Официантка - Нестерина Елена (книга жизни .txt) 📗
Прижав к глазам Марининого оленя и вспомнив о собаке, Карина вдруг заплакала. Слёзы впитывались в потрёпанную вязаную спинку… Всхлипнув, Карина сняла с полки ещё одну свою игрушку – лёгкого, на тонких ножках, оленёнка из тисового дерева.
Как только они с сестрой приехали в Москву, Карина увидела его на витрине магазинчика в длинном переходе метро и тут же поняла, что должна купить немедленно. Он был стройный, летящий, словно воплощение мечты, а ведь именно с Москвой связывали сёстры своё будущее счастье.
Текстильная фабрика, на которой работала их мама, выписала Марине и Карине направление, чтобы те смогли поступить в институт лёгкой промышленности. Тётя Вероника с радостью согласилась принять девочек у себя, пока они, после поступления в институт, не переедут жить в общежитие (Карина очень хотела в общежитие). Всё, казалось бы, должно быть замечательно, однако девочки, которые в школе учились очень хорошо и даже чуть не дотянули до серебряных медалей, на экзаменах вдруг нахватали троек, а на последнем – математике, Марине вообще поставили двойку.
– Не волнуйся, Карина, – забирая документы, утешала сестра, – если нам этот институт будет нужен, мы в него с другого входа зайдём.
– То есть? – не поняла Карина.
– То есть найдём способ и проберёмся. Если, конечно, нам этого очень захочется.
Теперь путь их лежал в сторону поисков заработка. И только самый ленивый не смог бы найти себе работу в Москве летом.
Сёстры взялись продавать хот-доги на ВВЦ. Рабочий день их начинался в восемь утра и заканчивался после восьми вечера. Их демократичные начальники – два молодых парня – сами катали им тележку, ставили зонтик, подвозили свежую зелень, булочки и сосиски, когда нужно, доливали воды в баллоны с концентрированными кока-колой, фантой и спрайтом.
Вот именно это поразило тогда Карину. И ей казалось, что теперь на всю жизнь она расхочет пить эти напитки. Поскольку шлангами ребята пользовались теми, какие у них были, а были только короткие, тянуть их от тележки к питьевой воде было просто невозможно. И, не особо утруждаясь, ребята-начальники лихо закидывали шланг на клумбу, прикручивали к носику крана, из которого шла вода для полива травы, и накачивали этой воды в свои баллоны. А к клумбе, в свою очередь, вода шла непосредственно из-под чугунного канализационного люка, что находился у самого фонтана.
– Это получается, мы продаём людям воду из фонтана? – пытались возмущаться крайне удивленные сёстры.
– А что делать, где мы вам другую воду найдём? – резонно замечал один из начальников. – Не хотите, сами не пейте. Мы вот не пьём. Главное – торгуйте.
– К тому же кто знает, что там на заводах в бутылки за воду такую разливают? Может, она ничуть не лучше нашей, из фонтана, а пьют ведь все, и ничего.
– Так ведь на заводах стандартизация, контроль… – Марина тогда ещё пыталась что-то доказать.
– Да, контроль, санитарно-эпидемиологический, – не отставала от неё Карина.
Но весёлые начальники только отмахивались и просили лишь громко не распространяться про воду. Сёстры молчали. Однако уличная торговля преподносила им новые сюрпризы, заставляя смотреть на жизнь жёстче и суровее. И сосиски для хот-догов попадались порой просроченные или зажаренные ещё вчера. И девочки продавали их, обильно поливая кетчупом, горчицей или майонезом. Бывало, что булочки подмокали на складе и покрывались голубоватой плесенью. И ничего, плесень срезали, обрезанные бока заливали опять теми же майонезом и горчицей, заворачивали в пару-тройку салфеток – и пожалуйста: «Покупайте свежий горячий хот-дог!»
За первый же месяц своей работы, а получали Марина с Кариной сдельно – от суммы, на которую за день им удастся продать воды и хот-догов, – заработали девочки столько денег, сколько их мама, папа, дедушка и бабушка вместе за полгода. Они научились покупать и ставить на продажу свои сосиски и булочки, делая это незаметно для начальников, приносить с оптового рынка пиво и воду в полулитровых железных банках, приторговывать и ими.
