Невидимки (ЛП) - Литтл Бентли (серия книг txt) 📗

На тринадцатом я повесил трубку.

Я разделся и лёг спать. После этого я впервые за долгое время онанировал.

Потом я уснул, и мне приснилась Джейн.

Следующим вечером после того как мы разгромили магазин запчастей, в котором работал Джуниор — разлили по полу машинное масло и жидкость для коробки передач, разбили окна, разломали полки, расколотили машины — Фелипе решил, что нам необходим небольшой отдых. Джон предложил сходить в кино и эта идея была принята единогласно.

На следующий день мы собрались у кинотеатра.

На шести экранах крутили четыре фильма, и хоть мы и соглашались практически по любым другим вопросам, о том, что же пойти смотреть, мы спорили довольно долго. Томми, Джуниор, Бастер, Джеймс и Дон хотели посмотреть новую комедию. Остальные желали увидеть ужастик.

Я решил, что именно эти два фильма будут стоять на первом месте по кассовым сборам.

Фелипе купил билет и пока контролёр на входе пропускал его внутрь, остальные незримо проскользнули мимо него. Ужастик начался несколько минут назад, а до комедии оставалось минут 10, так что мы разбрелись по нужным нам залам.

Фильм оказался неплохим, не идеальным, но Биллу понравилось. Я вдруг задумался, какими будут кассовые сборы именно этого полотна.

Ещё я подумал, что кто-то из нас четверых назовёт фильм «выше среднего».

Мы вышли из кинозала и расположились в фойе. Билл проголодался, мы посмотрели, когда закончится комедия и, выяснив, что до конца ещё почти 20 минут, отправились в «Баскин Робинс». Мимо нас прошли две симпатичные веселые блондиночки.

— Я бы накормил её своей мороженкой, — заметил Стив.

— Которую?

— Обеих.

Мы рассмеялись.

Фелипе остановился.

— Изнасилование — это власть, — изрёк он.

Остальные тоже остановились и переглянулись. Не ясно, шутил он или говорил всерьёз.

— Изнасилование — это оружие.

Говорил он серьезно. Я с отвращением посмотрел на него.

— Не смотри на меня, как святоша. Дело именно в ней. Во власти. Это то, чего у нас, Невидимок, нет. И нам нужно учиться эту власть брать.

— Ага, — согласился Стив. — К тому же, когда ты в последний раз трахался?

— Замечательная идея, — саркастически заметил я. — Именно так нужно привлекать внимание женщин. Насиловать.

— Мы раньше так уже делали, — спокойно ответил Фелипе.

Я впал в ступор. Я посмотрел на Фелипе, затем на Стива и остальных. Я убивал, бил людей, громил чужую собственность. Но всё это казалось мне оправданным, разумным. Но это… это неправильно. И то, что мои друзья, мои братья, раньше насиловали женщин, не могло изменить моего мнения. Впервые я понял, что совсем не знал этих людей. Впервые мне показалось, что я не с ними.

Фелипе видимо почувствовал мой дискомфорт. Наверное, все мои мысли читались на лице. Он улыбнулся и обнял меня за плечи.

— Мы — террористы, — мягко сказал он. — А террористы занимаются и такими делами, в том числе.

— Но мы же Ужас Простых Людей. Как это поможет простым людям? Как это приблизит нас к поставленной цели?

— Эти суки узнают, кто мы такие, — сказал Стив.

— Это даёт нам власть, — сказал Фелипе.

— Такой власти нам не надо.

— Нет, надо. — Фелипе сжал моё плечо. — Полагаю, пришло время тебе пройти обряд посвящения.

Я оттолкнул его.

— Нет.

— Да.

Фелипе огляделся.

— Как насчёт неё? — Он указал на азиатку, выходившую из магазина нижнего белья с небольшим бумажным пакетом в руках. Выглядела она роскошно: высокая, фигурка точёная, тёмные раскосые глаза и подкрашенные красной помадой губы, длинные до самой поясницы чёрные волосы. Одета она была в обтягивающие брюки фиолетового цвета, под которыми виднелись очертания трусиков.

Фелипе заметил выражение моего лица.

— Давай, за ней, старик.

— Но…

— Не пойдёшь ты, пойдём мы.

Остальные энергично закивали.

— Сейчас же день.

— Никто тебя не увидит.

