Когда цветет полынь - Марат Муллакаев (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений TXT) 📗
школу, и Валера сумел ее залепить на двери кабинета директора. Здесь уже никто не
срывал. Ребята говорили, что директор школы посмотрел, прочитал, исправил синим
карандашом грамматические ошибки и оставил газету висеть. Мы-то знали, что
директор школы и директор детского дома всегда конфликтовали. Газету прочитали
даже те, кто учился во вторую смену, пока дочь одной воспитки не сорвала ее и не
унесла домой. На другой день вечером завхоз занес восемь пар уже порядком
использованных коньков и бросил их на пол. На наш вопрос, где остальные, он
ответил: «Спросите у директора».Автора заметки искали несколько дней, но не
нашли. На этот раз директор промолчал, но когда, окрыленные успехом, мы
выпустили еще три номера газеты, обшмонали все углы и отыскали на крыше
прачечной нашу «типографию». Мы изготовили новые шрифты, а «типографию»
перенесли в свинарник. Здесь его долго не могли найти. Потом нашли. Завхоз
случайно обнаружил под фанерой спрятанные мною шрифты, когда летом решили
перестроить склад свинарника. Устроили засаду и нас сцапали с поличным.
Разумеется, сначала завуч и завхоз врезали нам по полной. Валере раскроили губу, а
мне, разбив очки, поставили синяк под глазом. А потом прямиком на педсовет. Кричали
все, особенно те, о ком мы писали. Говорили, что мы бандеровцы, белогвардейцы,
кулаки. Короче, враги советской власти, стрелявшие исподтишка в спину
коммунистам. «Посмотрите на этих гнид, – больше всех кричал завуч, герой одной
нашей заметки, – эти подонки занимались подрывной деятельностью, выпускали
подпольную газету, искажая политику партии и правительства. Раньше, при
товарище Сталине таких расстреливали, как врагов народа! Как бешеных псов! Надо
отвезти их в район, передать в железные руки органа, уничтожающего предателей
родины».
Директор, подтвердив все сказанное и особо подчеркнув сложное международное
положение, связанное с попытками США завоеватьнаше рабоче-крестьянское
государство, сбросив атомную бомбу на мирные города, согласилсяпередать нас, как
ему не прискорбно, в руки органа, карающего своим острым мечом врагов
социализма. Все проголосовали «за». Потом с нас сорвали красные галстуки как с
супротивников советской власти, партии и пионерии.
57
Повесть
На другой день в райцентр к карательному органу нас с Валерой повез завуч, так
как директор слег с высоким давлением. Видать, шибко расстроился или схитрил.
Завуч, держа нас за шкирки, завел в большой кабинет. За столом сидел молодой
мужчина в гражданской одежде. Он строго посмотрел на нас, как рабочий на
буржуев. Я тогда подумал: нас расстреляют или повесят, как декабристов? Неужели
могут зарубить острым мечом? Лучше, решил я, пусть уж расстреляют. Валеру била
дрожь, он крепко сжимал мою руку, чтобы как-то удержаться на ногах и не упасть в
этом кабинете.
– В чем дело? – спросил мужчина ледяным голосом, не предвещающим ничего
хорошего для нас.
Меня тем временем начал буравить другой вопрос: убьют сегодня или оставят на
завтра? Я читал в книгах, что приговоренных к смерти обычно казнят на заре. Мне
же в этот момент хотелось, чтобы кончили уже сегодня, даже сейчас. Зачем тянуть?
Думая о своем, я не заметил, как завуч разложил перед мужчиной подрывающие
основы социалистического строя газетенки и начал рассказывать ему о нашем
преступлении. Из оцепенения меня вывел окрик завуча: « Оглохли, что ли, вам же
сказали сесть!». Валера потянул меня за собой, и я плюхнулся на стоявший сзади
нас диван. Мы сидели и ждали, когда же хозяин кабинета прочитает наши газеты, а
потом начнет бить, как положено при допросах. Я обнял сзади одной рукой дрожащего
напарника, стараясь успокоить его. Вдруг в соседней комнате затрещал звонок, и к
нам вошла женщина.
– Принесите три чая и конфеты, – распорядился мужчина.
– Четыре? – не поняла секретарь.
– Три, – повторил он. – Еще вызовите врача из поликлиники, срочно!
Все, конец, пронеслось у меня в голове, ясно, убьют уже сейчас. Происходило то же
самое, что было написано про казнь революционера в той книге, которую я прочитал
недавно. Палач, согласно протоколу, в последний раз выпьет с нами чай с конфетами,
а затем приведет приговор в исполнение. А врач из поликлиники констатирует нашу
кончину. Что же, чему быть, того не миновать. Я смирился со своей судьбой. Только
было жалко Валеру, втянул я его…
Когда женщина вышла,
