Порно - Уэлш Ирвин (е книги TXT) 📗

Я уже собираюсь на выход. Выгляжу на все сто: черно-красное платье под черным пальто от Версаче. Я пытаюсь улизнуть незаметно, чтобы Диана меня не увидела, но мне это не удается, она смотрит на меня и присвистывает.

— Свиданьице наметилось, да?

Я улыбаюсь как можно загадочнее.

— Ах ты корова счастливая, — смеется Диана.

Я выхожу на улицу. Я очень давно не ходила на каблуках, как-то все не приходилось, так что я ловлю такси. Высаживаюсь из машины в пятидесяти ярдах от роскошного отеля в Новом Городе. Мне не хочется сразу появляться на месте, я собираюсь насладиться своим прибытием и попутно во всем разобраться. Фасад отеля явно сохранился еще со времен короля Георга, однако внутри все перестроили, и теперь там сплошь и рядом — ультрамодный дизайн. В фойе — огромные окна, почти во всю стену, от пола до потолка. Автоматические двери открываются с тихим шуршанием, и портье во фраке приветливо мне кивает. Я иду к бару и слышу, как мои каблуки стучат по мраморному полу.

Я не хочу показывать, что кого-то ищу, хотя так оно и есть, потому что если меня спросят, кого именно я ищу, я даже не смогу ответить. Как выглядит этот баскский политик? Почему в таких ситуациях мне всегда не хватает самообладания? А бармен за стойкой уже таращится на меня, он меня уже видел раньше, я знаю, только не знаю где, может быть, в сауне, и он напряженно мне кивает. Я тепло улыбаюсь в ответ и чувствую, как по щекам разливается краска, как будто я только что залпом выпила двойной скотч. Нет, все гораздо хуже, я себя чувствую голой или, что еще хуже, я себя чувствую уличной шлюхой в мини-юбке и высоких чулках-сапогах до середины бедра. Однако служба сопровождения работает исправно, им совершенно не хочется, чтобы их клиентов что-то огорчило. Если бы я была просто проституткой на вольных хлебах, меня бы уже давно вывели отсюда за ухо, может быть, даже в сопровождении двух здоровенных копов.

Мой клиент — известный баскский политик, националист, который приехал сюда якобы для того, чтобы посмотреть, как работает шотландский парламент. Мне сказали, что на нем будет синий костюм. В баре сидят двое мужчин в синих костюмах, и оба они смотрят на меня. У первого — седые волосы и хороший загар, у второго — темные волосы и кожа с оливковым оттенком. Я очень надеюсь, что это темноволосый, тот, который помоложе, но скорее всего все будет с точностью до наоборот.

Потом, совершенно неожиданно, кто-то кладет ладонь мне на плечо. Я оборачиваюсь и вижу совершенно типичного, стереотипного, я бы даже сказала, испанца в синем костюме, точнее, не в синем, а темно-голубом. Под цвет глаз. Ему уже за пятьдесят, но сохранился он очень даже неплохо.

— Вы Никки? — с надеждой спрашивает он.

— Да, — отвечаю я, и он целует меня в обе щеки. — А вы, наверное, Севериано?

— У нас есть один общий знакомый, — улыбается он, демонстрируя ряд безупречных искусственных зубов.

— А как же его зовут, нашего общего знакомого? У меня такое ощущение, что я снимаюсь в очередной серии Бондианы.

— Джи-им, вы знаете Джи-има…

— Ах да, Джим.

Я боялась, что он сразу потащит меня наверх, но он заказывает напитки и говорит мне, вроде как по секрету:

— Вы очень красивая. Прекрасная шотландская девушка…

— На самом деле я англичанка, — говорю я ему.

— Да? — Он явно разочарован.

Ну разумеется, он же баск. И если он ищет девочку для ебли, это должна быть политкорректная ебля. В общем, я быстренько исправляюсь:

— Хотя во мне есть и ирландские, и шотландские корни.

— Да, в вас чувствуется кельтская кровь, — убежденно говорит он. Ага, примерно столько же, сколько в какой-нибудь Мисс Аргентине. Мы разговариваем, допиваем то, что осталось в бокалах, выходим на улицу, где нас уже ждет такси, и едем на другую сторону Нового Города, в место примерно в пятнадцати минутах ходьбы, а если на моих каблуках, то, может быть, двадцать. Я приторно улыбаюсь и изо всех сил пытаюсь удержаться от язвительных комментариев.

