Вечеринка что надо - Уэлш Ирвин (лучшие книги .txt) 📗
— Королевский банк: — согласился Круки. — Ага: Королевский банк: — повторил он, глядя в её черные глаза.
Красивая какая: эти глаза, яркие губы. Помада. Даже на отходняке у него рябило в глазах от её помады. Круки понял: ему нравятся женщины, которые знают толк в помаде. Мишель относилась именно к этой категории.
— Пошли с тобой туда, — сказала Мишель, потянув его к двери в соседнюю комнату.
— Ага: верно: в спальню. Ага, в спальню, — сказал Круки, поднимая кустистые брови.
Они встали с пола — Мишель легко и непринужденно, Круки несколько неуверенно — и на цыпочках направились в спальню. Круки, заметив, что Кэлум следит за ними, надул губы и нахмурил брови.
— Вот мы и одни остались, — улыбнулась Гиллиан.
— Ага, точно, — отозвался Кэлум.
Они легли на кушетку. Гиллиан сняла пальто из очень пушистого искусственного меха и укрыла им себя и Кэлума. Кэлуму очень понравилось, как Гиллиан выглядит в коротком красном платье. У нее были красивые руки, и Кэлум понял, что они показались ему страшными под воздействием кислоты.
Гиллиан была восхищена тем, какое твердое у Кэлума тело. Она не могла понять причины: то ли у Кэлума такие сильные мышцы, то ли он такой костлявый, и это её возбуждало. Она начала гладить Кэлума через одежду, потом запустила руку к нему в пах. Кэлум ощутил эрекцию.
— Ох, как хорошо, — шептала Гиллиан низким грудным голосом.
Он в ответ поцеловал её и засунул руку в разрез её платья, но бюстгальтер был такой тугой, что, пытаясь извлечь из него груди, он сделал ей больно. Тогда он оставил в покое бюстгальтер и скользнул рукой по бедру. Он уже было совсем пробрался к Гиллиан между ног, но тут она внезапно вскочила с кушетки — оказалось для того, чтобы раздеться. Кэлум быстро разделся вслед за ней, но при этом у него пропала эрекция. Гиллиан снова легла на кушетку, привлекла его к себе, и Кэлум опять возбудился, но недостаточно сильно.
— Что с тобой? Тебе что-то не нравится? — отрывисто спросила Гиллиан.
— Это из-за кислоты, наверное: или: у меня есть девушка, понимаешь? Элен: Я в смысле, что я так и не знаю, с ней я или нет: ну, у нас что-то не сладилось, и я больше не живу с нею вместе, в этом смысле: но мы еще встречаемся иногда.
— Я за тебя замуж, блин, не собираюсь, понял? Я просто перепихнуться хочу.
— Ага, — он снова пробежал взглядом по её наготе и внезапно почувствовал, что без всяких дополнительных усилий возбудился.
Накрывшись пальто, они занялись любовью. Любовь эта состояла в основном из жесткого трения гениталий, а не из слияния душ, но в это трение было вложено достаточно страсти и энергии, и Гиллиан быстро достигла оргазма. Кэлум кончил вскоре после нее. Он подумал, что смог бы и лучше, если бы не кислота, Бобби и прочее дерьмо:
«Ну ничего, — подумал он радостно, — не так уж плохо для первого раза».
Гиллиан удовлетворенно подумала, что вряд ли она придет сюда еще раз, но, по крайней мере, парень был достаточно тактичен, чтобы позволить ей кончить первой. Все в порядке, жить стало полегче.
— А ты ничего, — снизошла Гиллиан до комплимента перед тем, как заснуть.
Через какое-то время Кэлум почувствовал, что Гиллиан встает, но притворился крепко спящим. Она начала одеваться, затем до Кэлума донеслось какое-то перешептывание, и он понял, что из спальни вышла Мишель. Кэлум смутился, осознав, что пальто едва скрывает его наготу.
— Ну как? — шепотом спросила Гиллиан у Мишель.
— Полное говно. Он ничего не умеет. Словно долбаный девственник какой. У него даже встал-то с трудом. Все про эту долбаную кислоту говорил.
Кэлум услышал, что Мишель плачет. Затем она неожиданно спросила с любопытством:
— А твой как?
Гиллиан долго шуршала платьем, а затем, через промежуток времени, который показался Кэлуму целой вечностью, ответила:
— Вполне ничего. Немного неуклюжий: ой, бедненькая Мишель: опять у тебя ничего не вышло: надо было тебе этого взять, — и она ткнула пальцем в сторону Кэлума.
