Кошмары Аиста Марабу - Уэлш Ирвин (читать книги TXT) 📗
Кислоты я не хотел.
– Нет-нет, старик, – сказал я Бернарду, припоминая свой бэд трип.
Мне еще вспомнился бэд трип одной девушки. Он пожал плечами – как знаешь.
– Не в том дело, Бернард, просто в голове у меня полно всякого дерьма, и, если сейчас я закинусь, – оно полезет наружу. Понимаешь?
– В полной мере, – ответил он, – думаю, ты поступаешь мудро.
Однако мудрость моя скоро закончилась. Завязавшись языком с неким Артом – парнем из нашей компании, торчком с невъебенным стажем, я не в меру увлекся его рассказами о наркотических экспириенсах. И закинулся-таки супермарио.
Сначала все было круто: огни, звуки. Мы направились в самую гущу тусы, где я благополучно вышел в открытый космос. Бернард выглядел просто охуительно, я старался не думать о том, что в нем засел этот сучий вирус, ведь он так хорошо смотрелся. Девицы клеились к нему и бывали крайне огорчены, узнав, что он гей. Лаура – телка из тусы – закричала мне в ухо:
– Я безумно влюблена в твоего брата. Ужасно жалко, что он гей. Но я все равно хочу от него ребенка.
Я лишь улыбнулся в ответ. Мне нравилась ее болтовня, я даже питал надежды отфачить ее как уполномоченный от Бернарда.
И тут я увидел большой плакат над сценой:
ReZurrection
Литера Z вся сверкала, и в моей голове
тут же всплыли слоганы:
У МУЖЧИНЫ НЕТ ТАКОГО ПРАВА
КОГДА ОНА ГОВОРИТ НЕТ,
ЭТО ЗНАЧИТ НЕТ
ЭТОМУ НЕТ ОПРАВДАНИЯ
ТАКОЕ НЕ ПРОЩАЮТ
Внезапно мне стало ужасно плохо: весь в горячечном поту, я задыхался, меня трясло. Я попытался привести себя в чувство и стал протискиваться сквозь толпу в сторону чил-аута. Мне нужно было подумать. Мне нужно
Какая-то девушка улыбнулась мне, она была похожа на
Это была она
Все они была ее копия
Потом мне попался парень-охранник. Это был дядя Гордон.
– Я с тобой больше не пойду, понял! На хуй, я больше в это не вписываюсь! – заорал я на парня.
– Успокойся, приятель, – крикнул мне какой-то рэйвер. Охранник стоял, не зная, что делать.
Я побежал к туалетам, сел в кабинку и стал плакать и разговаривать сам с собой. Потом пришли какие-то парни, стали меня успокаивать. Они разыскали Бернарда. Я слышал, как кто-то пробормотал в сторону: – Придурок, не справился с приходом.
Больничная койка
ты в коме лежишь на больничной койке
придурковатые родственники щиплют
тебя за голову способны ли они понять
где ты скрываешься и каковы твои жиз-
ненные ценности ты умираешь и не про-
сишь о сострадании только о понимании
которое не поможет ни тебе ни ей ни
сэнди ни бернарду но все равно что-то
подстегивает тебя твои тщетные попытки
довести до ума этот бред в который ты
вписался в этих тропиках в покоренной
стране твоего больного сознания Африка,
моя Африка
Почему я не умер почему оказался неспособен почему даже купив пособие ты не можешь сделать все как надо у нас дома помнишь Дори я облажался пытаясь повесить полки а ведь у меня было пособие и все необходимые инструменты
Я НЕ СДЕЛАЮ ТЕБЕ БОЛЬНО РОЙ ТВОЙ ДЯДЯ ГОРДОН НИКОГДА БЫ НЕ ПРИЧИНИЛ ТЕБЕ БОЛЬ ПРОСТО ЛЕЖИ СПОКОЙНО НЕ ШЕВЕЛИСЬ А ЕСЛИ ТВОЙ ПАПА УЗНАЕТ ОБ ЭТОМ У ТЕБЯ БУДУТ БОЛЬШИЕ НЕПРИЯТНОСТИ ЗАТКНИСЬ ТЫ МАЛЕНЬКИЙ УБЛЮДОК Я НЕ ШУЧУ ЗАТКНИ СВОЙ ЕБАЛЬНИК ДА ТАК ЛУЧШЕ ТАК ЛУЧШЕ ТУДА ТУДА ТУДА
Я хотел умереть. Я думал, что умру. Я чувствовал, что пришло время. Какое-то время мне казалось, что вот-вот.
Бернард отвез меня домой. Пару дней я провел в постели. Ким немного ухаживала за мной – я сказал, что подхватил грипп. Ким была так добра ко мне. Да-да, Ким. Хорошая Ким, добрая и ласковая. Такова ее сущность, все этим пользовались, но они с Кевином, похоже, любили друг друга и явно были счастливы.
Я лежал наверху, в своей старой комнате, и смотрел второй полуфинал. Тони с отцом записали его для меня на видео. Они утверждали, что рефери в этом матче принял одно поразительное судейское решение. Это было у всех на устах, и я решил посмотреть. Данфермлайн и Эидри боролись за право быть вышибленными в финале нашими «Хибз».