— Прекрасная Ни-икки, такая прекрасная… Следующий пункт нашей программы: ужин в ресторане. Я для начала беру ассорти из морепродуктов, которое включает в себя кальмаров, крабов, омара и креветки, к ассорти подают какой-то невообразимый лимонный соус. Основным блюдом был запеченный барашек а-ля nouvelle cuisine, со шпинатом и овощами, на десерт я взяла апельсины в карамели с мороженым. Все это запивается бутылкой «Дом Периньон», тяжеловатым шардоне с фруктовым вкусом и двумя большими бокалами бренди. Я извиняюсь и удаляюсь в сортир, где выблевываю весь ужин, потом чищу зубы, глотаю молочко магнезии и полощу рот листерином. Ужин был просто великолепный, но я никогда не ем после семи. Потом Севериано вызывает такси, и мы едем обратно в отель.

Я немного нервничаю, тем более что, когда мы поднялись в номер, спиртное порядком двинуло мне в голову, поэтому я включила телевизор, где шли новости или какой-то документальный фильм про голодающих африканских детей. Севериано достает шампанское из ведерка со льдом и разливает его по двум бокалам. Он снимает туфли и ложится на кровать, откидывается на взбитые подушки и улыбается мне: нечто среднее между застенчивой улыбкой маленького мальчика и порочной ухмылкой старого извращенца.

— Сядь рядом со мной, Ни-икки, — говорит он и хлопает по кровати.

На какую-то долю секунды мне очень хочется отказаться, но потом снова включается деловой режим.

— Я делаю только массаж и прочие расслабляющие упражнения.

Он печально смотрит на меня. Кажется, еще чуть-чуть — и он пустит слезу.

— Ну, если так должно быть, значит, так должно быть, — говорит он и начинает расстегивать ширинку. Его член выскакивает наружу, как веселый щенок. А что обычно делают с веселыми щенками?

Я начинаю его поглаживать, но тут возникает старая проблема, я просто не очень хорошо умею дрочить мужикам. Я пожираю его глазами, я обволакиваю его своей страстью. Его горящие глаза — полная противоположность ледяным глазам Саймона, в его глазах лед, который, как говорится в рекламе, мне очень хочется растопить, и я уже чувствую, что от методичных движений у меня устала рука, и вообще весь процесс меня совершенно не заводит. Наоборот, мне становится скучно. Это чувство передается ему, и он выглядит разочарованным, расстроенным и даже слегка раздраженным. Но мне нравится, как головка его члена пробивается наружу сквозь невообразимо длинную крайнюю плоть, поэтому я решаю не отказывать себе в маленьком удовольствии. Я смотрю на него, облизываю губы и говорю:

— Обычно я этим не занимаюсь, но… Баск счастлив до поросячьего визга:

— О Ни-икки… Ни-икки, детка…

Я быстренько назначаю хорошую цену, воспользовавшись своим умением торговаться, и беру у него в рот, предварительно убедившись, что во рту у меня скопилось достаточно слюны, которая поможет смягчить процесс. У него действительно очень большая крайняя плоть, так что поначалу мне кажется, что член у него грязный, и с этим придется смириться. Однако при непосредственном контакте оказывается, что у его члена свежий и острый вкус, он чем-то напоминает испанский лук, хотя это могут быть просто мои этноцентричные ассоциации. Может быть, я хреново дрочу, но в том, что касается минетов, у меня все хорошо: я и в детстве все время тянула все в рот — так называемый оральный тип.

Я понимаю, что он собирается кончить, поэтому быстренько достаю его член изо рта, а он стонет, умоляет и ноет, но я не собираюсь глотать его сперму. Он весь на взводе, и когда он хватает меня, мне становится по-настоящему страшно, что сейчас меня изнасилуют и мне придется вспоминать все приемы самообороны. Но потом я понимаю, что он хочет просто потереться об меня, как собака, он горячо дышит мне в ухо и исступленно шепчет что-то по-испански, а потом кончает мне на платье.

Разумеется, это было не изнасилование, но мы на такое не договаривались, и я чувствую себя оскорбленной. Разозлившись, я отталкиваю его от себя, и он залазит обратно на кровать, его мучает раскаяние, он беспрестанно извиняется: