Мы все из Бюллербю (сборник) - Линдгрен Астрид (лучшие бесплатные книги .txt) 📗
По дороге домой Бритта сказала нам с Анной, что она больше никогда в жизни не будет учительницей.
В тот день мы плелись домой еле-еле, чтобы Лассе, Боссе и Улле успели догнать нас. Ведь если бы они пришли на целый час позже, чем мы, наши мамы сразу догадались бы, в чём дело, и наказали бы их ещё раз. А мы решили, что они уже достаточно наказаны.
Но однажды мы провинились целым классом. Это было первого апреля. Мы обманули нашу учительницу. Конечно, так делать не следует, но первого апреля за это никого не наказывают.
Обычно занятия у нас начинаются в восемь часов. Но мы договорились, что первого апреля придём в школу в шесть. У нас в классе висят стенные часы. После уроков Лассе прокрался в класс и перевёл стрелки классных часов на два часа вперёд.
Поэтому первого апреля, когда мы пришли в школу в шесть часов, часы на стене показывали уже восемь.
Мы нарочно громко топали и шумели в сенях, чтобы разбудить учительницу. Лассе побежал к ней наверх и постучал в дверь. Учительница спросила сонным голосом:
— Кто там?
— Это Лассе! — ответил он. — А у нас будут сегодня занятия?
— Ой, дети, ведь я проспала! — воскликнула учительница. — Подождите минутку, я сейчас приду!
У неё наверху есть другие часы, но она так спешила, что даже не взглянула на них. Учительница впустила нас в класс, когда часы на стене показывали двадцать минут девятого.
— Ничего не понимаю, — сказал она. — Должно быть, мой будильник испортился.
Мы с трудом удерживались от смеха. Первый урок у нас был арифметика. В конце урока наверху, в комнате учительницы, зазвенел будильник. Ведь по-настоящему было только семь часов, хотя часы в классе показывали девять.
— Что это? — удивилась учительница.
Мы закричали:
— Ах, дети, дети! — сказала учительница и покачала головой.
Но так обманывать учителей можно только первого апреля!
Когда кончились все уроки, какие были у нас по расписанию, мы, конечно, собрались домой. Но учительница сказала:
И оставила нас ещё на один урок. Но это было не очень строгое наказание, потому что весь урок она читала нам разные смешные рассказы.
По дороге домой Улле спросил у Лассе:
— Где это ты так штаны разорвал? Смотри, какая дыра!
Лассе чуть не свернул себе шею, чтобы увидеть дыру, а Улле закричал:
Улле страшно обрадовался, что ему удалось обмануть самого Лассе. Потом мы встретили злого сапожника, и Улле захотелось обмануть и его.
— Господин сапожник, смотрите, там под кустом сидит лиса! — закричал он.
Но сапожник даже не взглянул в ту сторону.
— Не вижу никого, кроме шести сопляков! — сказал он.
Тут уж захохотал Лассе.
А дома, после того как мы сделали уроки, Лассе побежал к Улле и сказал:
— Давай скорей! К Бритте и Анне пришёл старьёвщик. Он покупает камни.
— Какие камни? — спросил Улле, он совсем забыл про первое апреля.
— Обыкновенные, какие всюду валяются, — ответил Лассе.
Улле бросился собирать булыжники. Он собрал их столько, что с трудом дотащил. На кухне у Бритты и Анны в самом деле сидел старьёвщик, но скупал он только пустые бутылки и тряпьё.
— Дяденька, вот я вам камней притащил, — сказал запыхавшийся Улле и показал на свой мешок.
— Каких ещё камней? — удивился старьёвщик.
— Обыкновенных, — сияя, ответил Улле. — Булыжников. Я их у нас в саду набрал.
— Ах вот оно что! — сказал старьёвщик. — Ну, дружок, на этот раз ты дал маху.
Тогда Улле вспомнил про первое апреля. Он покраснел как рак, схватил свой мешок и потащил его прочь. А Лассе стоял за изгородью и орал во всю глотку:
Пасха в Бюллербю
А сейчас я вам расскажу, как мы в Бюллербю праздновали Пасху.