Мишель вытерла слезы, смазав при этом всю тушь. Гиллиан хотела ей об этом сказать, но Мишель её перебила:
— Вот с Аланом все было просто блестяще. По крайней мере, поначалу. Потом, когда он спутался с этой шлюхой, пошло полное дерьмо, но вначале: вначале он был бесподобен.
— О, — ласково сказала Гиллиан, решив промолчать о размазанной туши.
Она наклонилась к Кэлуму и легонько потрясла его за плечо:
— Эй, Кэлум! Встань, мне нужно мое пальто. Мы уходим.
— Угу.. — промычал Кэлум.
Мозги у него плавали в каком-то маринаде, а тело казалось одной сплошной отбивной, но, по крайней мере, действие кислоты совсем прошло.
— Дай я плавки надену. Они там, за кушеткой.
— Я не буду смотреть, честное слово, — сказала Гиллиан.
От этих слов Мишель рассмеялась, как показалось Кэлуму, каким-то хищным смехом, который очень гармонировал с размазанной тушью вокруг глаз. Как бы то ни было, Кэлум встал, натянул плавки и джинсы и вручил Гиллиан пальто.
— Ну ладно. До скорого: Мишель, Гиллиан. Да, Гиллиан, у тебя есть мой телефон? — спросил он осторожно.
Кэлум еще не решил для себя, захочет ли он с ней встретиться, но ему показалось, что будет вежливо хотя бы намекнуть на такую возможность. Еще он подумал, что Гиллиан, наверное, слегка психованная.
— Свой я тебе не дам, а твой напиши, если хочешь, — сказала Гиллиан, протягивая ручку и клочок бумаги. Клочок оказался ваучером распространителя рождественской лотереи «Клуб-86» Департамента содействия развитию шотландской молодежи.
— Ты билетики себе взял? — спросила она.
— Угу, целых пять, — ответил он, записывая номер на ваучере.
Гиллиан еще раз посмотрела на Кэлума, потом на Мишель, а затем сказала:
— Если захочу тебя увидеть, позвоню. Я не люблю, когда парни мне звонят: «Сходим куда-нибудь, а, Гиллиан?» — изобразила она чей-то противный, занудный голос.
Затем она подошла к Кэлуму, обхватила его голый торс и прошептала:
— Мы еще потрахаемся, очень скоро.
— Угу-м: — неопределенно буркнул тот в ответ. — Да, да, конечно.
В этот момент Кэлуму почему-то вспомнилось, как он смотрел по телевизору передачу о природе. Там самка богомола отъедала голову самцу во время спаривания. Кэлум проводил взглядом Гиллиан и Мишель, явственно представив, как Гилиан отъедает ему голову.
Кэлум сидел в одиночестве в гостиной, смотрел по телевизору утреннюю программу и курил. Проведя рукой по члену и мошонке, он понюхал свою ладонь. Она пахла Гилиан. Он подумал об Элен и о Бобби и остро ощутил свое одиночество. Затем он стал заваривать себе чай, и тут вошел Круки.
— Как ночь провел? — спросил его Кэлум. Круки ответил ему улыбкой, похожей больше на резаную рану.
— Ты настоящий друг. Эта Мишель — Королевский банк и все такое, а трахается во все дыры. Она еще хотела, но старине Круки надо было выспаться перед работой.
— Так ты ей вставил, что ли? — спросил Кэлум с посеревшим лицом.
— Вставил? Да я её на части порвал! Теперь она вместе со своим Королевским банком долго не сможет на велосипеде кататься. И есть ей не скоро захочется! Это же Круки! — При этих словах он ткнул себя в грудь указательным пальцем. — Теперь у меня кредит в Королевском банке! Я почти ничего не снимал со счета, но сделал несколько крупных вкладов — ну, ты меня понимаешь. Под большие проценты! Я ей так и сказал: если тебе нужно привести в чувство какую-нибудь подружку, дай ей мой адрес! Лучше Круки с этим никто не справится: Лучше Круки просто не бывает, — и Круки запел, отбивая ритм на бедрах:
Он лу-у-учше всех других.
Он лу-у-учше любого,
Кого я встреча-а-ала до сих
По-о-ор!..
Кэлум смотрел, как Круки приплясывает, и чувствовал, что неплохо было бы ему врезать. Но печаль сковала его порукам и ногам: из головы все не выходил Бобби. Когда Бобби умер на самом деле? Пожалуй, что задолго до этой ночи.
— А как ты, Кэл? Что у тебя с Гиллиан? — внезапно спросил Круки с лукавым выражением на лице.