Я прекрасно понимал, что он прав. Насилуя женщину, я останусь невидимкой, как и в любом другом случае. Женщина направилась в противоположную от нас сторону, мимо «Баскин Робинс», в аллею посреди квартала.

Только лучше мне от этого не стало.

— Сегодня эту женщину изнасилуют, — сообщил мне Фелипе. — Либо ты, либо мы. Решать тебе.

Я пытался спорить с собой, пытался доказать самому себе, что будет гораздо лучше, если её изнасилую я, а не Фелипе, Стив или Джон. Я ведь хороший человек, которого вынудили совершить плохой поступок. Это не так страшно, как быть изнасилованной кем-то из остальных.

Джон хихикнул.

— Выпори её. А потом передай мне.

Я глубоко вдохнул и размеренной походкой отправился следом за женщиной. Пока я не оказался рядом с ней, она меня не замечала. Пока я не схватил её за руку и не потащил в проулок, она вообще меня не видела. Свободной ладонью я зажал ей рот. Она выронила пакет, из него выпали чёрные кружевные трусики и красный шёлковый лифчик.

Я чувствовал себя отвратительно. Я думал, что падаю ещё глубже во тьму, моё сердце самца решило, будто, что, несмотря на страдания, ей даже понравится. Но она кричала и билась, она была напугана, и я понял, что если продолжу напирать, она возненавидит меня ещё сильнее.

Я остановился.

Я просто не мог продолжать.

Я отпустил женщину и та упала на асфальт, всхлипывая и глубоко вздыхая. Я отошёл в сторону и встал у стены переулка. Чувствовал я себя паршиво. Мне казалось, что я преступник, кем я собственно и был. Желудок скрутило, к горлу подкатила тошнота. Да, что блин не так со мной? Как я вообще на подобное согласился? Неужели я настолько слаб, что не способен защитить собственные моральные принципы?

Я не тот, кем сам себе казался.

Перед глазами стояла изнасилованная в переулке, плачущая Джейн.

Был ли у этой женщины парень? Или муж? А дети? Родители у неё точно были.

— У тебя был шанс, — бросил мне Фелипе, на ходу расстегивая штаны.

Пьяно шатаясь, я потянулся к нему, хотелось сблевануть, я оперся на стену, удерживая равновесие.

— Нет!

Он посмотрел на меня.

— Ты знаешь правила.

Он схватил женщину за штанину брюк и с силой потянул к себе.

Остальные засмеялись. Женщина жалобно скулила, боролась, пыталась натянуть брюки обратно, сохранить остатки собственного достоинства. Фелипе опустился на колени и резко раздвинул ей ноги. Я услышал звук рвущейся ткани. Она кричала, плакала, по красному лицу текли слёзы. Выглядела она, как насмерть перепуганная девчонка. В глазах её стоял ужас. Чистый первозданный ужас.

— Отпусти её! — потребовал я.

— Нет.

— Я следующий, — подал голос Стив.

— Нет, я, — это уже Билл.

Я вышел из переулка. За спиной слышался их смех, крики женщины.

Я ничего не мог с ними поделать, не мог с ними бороться.

Я повернул налево и присел на узенькой лавочке около витрины «Баскин Робинса». Стекло приятно холодило спину. Я посмотрел на руки — они тряслись. Женщина продолжала кричать, но её вопли заглушись звуками города: голосами людей, дорожным движением. Открылась дверь и из кафе вышел Билл с большим шоколадным рожком в руке.

— Ты всё? — спросил он.

Я помотал головой.

Он нахмурился.

— Нет?

— Я не смог, — слабо проговорил я.

— А где остальные?

— Там.

— О. — Он облизнул мороженое и направился в переулок.

Я закрыл глаза и постарался сконцентрироваться на шуме города. Был ли Фелипе злом? Были ли мы все злом? Я не знаю. Меня всю жизнь учили, что зло банально. Нацисты, поставили ужас на промышленные рельсы и подвели под это собственную теорию. Однако мне всё время говорили, что зло не является чем-то грандиозным и впечатляющим, оно всегда было примитивным, бытовым, обычным.

Мы все были простыми и обыкновенными.

Были ли мы злом?

Фелипе считал себя хорошим, говорил, что раз мы невидимы, значит, всё в порядке. У нас не было морального авторитета, к которому мы могли бы обратиться, не было системы морально-этических ценностей, которой мы должны были придерживаться. Мы были выше всего этого. Мы сами считали, что правильно, а что нет.