Искажение - Панов Вадим (читать книги онлайн без сокращений txt) 📗
– Именно. Обеспечиваю, доставляю, вынимаю…
– Что?
– Я могу ехать? – поинтересовался Кастор. – Меня в музее ждут.
– Можете, конечно, – вздохнул таможенник. – Добро, так сказать, пожаловать в Россию.
И отдал документы.
– Государственная научная мысль выражает вам безмерную благодарность.
Как все мёртвые, Лотар был спокоен, молчалив, абсолютно послушен и лишён волос. Всяких. Ногти у него не росли, но сохранились, затвердев до окаменения, а волосы выпали. Мёртвые – хотя в случае Лотара уместно использовать термин «поднятые», – приобретали чудовищную силу и равнодушие к боли и продолжали оставаться живыми пятьдесят–шестьдесят лет после ритуала, для чего им требовались лишь «трупная смесь» – знаменитый эликсир некромантов – и много воды. Каждый мёртвый выпивал не менее пяти литров в день, и именно поэтому, как шутили знающие, оплотом некромантов стал Санкт-Петербург – благородный любимец дождей.
Лотар исполнял при Юлии Александер обязанности водителя, телохранителя и самого доверенного слуги. Сейчас он управлял выехавшим на Васильевский остров «Роллс-Ройсом», плавно свернул с Университетской во двор, остановил машину, выключил фары, повернулся и вопросительно посмотрел на хозяйку.
– Правильно, нам сюда, – кивнула Юлия. – Но дальше я одна.
Мёртвый поднял брови. В смысле, обозначил движение, приподняв кожу над глазами, как привык в прошлой жизни.
– Всё в порядке, – успокоила его женщина. – Портной не осмелится меня подставить.
– Виктор? – кашлянул мёртвый, напоминая о предводителе волколаков – заклятом враге семьи Александер. И вновь намекая, что предложение приехать в Кунсткамеру ночью могло оказаться ловушкой.
– Зиновий не служит Виктору, я уверена, – терпеливо ответила вдова. – Просто Зиновий боится, что я отниму у него игрушку, вот и попросил меня прийти одну… – По губам Юлии скользнула лёгкая усмешка. – Он думает, это его как-то обезопасит.
Мертвый ответил улыбкой, вышел, распахнул дверцу, подал хозяйке руку и уточнил:
– Время? – Он хотел знать, как часто Юлия планирует выходить на связь.
– Первый звонок через час, в половине второго ночи, – решила женщина. – Затем я скажу.
– Да, госпожа.
– Будь неподалёку.
– Да, госпожа.
Юлия приняла у Лотара саквояж с материалами и направилась к Кунсткамере, разрывая ночную тишину острым цокотом высоких каблуков. Даже сейчас, собираясь не столько на встречу, сколько на работу, вдова Александер не изменила привычке одеваться стильно и явилась в Кунсткамеру в чёрном костюме с длинной юбкой, чёрной шёлковой блузе, шляпке с вуалеткой и туфлях на шпильках. Злые языки объясняли приверженность вдовы Александер к высоким каблукам тем, что она стесняется скромного роста, но люди знающие лишь снисходительно улыбались в ответ: в Санкт-Петербурге на Юлию давно смотрели снизу вверх.
У двери вдову Александер поджидал псоглавец – раб Зиновия, результат тончайшей работы по пересадке головы добермана на мускулистое мужское тело. А чтобы не смущать учёных работников Кунсткамеры необычным видом, псоглавец носил «мабраску», и все видели в нём самого обыкновенного человека унылой, ничем не примечательной наружности.
Говорить псоглавец не мог, поэтому этикет встречи был соблюдён лишь поклоном, после которого раб распахнул дверь и указал на лестницу в подвал.
«Куда же ещё!» – улыбнулась про себя женщина, небрежно передала псоглавцу саквояж и вошла в Кунсткамеру.
Готовясь к встрече, вдова Александер навела справки и точно знала, где расположено логово Портного, как в него войти и выйти, в том числе – вопреки желанию хозяина. Изучила хранящие лабораторию заклинания, определила, как их преодолеть в случае необходимости, и потому чувствовала себя достаточно уверенно. Но при этом ловко, не переигрывая, изображала смущённую гостью, с интересом изучающую новое помещение. И держалась всего в шаге позади псоглавца, словно боясь потеряться.
Они спустились в подвал, прошли мимо массивной двери в бомбоубежище и остановились у следующей, обыкновенной, рядом с которой висела дешёвая пластиковая табличка: «Этнографическая лаборатория Зиновия Зольке, доктора». Никаких других научных кабинетов в подвале не наблюдалось.
Псоглавец постучал, но сразу открыл дверь и пропустил Юлию внутрь, в первую из комнат Портного. Эту клетушку, площадью не более девяти квадратных метров, выделила Зиновию Кунсткамера, и она была полностью загромождена ужасной мебелью, оставшейся от бюрократов середины прошлого века: здесь царствовали казённые полки, скрипучие стулья с жёсткими сиденьями, два книжных шкафа и потёртый письменный стол, левая сторона которого ещё при Хрущёве была запачкана отравленными чернилами, да с тех пор не отмылась.
При появлении Юлии Портной резко повернулся, но тут же замер, замявшись, явно не зная, как себя вести, и пробубнил:
– Юлия баал…
– Я тоже рада вас видеть, Зиновий, – тактично отозвалась вдова и остановилась, сохраняя дистанцию. – У вас тут… уютненько.
Это был самый дипломатичный комплимент в её жизни.
– Да… – Портной огляделся с таким видом, словно не узнавал ничего вокруг, понял, что женщина шутит, и окончательно смутился. – Это помещение выделено руководством, сюда может зайти кто угодно, вот и приходится хранить его в столь жалком виде.
– Руководство разрешает вам курить? – притворно изумилась Юлия.
– Курить? – Зиновий проследил взгляд вдовы и увидел дымящуюся самокрутку в правой руке:
– Я задумался и совсем забыл… Вы не против?
– Не против. Мой покойный муж любил покурить душистый табак, а у вас, как я заметила, душистый.
– Спасибо… – Зиновий рассеянно оглядел самокрутку. – У меня хорошая вытяжка… Там, в лаборатории.
В ответ Юлия вновь улыбнулась и указала на плакат: «Кто ты, Ктулху?»
– Вы не знаете?
– Хочу его вскрыть.
– Ах, вот как… Для начала его нужно найти.
– Ну, Медузу я отыскал… – Портной наконец разглядел саквояж в руках псоглавца и засуетился: – Позвольте пригласить вас собственно в лабораторию, Юлия баал. Она тут… за стеной.
И подошёл к одному из книжных шкафов.
– Руководство выделило вам две комнаты? – продолжила «удивляться» женщина. – Наверняка у вас полно завистников, Зиновий.
– Руководство о второй комнате не знает, – объяснил Зольке. – Я внёс некоторые изменения в планы здания, и теперь считается, что за этой стеной расположено бомбоубежище. А кто будет измерять площадь бомбоубежища?
– Ловко, – оценила вдова.
– Спасибо.
Зиновий нажал на скрытую кнопку, шкаф сдвинулся, и они прошли в лабораторию. В весьма обширное помещение, в центре которого располагался крепкий стол со множеством ящиков, встроенных шкафчиков и гладкой металлической столешницей, идеально чистой, отполированной до зеркального блеска. Стол был снабжён изрядным количеством приспособлений, среди которых присутствовали лампы, как яркие, так и узконаправленные, штанги с разнокалиберными увеличительными стёклами и подставки для инструментов. А завершали композицию фиксирующие ремни для пациентов.
Или жертв.
Сейчас свободные.
Как и в кабинете, стены лаборатории оказались загромождены мебелью, но хотя полок и шкафов здесь было намного больше, из-за размеров помещения они не производили столь гнетущего впечатления. А стоящие между шкафами витрины и колбы с «опытами» привлекали внимание, превращая лабораторию в мини-музей. И вдова Александер не отказала себе в удовольствии рассмотреть одно из достижений Портного – саблезубую макаку с небольшими, но явно острыми рогами и кожистыми крыльями.
– Я делал этот проект для госпожи Элизабет, – негромко сообщил Зиновий, нервно затянувшись самокруткой. – Это третий образец… не выжил… А четвёртый, для которого я взял шимпанзе, оказался удачным.
– Муж говорил об этой работе, – кивнула женщина. – Восхищался…
– Спасибо.
В дальнем углу была оборудована «зона отдыха» – два кресла у журнального столика, в одном из которых сидел плечистый мужчина в тёмно-сером костюме и красной рубашке. Увидев вошедших, он поднялся, отдал дань вежливости, сделав три шага навстречу, и остановился, глядя на Юлию со спокойствием независимого и абсолютно уверенного в себе человека. И явно не собираясь начинать разговор, что при общении со знатным баалом граничило с оскорблением.
