Гламорама - Эллис Брет Истон (хорошие книги бесплатные полностью .txt) 📗

— Эй, смотреть на меня!

— Чувак, ты стреляешь от бедра, — говорю я в каком-то исступлении, глотая воздух в паузах между словами. — Я восхищаюсь тобой, чувак. Ты отправишь меня в тюрьму, да? Прямо в тюрьму?

Он вздыхает, внимательно глядя на меня, затем проводит ладонями по своему лицу и говорит:

— Ты отчаянно стараешься выглядеть круто, Виктор, но на самом деле ты просто не вполне нормальный. — Пауза. — Ты просто неудачник. — Дамьен пожимает плечами. — Именно таких, как ты, всегда делают козлами отпущения.

Я предпринимаю попытку встать со стула, но Дамьен пихает меня обратно.

— Ты ее трахал? — внезапно спрашивает он.

Я не могу ничего ему ответить, потому что не знаю, о ком он говорит.

— Ты ее трахал? — спокойно повторяет он свой вопрос.

— Я прибегну, эээ, к пятой поправке.

— К чему ты прибегнешь, сукин сын? — орет Дамьен, и оба громилы тут же кидаются к нему, чтобы помешать ему избить меня до полусмерти.

— Фотография ненастоящая! — кричу я в ответ. — Это подделка. Она выглядит как настоящая, но это неправда. Это не я. Наверное, ее смонтировали…

Дамьен засовывает руку в карман пальто Armani и швыряет мне в лицо целую стопку фотографий. Я пригибаю голову. Фотографии рассыпаются, одна ложится мне на колени изображением вверх, а остальные падают на пол. На всех этих снимках можно различить меня и Лорен. На некоторых видны даже наши блестящие и сплетенные языки.

— Что это… такое!— спрашиваю я.

— Возьми их себе на память.

— Что это такое? — повторяю я.

— Оригиналы, болван, — говорит Дамьен. — Я сделал экспертизу. Это не подделка, болван.

Дамьен ходит по комнате, постепенно успокаиваясь, открывает и закрывает свой портфель, затем смотрит на часы.

— Я полагаю, ты уже догадался, что тебе не удастся открыть этот притон? Я проконсультировался с твоими анонимными партнерами по этому мелкому вопросу. С Барлом мы разберемся, Джей Ди тоже уже уволен. Более того, ему никогда больше не удастся найти работу в пределах Манхэттена из-за того, что он спутался с тобой.

— Дамьен, послушай, — говорю я тихо. — Прошу тебя, чувак. Джей Ди ничего не сделал.

— У него СПИД, — говорит Дамьен, натягивая на руки пару черных кожаных перчаток. — Все равно он не жилец на этом свете.

Я тупо смотрю на Дамьена, который, заметив мой взгляд, ехидно говорит:

— Это такая болезнь крови. Что-то вроде вируса. Ты наверняка о ней слышал.

— Ага, — говорю я, выходя из оцепенения.

— Я взял на работу Бакстера Пристли, — говорит Дамьен, направляясь к выходу. — Мне кажется, что это… — Он подыскивает подходящее слово и находит его: — …справедливо.

Хуан, пожав на прощание плечами, поворачивается и направляется следом за Дамьеном и его телохранителями, а я подбираю с пола одну из фотографий и переворачиваю ее, словно надеюсь найти на оборотной стороне какое-то объяснение ее происхождению, но там ничего не написано, и я чувствую себя совершенно вымотанным, голова кружится, и я бормочу себе под нос только одно слово «блин», направляясь туда, где возде того места, которое должно было стать баром, располагается грязная раковина, и я жду, что с минуты на минуту режиссер крикнет «Стоп!», но я слышу только, как шуршат шины отъезжающего лимузина Дамьена, а под моими ногами хрустят остатки зеркального шара, бубенчики Санта-Клауса сценарием не предусмотрены, у меня над головой кружит назойливая муха, но у меня нет сил даже чтобы отогнать ее.

4

Я стою в кабинке таксофона на Хоустон-стрит, в трех кварталах от квартиры Лорен. Статисты проходят мимо — они все выглядят ужасно зажатыми, и создается ощущение, что режиссер плохо объяснил им задачу. Какой-то лимузин проезжает в сторону Бродвея. Я жую Mentos.

— Привет, кошечка, это я, мне нужно срочно тебя увидеть.

— Это невозможно, — говорит она, а затем добавляет неуверенно: — А кто это?

— Я сейчас заскочу.