В среду на Страстной неделе Бритта и Анна пришли ко мне рано утром, потому что мы собирались делать так называемые страстны?е паспорта. Это такие бумажки, которые незаметно прикрепляют людям на спины. Мы нарезали много-много бумажек и нарисовали на них смешных человечков. На одном мы написали: «Сердитый орангутанг», на другом: «Берегитесь собак!», и всё в таком духе. В комнате Лассе и Боссе стоял страшный шум. Они тоже делали страстные паспорта. Улле, конечно, был с ними и помогал им.
Мы набили этими паспортами свои карманы и пошли к Лассе, Боссе и Улле и позвали их поиграть с нами на улице. Только затем, чтобы при случае прикрепить на них сделанные нами паспорта.
Мы побежали к лесопильне в Северной усадьбе и стали там лазить по доскам. И всё время старались изловчиться и прикрепить друг другу страстные паспорта. Но это было бесполезно — все боялись поворачиваться спиной друг к другу. Вскоре пришла Агда, наша служанка, и позвала нас домой обедать. Лассе первый спрыгнул с досок, догнал Агду и пошёл рядом с ней, что-то оживлённо ей рассказывая. Агда даже не заметила, как он прикрепил ей на спину паспорт. «Я до смерти люблю Оскара!» — было написано на этом паспорте. Оскар — это наш работник. Когда Оскар пришёл на кухню обедать, Агда ходила по кухне и на спине у неё красовалась бумажка с надписью: «Я до смерти люблю Оскара!» Оскар увидел надпись, хлопнул себя по колену и сказал:
— Молодец, Агдочка, молодец!
Лассе, Боссе и я захохотали во всё горло. Наконец Агда сообразила, какой сегодня день, пощупала свою спину, сорвала бумажку и бросила её в печку. Но она тоже смеялась.
Когда мы поели, мне удалось прикрепить страстной паспорт Лассе на куртку, которая висела на стуле. Он надел куртку и ничего не заметил. Мы вернулись на лесопилку, Лассе снова залез на доски с белым паспортом на спине, на нём было написано: «Я так глуп, что меня все жалеют». Ой, как мы смеялись! Ведь Лассе всегда говорил, что ещё не родился тот человек, который сумел бы прикрепить ему на спину страстной паспорт.
А в Страстной четверг мы играли в пасхальных ведьм. Все нарядились в женские платья. И мальчишки тоже. Я повязала на голову Агдин клетчатый платок, надела её полосатый передник и длинную чёрную юбку. А кочерга служила мне лошадкой. А Лассе взял из амбара большую метлу. Я поехала в Северную усадьбу и отвезла Бритте и Анне пасхальное письмо: «Старая ведьма собирается ехать на Лысую гору и желает вам весёлой Пасхи!»
Папа в это время жёг в нашем саду прошлогодние листья, и мы все, пасхальные ведьмы, стали прыгать через кучки листьев, в которых тлел огонь, и играли, будто мы находимся на Лысой горе. В саду пахло весной. Когда жгут листья, всегда пахнет весной. Мы с Анной даже решили на днях пойти и посмотреть, не распустились ли уже фиалки на нашем заветном местечке за прачечной.
На Пасху папа с мамой были приглашены в гости к пастору в Большую деревню, а нам разрешили устроить яичный пир и пригласить на него Бритту, Анну и Улле. Ведь у мамы куриная ферма, так что яиц у нас предостаточно. Правда, Боссе считает, что почти все яйца несёт его Альбертина, но он ошибается.
— Тебе, наверно, кажется, что твоя Альбертина строчит яйцами, как пулемёт? — спросил у него Лассе.
Пировать мы собирались на кухне. По случаю праздника стол был накрыт синей скатертью, и мама разрешила нам взять жёлтые пасхальные тарелки. В вазе стояли берёзовые ветки. И все яйца были выкрашены в красный, жёлтый и зелёный цвет, потому что крашеные яйца гораздо вкуснее некрашеных. Мы даже написали на яйцах стихи. Например:
