Когда утонет черепаха - Сэ Слава (читать книги онлайн полные версии txt) 📗
По необходимости он верил гороскопам, даже знал про себя, что Овен. Ещё он никогда не сердился. Не обзывался, не повышал голос. Женщины не боялись, что капитан станет трясти их за плечи, требовать еды или вспомнить невспоминаемое. Наоборот, во всех сложных ситуациях Том сначала предлагал женщине белого вина, а потом полагался на обстоятельства. И обстоятельства шли ему навстречу. С ним можно было капризничать от души. Вот этой-то душой женщины к нему и тянулись.
Он вставал довольно поздно, не спеша завтракал. Приходил на работу с целью точно поработать. Вдруг из воздуха, из неясного трепета, сплеталась женщина, жертва криминальных обстоятельств. Начинался разговор. Переливы и мелизмы у женщин несут больше смысла, чем слова. Обычный «привет» может быть объявлением войны, клятвой верности, требованием денег, приглашением в кровать, мольбой о прощении, угрозой, отказом, согласием, может быть признаком счастья, отвращения, удивления от такой наглости или знаком сексуального нетерпения. «Привет» может быть рыданием, заявкой на развод или стоп-словом. Лишь в редких случаях он оказывается просто приветом. Для указания точного смысла женщине хватит жеста или взгляда. В свою очередь для жестов и взглядов у них существуют огромные толковые словари.
Обычно к обеду Том Ларсен уже бывал влюблён. И к вечеру почти женат. А утром всё повторялось снова. Ещё у него был пистолет, дающий плюс пять пунктов к обаянию. Женщины невольно подсаживались ближе. (Рядом с вооружённым капитаном чувствуешь себя моложе). Том Ларсен брал потерпевшую за руку или за колено, в зависимости от стадии расследования. Но дальше не продвигался. Будто хотел полюбоваться – и ничего более. Женщина ждала, ждала, а он всё сидел и сидел. Ожидать любви можно месяц, год, но не целый час. В соблазняемой зрело недоумение. Она задумывала провокацию. В этот-то момент Ларсена и следует считать жертвой трагических обстоятельств.
Немного о детстве. Мама капитана пошла однажды в кино и там влюбилась в Жана Маре. За собственные двадцать копеек разбила себе сердце. Рана плохо затягивалась. Когда папа капитана вбивал гвоздь или подметал пол, мама говорила:
– Ты сейчас вылитый Жан Маре.
Если же папа возвращался во хмелю и без зарплаты, мама говорила:
– Да. Ты не Жан Маре.
Маленького Тома Ларсена записали во французский лицей. Там, послушный родительскому ремню, он выучил половину французского языка. Этой половины хватило, чтобы среди друзей-подростков прослыть идиотом.
Том закончил филологический факультет, отделение французской литературы. Пробовал работать учителем. Когда желание убивать школьников стало неодолимым, перешёл преподавать в школу полиции. Там учились те же негодяи, только вместе с аттестатом им выдавали пистолеты. Том на себе прочувствовал, насколько издеваться веселей, чем преподавать. Тогда он тоже сдал экзамены, получил погоны лейтенанта, пистолет и наконец-то ощутил себя человеком. От детства в памяти остались лишь пара фраз и одна французская песенка. В переводе похабная, но мотив приятный. Этих знаний хватало для соблазнения даже очень замужней женщины.
Сначала Том не понимал истинного смысла работы полицейского. Он стеснялся девушек и мало пил. Из-за таких извращённых взглядов у него было свободное время. Том изучал музыку, историю других стран и на дежурства ходил без ненависти к службе. После трёх лет в патруле Тома приписали к отделу криминальных преступлений. Собеседование проводил начальник отдела. Он спросил о главном.
– Пьёшь?
– Если нальёте, выпью! – лихо ответил Том.
– Женщин любишь?
– При всякой возможности!
На этом собеседование закончилось. Ларсен не представлял ещё, какой самоотдачи потребует выполнение этих двух основных задач.
