-что-не-двигаюсь, – пояснила она.
– Чем же ты занимаешься целый день?
– Думаю.
– О чем?
Она не ответила.
– Прилетает-ворона.
– Она что, раз в день прилетает?
– Не-раз-в-день, – отозвалась Фукаэри. – Много-раз-в-день.
– Одна и та же ворона?
– Да.
– А больше никто не появлялся?
– Эн-эйч-кей-опять-приходил.
– Тот же человек, что и раньше?
– Кричал-господин-кавана-вор.
– Что, прямо у нас перед дверью?
– Громко-чтобы-все-слышали.
Тэнго задумался. Потом сказал:
– Не обращай внимания. Это тебя не касается и никакого зла тебе не причинит.
– Кричал-я-знаю-что-вы-дома.
– Не бери в голову. Просто он так запугивает людей. Стандартный приемчик служащих «Эн-эйч-кей».
Тэнго вспомнил, как этот приемчик использовал его отец. Как в воскресный полдень по лестницам многоэтажек разносился отцовский голос. Угрожающий и глумливый. Тэнго стиснул пальцами виски. Все новые подробности выныривали из памяти и проплывали перед глазами.
Словно почувствовав что-то в наступившей паузе, Фукаэри спросила:
– Все-в-порядке.
– Да, все хорошо, – отозвался Тэнго.
– Ворона-тоже-так-думает.
– Ну и слава богу.
После того как в небе появилась вторая луна, а в постели на месте отца ему явился Воздушный Кокон, Тэнго уже ничему не удивлялся. Если Фукаэри обменивается мыслями с вороной на подоконнике, значит, так нужно, и ничего странного в этом нет.
– Я пока в Токио не еду. Еще немного побуду здесь. Ничего?
– Сколько-хочешь-столько-и-будь, – ответила Фукаэри.
И тут же без всякой паузы повесила трубку. Их диалог оборвался так резко, словно кто-то перерубил телефонный кабель остро заточенным топором.
Затем Тэнго позвонил в издательство Комацу. Но того на месте не оказалось. Как ему сообщили, Комацу мелькнул в конторе около часу дня, но тут же исчез; где сейчас – неизвестно, вернется ли на работу сегодня – сказать невозможно. Этот тип был в своем репертуаре. Тэнго продиктовал телефон лечебницы и попросил передать, что в течение дня его можно застать по этому номеру и что он ждет от Комацу звонка. Номера гостиницы диктовать не стал: не хватало еще просыпаться из-за наглеца среди ночи.
В последний раз он говорил с Комацу в конце сентября. Беседа вышла совсем короткой. С тех пор они друг с другом не связывались. А до того Комацу с конца августа три недели пропадал неизвестно где. Лишь однажды, как выяснилось, позвонил себе на работу и сказал, что чувствует себя неважно, хотел бы немного отдохнуть. Больше от него сообщений не было. Все равно что без вести пропал. Конечно, Тэнго было не все равно, что творится со старшим товарищем, но беспокоился он не сильно. Этот своевольный тип всю жизнь занимался лишь тем, что нужно ему, и в любой день мог вернуться на рабочее место с таким видом, будто ничего особенного не случилось.
Разумеется, коммерческая организация – не то место, где прощают подобные фортели. Но, как ни странно, кто-нибудь из коллег постоянно его прикрывал. Хотя нельзя сказать, что в коллективе Комацу сильно любили, в любом конфликте кто-нибудь прикрывал ему задницу. Да и начальство тоже смотрело на его выкрутасы сквозь пальцы. Самоуверенный, наглый и несговорчивый, он, тем не менее, гениально выполнял свою работу, не говоря уже о лаврах продюсера «Воздушного Кокона», которые по праву принадлежат ему одному. Характер характером, а таких профессионалов уволить не просто.
Как Тэнго и предполагал, в один прекрасный день Комацу, никого не предупредив, вернулся на рабочее место – и безо всяких извинений и оправданий продолжил работу как ни в чем не бывало. Об этом Тэнго узнал от знакомого редактора, коллеги Комацу, когда позвонил к ним в контору.
– Так что же, теперь он поправился? – уточнил Тэнго.
– Да с виду вроде здоров, – ответил редактор. – Только молчаливый какой-то. Совсем не то, что прежде.
– Молчаливый? – удивился Тэнго.
– Ну, как бы сказать… Еще нелюдимее стал.
– Может, и правда болен?
– Да черт его разберет! – процедил редактор. – Сам говорит, что болен. Только и остается верить на слово. Ну, хоть вернулся – и то хорошо: все скопившиеся завалы наконец-то разгребает. А пока его не было, творился чистый кошмар: никакие вопросы по «Воздушному Кокону» без него не решались, хоть сдохни.
– Кстати, насчет «Кокона» – Фукаэри до сих пор не нашлась?
– Нет, все так же. Поиски ничего не дали, она по-прежнему считается пропавшей без вести. А все, кто с ней связан, попрятались кто куда.
– В последнее время газеты о ней не пишут.
– К этой теме журналисты в принципе теряют интерес, а кто поосторожней – просто не приближается. У полиции в расследовании никаких подвижек. Подробнее тебе Комацу расскажет. Только учти, как я и сказал, – он в последнее время ни с кем не общается. Как бы объяснить… Ну, словно подменили человека. От его самоуверенности и следа не осталось. То и дело уходит в себя, сидит угрюмый и думает о своем. Иногда вообще забывает, что люди вокруг. Точно в яму какую-то провалился…
– Уходит в себя? – переспросил Тэнго.
– А вот попробуй с ним пообщаться – сам поймешь.