— Меня уже не будет.

— Почему?

— Я уезжаю в Майами с Дамьеном, — добавляет Лорен, — Где-то через час. Сейчас я как раз собираю чемодан.

— Куда подевалась Элисон? — спрашиваю я. — Куда подевалась его невеста!

— Дамьен бросил Элисон, и тогда она вытащила на свет божий брачный контракт, — сообщает она безразлично. — Если, конечно, верить тому, что он говорит, а я верю.

Пока я перевариваю эту информацию, оператор кружит по соседству с будкой, отвлекая меня, так что я постоянно забываю свои реплики и решаю импровизировать, и режиссер неожиданно мне это позволяет.

— А когда же… а когда же ты вернешься? — нерешительно спрашиваю я.

— Я переезжаю навсегда, — роняет она небрежно. — В Бербанк.

— Зачем? — спрашиваю я, закрывая глаза рукой.

— Мне дали роль сварливого джинна в новой игровой картине Disney под названием «Аладдин против кролика Роджера», ее будет снимать — как же его звать-то? — ах да! Кекс Пиццаро. — Она выдерживает паузу. — В САА считают, что это очень большой шаг вперед для меня.

У меня перехватывает дыхание.

— Ну, передай Кексу от меня… эээ, огромный привет. — И затем, отдышавшись: — Может, я все-таки к тебе заскочу?

— Нельзя, милый, — ласково сообщает она.

— Ты просто невыносима, — говорю я, стискивая зубы. — Тогда, может быть, ты выйдешь ко мне?

— Где ты?

— В большом номере люкс в «SoHo Grand».

— Я согласна считать это нейтральной территорией, но все равно ничего не выйдет.

— Лорен, а как же то, что было у нас вчера?

— Ты хочешь знать мое мнение?

Очень долгая пауза, во время которой я уже почти вспомнил, какая должна быть сейчас у меня реплика по сценарию, но она опережает меня:

— Вот мое мнение: ты слишком многого ждешь от окружающих. И второе: ты провалился, и в этом не виноват никто, кроме тебя.

— На меня… на меня оказывали давление, детка, — говорю я, пытаясь не разреветься. — Я… оступился.

— Нет, Виктор, — отвечает она. — Ты упал.

— Видно, что тебя это не очень волнует — верно, детка?

— Людей не очень волнуют те, кто им до лампочки, Виктор, — говорит она. — Странно, мне казалось, что тебе к этому не привыкать.

Пауза.

— Твой ответ не кажется мне… эээ, многообещающим, детка.

— Ты говоришь так, словно тебе только что вставили в язык кольцо, — устало отзывается она.

— Ну а ты как всегда излучаешь веселье и, эээ, жизнерадостность… даже по телефону, — бормочу я, опуская в прорезь очередные двадцать пять центов.

— Видишь ли, Виктор, проблема в том, что ты все понимаешь, — говорит она, — но не хочешь самому себе в этом признаться.

— Но это же не мы на снимке, — говорю я, внезапно приободрившись. — Я не знаю, в чем тут дело, но это не…

— Ты уверен? — обрывает меня Лорен.

— Кончай, — чуть не взвизгиваю я. — Что за дела, Лорен? Боже мой, это кошмар какой-то — ты ведешь себя так, словно…

— Не знаю, Виктор, но, по-моему, тебе пора очнуться и смотреть на вещи трезво, — говорит она. — Я бы не стала биться об заклад, но мне кажется, что ты начнешь смотреть на вещи трезво. Рано или поздно.

— Боже, ты говоришь это так, словно у тебя для меня припасен какой-то сюрприз.

— Виктор, — вздыхает она, — мне пора идти.

— Там не я, Лорен, — снова начинаю я. — Может быть, там и есть ты, но меня там точно нет.

— Скажем так, это человек, очень похожий на Виктора Варда. Газеты считают, что это он.

— Лорен! — кричу я в панике. — Какого черта здесь творится? Откуда вообще появилось это фото?

— Виктор, — продолжает она спокойно. — Мы больше не можем встречаться друг с другом. Мы больше не можем общаться друг с другом. Наши отношения закончены.

— Ты говоришь это так, словно подписала какое-то гребаное обязательство! — ору я.

— Ты фантазируешь, — говорит она твердо.

— Я умоляю тебя, детка, подумай еще последний раз, — говорю я, уже сквозь слезы. — Я так хочу быть с тобой.

— Виктор, поверь мне, — говорит она. — Ты этого совсем не хочешь.