Хозяйка истории. В новой редакции М. Подпругина с приложением его доподлинных писем - Носов Сергей (электронная книга .TXT) 📗

Нет, помню, конечно: про бенгальцев, да про их Восточный этот Пакистан, да про любовь, про любовь, про любовь… Бу-бу-бу. Ну и про Киссинджера, как всегда. Про секретное заседание [86].

Ворковал – целовал. Целовал – ворковал.

А я слушала. Но только в начале.

Выскочила пружина у тахты.

Вот так.

Потом заметили.

Жутко было как хорошо.

Ой-йой-йой.

Как хорошо.

4 декабря

Еще я нечуткая.

Нечуткий человек. При моей-то чувствительности, чувственности…

Чувственна до бесчувствия. И – увы!

Плохо. Плохо. Стыдись.

Или все из-за расстояний опять?

Эта Бангладеш где? По ту сторону Гималаев или по эту? Даже толком не знаю где. И знать не хочу.

И не трогает. А были бомбежки.

Совсем не трогает.

Много жертв…

Умом то есть – да. А чувствами не сочувствую. Соумничаю.

Вот то, что тахта никуда не годится, это, конечно, предмет для переживаний.

А причастна, причастна…

Спим на диване сегодня.

День отдыха. То есть ночь.

Если высплюсь.

5 декабря

Позвонил генерал, поздравил с праздником [87].

6 декабря

Увезли на занятия.

После обычной политинформации для всего состава мне уже разъяснили в индивидуальном порядке, что же там у них происходит. Бенгальцев 70 миллионов, как оказалось. Немало. Я и не думала.

Путано все.

Муджибур Рахман [88] – если верно запомнила. Сидит в тюрьме. Того гляди казнят. Показывали фотографию. Герой. «Наш друг».

Ну а я чем помочь могу?

Дату казни узнаете? Вы же не этого хотите?

Любовь и смерть. Роковое.

Не люблю этого.

Любовь – моя. Смерть – его. Не люблю.

Просила не включать в график [89].

7 декабря

Наконец утвердили заявку. С утра ездила в мебельный. Привезли к вечеру [90].

17 декабря

Весь день в голове: «мухти бахини», «мухти бахини» [91]…

19 декабря

Узнала сегодня: он взял социалистические обязательства на 1972 год.

– Это анекдот?

– Леночка, ну не бери в голову, там нет ничего про тебя.

– А про кого?

– Ни про кого. Просто так. Обобщенно.

Говорит – для проформы. Ну-ну.

Уж не захотел ли ты, дорогой, стать ударником?

20 декабря

Днем читала Толстого.

Ударник пришел после одиннадцати. И пахнет духами…

По природе вещей – три дня выходных.

25 декабря

Западный мир празднует Рождество.

Можно поздравить американцев: они получили «серьезное предупреждение» – 497-е. Китайское.

Не надо летать над чужой территорией.

30 декабря

Закатила сцену мужу. Без повода.

Повод был в том [92], что не хотела идти в Отдел, а всех собирал генерал, чтобы поздравить с Новым годом.

Я заупрямилась, Володька настаивал, я психанула, и он тоже психанул. Вот и поговорили.

С этого началось утро.

Потом за нами прислали машину, и мы, конечно, вместе поехали. Володька по дороге подлизывался самым откровенным образом, но я отвернулась к окну и была как в броне. Хотя, конечно, понимала, что на людях так не смогу и не буду, а буду как будто ни в чем не бывало. В силу своей отходчивости.

Так и случилось.

Был стол. Была елка. По рукам пустили ведомость – расписаться: давали премию. Настроение сразу улучшилось.

К чести генерала. Говорил он меньше обычного. Всех сильно хвалил и утверждал, что «гордится».

Потом выступал из ЦК. Гость. Подводил итоги года. Подтверждал приоритеты. Сказал, что нами очень довольны и что общеевропейское совещание, возможно, состоится уже в новом году [93]. При этом посмотрел на меня и на Волкова. Не имеем ли мы что-нибудь против – так, наверное? Лично я не имела.

Основная проблема, говорил, это сближение американцев с Китаем. Ну а что до войны во Вьетнаме, с этим теперь уже все ясно. Сегодня, кстати, сбили 19-й самолет [94] – за пять дней. Вот и Норвегия недовольна, а член НАТО. Очень перспективно сближение с ФРГ. И вообще, западный мир – на пути больших экономических потрясений, первые толчки уже зафиксированы.

Выпили. Сначала за старый – успешный, потом за новый – который будет еще лучше.

Потом – за Анджелу Дэвис [95].

Потом – «за нашу Анджелу Дэвис». За меня то есть.

Я пыталась протестовать. При чем здесь Анджела Дэвис? Я что – в тюрьме?

Нет, мы обе символизируем.

Приятно что-нибудь символизировать.

Я не расистка, но эту Анджелу Дэвис терпеть не могу. Сама не знаю, что меня в ней так раздражает. Не прическа же? Не завидую же я ее волосам в самом деле? и тому, что за ними можно там так ухаживать – за прической [96]? – в тюрьме! Бог с ней, с Анджелой Дэвис, надо будет – поможем.

Потом была беспроигрышная лотерея. Володька вытащил репродукцию «Данаи», в гипсовой рамочке, а я фен для сушки волос. «Данаю» он тут же обменял на комнатный градусник – веденеевский выигрыш. Протест генерала – судьбу обманываете! – оказался проигнорированным.

Потом, когда разбрелись, ко мне подошел тот из ЦК – с генералом – и протянул руку:

– Вот вы какая.

Наговорил комплиментов – корявых, неуклюжих, но все-таки.

Оказывается, мне есть подарок. Персональный.

– От кого не спрашивайте. Не важно. Мы поручили вашему супругу, он завтра преподнесет. Вам так будет приятнее.

Весьма тронута.

Что-то, по-видимому, спортивное.

– Наши атлеты… в Саппоро… [97] вам понравится… А что за подарок – сюрприз…

И вдруг без перехода:

– У вас какой размер?

Оперативно и браво генерал за меня ответил – какой. Проявил осведомленность.

Из ЦК удивился:

– Правда?

Я пожала плечами. Спросила:

– Лыжный костюм?

– Увидите. Только одна просьба. Не появляйтесь в этом на людях до третьего февраля [98], хорошо?

Где ж я могу появиться на людях? Так я часто на людях появляюсь!..

Дома спросила мужа, что за подарок.

Говорит, не знает. Сам не знает. Пока.

Завтра узнаем.

И еще. Велено слушать новогоднее поздравление Подгорного. «Будет про нас».

Про нас – про всех нас? или про меня лично?

1972

1 января

Я обыкновенная баба. Как все.

И купить меня проще простого.

Вчера. – Днем.

Выключила душ, встала на коврик, вытираюсь не спеша полотенцем. И тут он входит.

Я не сразу даже поняла, что в руках у него.

Хотела:

– Выйди! – сказать. Ударнику.

А у него – шуба. Олимпийская.

– Вот тебе вместо халата.

Белая, меховая, с пушистым воротником. С ума сойти.

И накидывает мне на мокрые плечи.

– От партии и правительства.

– Ой, – говорю, обомлев.

Вот тебе и ой.

Ну и что взять с такой?

То-то, Лена.

О чем он там нашептывал – о Южном Китае или о Ближнем Востоке [99] – ничего не помню. С ума сойти.