Настоящая цель полицейского не предотвратить преступление, а избежать его регистрации. Тут филологическое образование очень пригодилось. Протоколы опроса верно описывали события. Но за счёт правильного подбора синонимов так выходило, что потерпевший не испытывает грусти, всех прощает и обещает впредь не искушать хулиганов своей беззащитностью. Если потерпевший упрямился, ему читали вслух уголовный кодекс. Это волшебная книга. Во-первых, удар ею не оставляет следов. Во-вторых, в ней есть статья для всех, кто не убежал, пока была возможность. Вершиной полицейской удачи считалось подбрасывание случайного трупа на территорию соседнего участка.
Начальство радовалось успехам Тома Ларсена. В его смену наступали тишина и всеобщая любовь. Хулиганы, воры и алкоголики мистически теряли дееспособность. Работа спорилась, пока не встретилась одна бабка. Прибежала, говорит, кошелёк украли. В трамвае второго маршрута. Том Ларсен взялся опросить несчастную. После трёхчасовой беседы старушка согласилась, что сама виновата. Ларсен объяснил:
– Я могу, конечно, дело завести. Но скажу честно, ничего мы не найдём. А вам придётся ходить сюда, как на работу. Протоколы, опросы, опознания, следственные эксперименты, валидол пачками. Засады в трамваях, даже погони. А ловля на живца? (Ларсен показал, кто будет живцом, бабка перекрестилась). А ведь может быть такое, что вы просто выронили кошелёк? Ведь может?
– Может, – вздохнула бабка.
– Ну вот. Кто-то подобрал, а мы его поймаем и посадим. Это хорошо?
– Не очень, – согласилась бабка.
Том записал: «Пострадавшая допускает, что сама потеряла кошелёк. В возбуждении уголовного дела отказано».
И всё бы хорошо, но старуха оказалась мамой министра культуры. Кто не знает, в демократических странах культура – лишь частный случай пропаганды. И соответствующее ведомство может быть страшней министерства обороны. Потому что военные всего лишь убьют, а министерство культуры испоганит настроение и так жить заставит.
Все полицейские начальники вызывали к себе Ларсена и насиловали, насиловали. Две недели, без перерывов на сон и туалет. Говорили одно: крутись как хочешь, но преступника поймай и посади. Не сможешь поймать – роди, вырасти и посади.
Том решил не сдаваться. Отбросив остатки совести, задумал многоходовочку. Сначала притащил в отделение стукача, наркомана по кличке Гной. По совету старших товарищей Том залил свинцом грецкий орех. Такой орех, спрятанный в кулаке, обладал большим убеждающим эффектом. Гражданин Гной некоторое время кокетничал, потом дал наводку. Его лучший друг Арвид по кличке Фистула собирается бомбануть киоск. Сложными путями, чтобы, не дай бог, тень предательства не легла на Гноя, Фистуле была донесена история о нерадивом киоскёре, который оставляет на ночь деньги в кассе.
Следующую неделю Том Ларсен ночевал в указанном киоске под столом. Фистула оказался здоровей, чем ожидалось. Но Ларсен так болел душой о кошельках, что шансов не было бы даже у медведя.
Ларсен предложил наркоману целый ряд альтернативных сюжетов. Говорит, могу тебя отметелить, потому что настроение плохое. Потом спишу все ограбленные киоски, добавлю нападение на полицейского, избиение киоскёра и, бонусом, скопившиеся в отделении висяки. Итого лет на десять строгого режима.
Либо второй вариант. Участие в небольшом спектакле. В награду год условно, с престижной статьёй «карманная кража».
Фистула задавил свою честность в пользу искусства. С детства мечтал стать актёром, признался он. Наркоман заучил описание кошелька. Запомнил где и когда пришло в голову встать на путь порока. Второй трамвай, какая из себя бабушка, где держала сумку, на какой остановке сошёл. Но чистосердечного признания мало. Старуха должна была узнать Фистулу среди таких же криминальных рож. Для этого наркомана в сопровождении оперативников катали во втором трамвае. Ряженый должен был подойти к бабке, несильно толкнуть, покашлять в ухо или любым другим способом обратить на себя внимание. Упражнение повторили несколько раз. Предупредили, переигрывать нельзя. Недопустимо, например, сбивать старуху с ног или внезапно целовать.