Эидри имели игровое преимущество, но так и не выиграли. Я не стал досматривать до конца, когда должны были пробить пенальти.
Я решил, что время пришло.
Я еще раз перелистал мою книгу, ту, что я купил в экстремистской книжной лавке в Манчестере. Вообще-то, в этой стране книжка эта была запрещена. Она называлась: Исход: Практики самоизбавления и суицида с посторонней помощью для умирающих. Автор Дерек Хамфри, опубликовано в Хемлок Сосаити. Эпиграф всей книги был такой:
КРАСИВО ЖИВИ, КРАСИВО УМРИ.
Как бы там ни было, а ко второй половине я уже подобрался – я умирал. Я знал это, я это чувствовал. Мое состояние выходило за рамки преходящей депрессии, я ведь не психопат; я просто глуп и труслив. Я дал волю своим чувствам и уже не мог вернуться к самоотрицанию, к этой низшей форме существования, но продолжать начатый путь я не мог, пока не рассчитаюсь с долгами. Нет, я не бежал реальности. Я делал это всю свою гребаную жизнь – бежал ощущений, чувств, любви. Бежал их, потому что дитя окраин – никто и никаких чувств у него быть не может, потому что их не на что обратить, негде выразить, а если ты раскроешься, первый попавшийся урод раздерет тебя на части. Поэтому ты либо затыкаешься, строишь себе раковину и прячешься в ней с головой, либо набрасываешься сам и причиняешь боль; и делаешь это потому, что тебе кажется, что, если сделать им больно, они не смогут тебя ранить. Но это все пиздеж, потому что тебе все больнее, пока ты не научишься превращаться в животное, а если ты не смог стать настоящим зверюгой, приходится бежать. Однако бывает и такое, что убежать ты тоже не в состоянии; ты не можешь отойти в сторону, залечь на дно, затеряться, потому что боль преследует тебя, где бы ты ни был, засев в твоей гребаной черепушке. Выбора не было. Это было единственное здравое решение. Смерть – это шаг вперед.
Я просмотрел главу под названием «Самоизбавление при помощи полиэтиленового пакета», к которой уже не раз обращался. В соответствии с инструкцией я принял парацетамол и надел на голову пакет, обвязав его клейкой лентой вокруг шеи.
Пакет был прозрачный, но скоро весь затуманился. Я плыл по волнам…
Вот тогда-то я и увидел Джимми Сэндисона, настоящего Джимми Сэндиссона, а не Сэнди Джеймисона… кто такой Сэнди Джеймисон?
Пакет опять стал прозрачным…
Пакет опять стал прозрачным и, отплывая, я продолжал смотреть сквозь него телик. Я видел Джимми Сэндисона, Джимми Сэндисона – футболиста. Когда он, возбужденно жестикулируя, что-то объяснял судье, на лице у него было такое выражение, что мне чуть было не захотелось разорвать пакет. Я хотел помочь ему, я хотел помочь всем, кто когда-либо страдал от несправедливости, хотя это была всего лишь кассета с записью гребаного футбольного матча. Никогда еще мне не доводилось видеть мужчину, настолько пораженного и возмущенного тем, что казалось ему профанацией спортивного судейства. Мужчину никогда.
Однажды я видел женщину в куда более худшем положении; я видел ее лицо в суде… потом я видел
ОТЕЦ ЛУПИТ МЕНЯ МАТЬ ОРЕТ ЗАПЛАКАННОЕ ЛИЦО КИМ МОИ КУЛАКИ РАЗБИВАЮТ БЕРНАРДУ ГУБЫ КАКОЙ-ТО ЧЕЛОВЕК КОРЧИТСЯ НА ЗЕМЛЕ ГОРДОН ВЫНИМАЕТ
ЗАПАЧКАНЫЙ КРОВЬЮ КОНЕЦ ИЗ НАПУГАННОГО МАЛЬЧИШКИ, ЧЬЯ ВЕРХНЯЯ ЧАСТЬ ТУЛОВИЩА ЛЕЖИТ НА ВЕРСТАКЕ МАЛЬЧИК СМОТРИТ НА ЕГО СПУЩЕННЫЕ СИНИЕ ШОРТЫ ВЗРЫВ ВЕРТОЛЕТ НОЖ ПРИСТАВЛЕННЫЙ К ДЕВИЧЬЕМУ ГОРЛУ ИСПУГ НА ЛИЦЕ УЖАС НОЖ ПРИСТАВЛЕННЫЙ К ДЕВИЧЬЕМУ ГОРЛУ ПОТОМ
НИЧЕГО
Блаженная пустота.
После длительного обморока я очнулся на тропическом лугу, Джеймисон обмакивал испарину со лба. С тех пор мы стали компаньонами, разделяя интерес к дикой природе, в особенности орнитологии, и общую заботу о социальной справедливости и окружающей среде.
Сэнди Бриллиант.
Бриллианты бессмертны.