Но на одну уловку, достаточно распространённую среди уличных торговцев напитками, Карина и Марина категорически согласиться не желали. Учёт проданной газированной воды вёлся не по объёму газировки, которую продали за день (это было очень сложно подсчитывать), а по количеству стаканчиков – обыкновенных красных бумажных стаканчиков по половине литра – с надписью «Кока-кола», а по желанию клиентов ещё и с трубочкой и крышечкой. Если наливать в один и тот же стаканчик напиток несколько раз, то эти деньги можно было брать себе. Можно было купить пачку таких стаканчиков или использовать их по второму, а то и по третьему и четвёртому разу. Купить чистые стаканчики оптом можно было, но неизвестно где и когда. Оставался один для всех способ – наливать в использованные. Для этого по территории выставки бродили бабушки и дети, вытаскивали стаканчики из урн, мыли и приносили их продавцам воды. А дальше уже было их право – брать стаканчики или не брать. Бабушки продавали эти стаканы по небольшой цене, а у мальчишек и девчонок стаканы приобретались в основном за газировку. Этих детей вовсе не интересовало, что вода для их любимой кока-колы добыта из ближайшего фонтана.
Стаканчики мыли той же водой «из фонтана». Особенно мятые, конечно, брать было нельзя – заметно, а вот с чуть-чуть помятым можно было легко разобраться – подавая покупателю, как бы невзначай смять его пальцами на том же месте, где он и до этого был смят. Извиниться мило: вот, дескать, так стараюсь, аж стаканчики мну, берите вашу воду, пожалуйста, приятного вам аппетита.
И человек уходит, потягивая воду, – в используемые по второму разу стаканчики нужно было обязательно для полной маскировки вставлять трубочки и накрывать их крышкой, чтоб не было видно плохо помытых стенок, тереть которые тоже было нельзя – заметно бы стало. Уходит бедняга и не подозревает, что кто-то уже пил из его якобы одноразовой посуды.
Марина и Карина видели, какой злостью покрываются лица маленьких сборщиков «тары», если на их глазах кто-то сминал и кидал в урну этот красный стакан из-под воды. Но точно так же эти дети и веселели, если удавалось им вытащить из той же урны, что была всего в метре от того места, где обычно стояла тележка с товарами Карины и Марины, жёсткий новый стаканчик, внутри которого ещё плескалась заветная жидкость. Ведь её можно было допить! Дети бросались, отталкивая друг друга, к этому стаканчику, и жадно глотали из него, держа очень аккуратно, чтобы не попортить. Это доводило сестёр до бешенства и слёз. Сколько раз Марина решительно давила ногой эти стаканчики в урне, чтобы никто не мог в них налить газировки по второму разу…
Но она понимала: если не будет этих стаканчиков, где ещё заработают себе денег эти глупые, но хитрые, облезлые и грязные дети? И Карина с Мариной пытались уверить себя, что поступают правильно – сами не торгуют, а уж другие пусть как хотят. И не мешали детям вытаскивать стаканчики из своей урны. С отказом от торговли стаканчиками «по второму разу» выпадала, конечно, целая статья доходов, но девочки надеялись, что она не так ощутима в сравнении со стыдом, который преследовал бы их за подобную деятельность.
Марина не хотела смириться с таким порядком.
– Это дешёвка, – в ярости говорила она, – на таком обмане сильно не разбогатеешь, только совесть плесенью, как наши булочки, покроется. Махинации должны быть крупными, и они здоровью и быту вредить не должны. Пусть будет всё красиво и сочно, чтобы если уж и проиграешь, то все вокруг не нос зажмут, а скажут: «Рисково работает!» Но если тебя вверх попрёт, чтоб тоже никто не завидовал. Красивой игрой можно только восхищаться, и мы с тобой этого добьёмся, Каринка. Москва будет наша.
Марина понимала, что не одна она такая хочет покорить Москву. Поэтому не обольщалась тем, что у неё всё сразу получится.
Наступила осень, задули холодные ветры, а по ВВЦ они гуляли особенно пронзительные. Лоточная торговля постепенно сворачивалась. Народ шёл в основном под клеёнчатые навесы, где можно было поесть мяса и плова с пластмассовых тарелок и, главное, укрыться от холода, а не давиться хот-догом и холодной кока-колой на ветру. Выручка день ото дня неуклонно падала.
