Варшава - Козлов Владимир Владимирович (книги бесплатно TXT) 📗
– Нет, хочу на балконе.
На балконе валяются два сгоревших бенгальских огня. Я говорю:
– Смотри, сколько окон светится – все празднуют.
Ира прикуривает, выпускает дым.
– Ты читал Кастанеду?
Я трясу головой.
– Правильно, и не читай.
На балкон под нами выходят чувак и девушка. Она выхватывает у него бутылку вина, пьет. Он забирает бутылку, допивает, кидает вниз. Бутылка со звоном разбивается об асфальт. Парень и девушка хохочут, убегают с балкона.
Ира спрашивает:
– У тебя какое любимое животное?
– Как – какое?
– Просто – любимое животное: лев, гепард, рысь, слон…
– Никакого, наверно. А у тебя?
– У меня – жираф.
– Почему?
Она вынимает изо рта сигарету. Я целую ее. Губы пахнут табаком и шпротами.
Я спрашиваю:
– Ты любишь новый год?
– Нет.
Она выкидывает сигарету, мы целуемся.
Ира говорит:
– Знаешь, в чем главный прикол? Я захлопнула дверь, а ключ остался в комнате. – Она начинает хохотать.
Сидим на корточках в коридоре, под дверью 10–01. Где-то играет Дюна – «Привет с большого бодуна». Стучат по полу ноги танцующих. Я говорю:
– Что, может пойдем назад, к этим?
– Не-а. Меня ломает.
– Так и будем здесь сидеть?
– Не хочешь – можешь уходить.
Ира достает из пачки сигарету.
– Дай и мне.
– Разве ты куришь?
– Бывает.
Ира подносит мне пачку, я беру сигарету. Она щелкает зажигалкой, подкуривает мне и себе. Я затягиваюсь, выпускаю дым. Ноги затекли, я встаю.
Захожу в свою комнату. Дэмпа и Дрона нет. В окне – серый утренний город. На горизонте дымят трубы. По рельсам катится трамвай, на боку – реклама фирмы «Дайнова».
На фонетике – два человека из двух групп: я и Элла из двести пятой. Она красивая, всегда дорого одевается.
Анна Борисовна закрывает общую тетрадь.
– Помню времена, когда первое января было рабочим днем – ну и учебным, соответственно. И то приходило больше студентов, чем сегодня, хоть уже и второе. – Она поднимает глаза, смотрит на нас, морщит лоб. – Ну, мне-то, по большому счету, все равно: последний год работаю. Давно могла бы на пенсию пойти, да все просят остаться.
Элла спрашивает:
– А вам не скучно будет на пенсии?
– Как это – скучно? У меня – ученики, репетиторство. Хорошие такие дети, знают, что им надо – поступить в институты. Никакой нервотрепки, ну и деньги тоже, соответственно… Надо же детям, внукам помочь. А с вами что будем делать – занятие проводить или по домам?
– По домам, – тихо говорит Элла.
– Ну, как знаете.
Выходим из аудитории.
Элла спрашивает:
– Как новый год встретил?
– Нормально, в общаге. А ты?
– Я в Москве была, у своего друга. Cool! Сначала выпили бутылку шампанского из горла, прямо на Красной площади, потом всю ночь катались по Москве на его машине… Заедем в супермаркет, купим поесть и выпить – и дальше. Я вообще люблю Москву, Москва – это cool. Лондон, конечно, еще лучше, но и Москва – классно.
– Ты была в Лондоне?
– Да.
– А в Москву часто ездишь?
– Раз в месяц – как минимум. Я ее уже, наверно, лучше знаю, чем Минск. Ну пока.
– Пока.
Пишу темы к экзамену по английскому. Дэмп ходит по комнате.
– Прикинь – Клинтону пожать руку! Нехило, да?
– Ага.
– Народу было – как людей. Не протолкнуться. Но я все равно пролез, плечами всех растусовал – к самой охране. И руку сунул. А он такой довольный, улыбается, типа, «I’m glad to be here», и все такое.
– А что он еще говорил?
– Типа, там можно было услышать. Толпа, все галдят, охрана орет – не напирайте. Но мужик он нормальный, я тебе скажу, правильный. Не то, что наш Шушкевич – лысый хер. Говорили, из Китая целый самолет мебели притарабанил для своей квартиры.
Заходит Дрон.
– Ну что, как Клинтон?
– Нормально, я уже Вовану рассказал. Пожал руку, все как надо – нормальный мужик.
– И что ты ему сказал?
– Ничего не сказал. Я ж говорю – пожал руку, и все.
– Ну ты дурак. Надо было убежище политическое просить, или еще что-нибудь. Такой шанс был, а ты его просрал.
– Ладно, не базарь. Чего ты сам тогда не пошел?
– Как я мог пойти? У меня еще по немецкому допуска нет.
– Что сегодня будем делать?
– Как что? Учиться.
– Иди ты со своей учебой…
– А ты что предлагаешь? У тебя что, бабки на бухло есть?
– Не-а.
– А у тебя, Вован?
– Нету.
Антон зажигает газ, ставит чайник.
– Значит, ты только на выходные приехал, не на все каникулы?
– Ну да. Работа…
– Сколько тебе платят?
– Тридцать баксов за полставки.
– Ну, это еще нормально. Можешь мне одолжить?
– Сколько?
– Баксов сто пятьдесят – двести.
– Ты что, откуда у меня столько? И зачем тебе?
– Светка – моя подруга, ты ее видел летом – едет работать. В Чехию, на полгода. Ей на дорогу, туда-сюда…
– А кем она там будет?
– Толком не знаю. Она сама еще не знает. Может, официанткой. Или сельхозработы…
– А-а-а… А сам ты работаешь где-нибудь?
– Не-а. – Антон махает рукой. – В пизду. Хотел в одну контору устроиться – работы много, зарплата малая…
– А учеба?
– Две двойки, пересдавать надо… Я на вечер встречи ходил в школу, прикинь?
– Наших много было?
– Не-а. Маркевич, Журавенко, несколько баб и я. Все набухались в жопу. Я с пацанами, которые на год позже нас учились. Стою, тошню в туалете на втором – заходит какой-то хер. Типа, что за безобразие, хуе-мое. Я ему по ебалу, потом еще, еще… Смотрю – это Болотников, директор школы…
– И что, узнал тебя?
– Хуй его знает. Думаешь, он трезвый был? Они сами бухают – не надо баловаться…
Антон встает, выключает газ, льет кипяток в заварник.
– Маркевич знаешь, что говорил? Вэка посадили. Помнишь Вэка? Такая рожа похабная, всегда на всех залупался…
– За что его?
– Вроде, челюсть кому-то сломал. Еще говорил – Михевич поднялся здорово: киоск свой в центре, около Минского базара. Машину взял – «бээмвуху» восемьдесят второго года. А Гура погиб. Нашли в машине, в гараже, с какой то бабой. Оба задохнулись, выхлопным газом. Он в Польше рэкетом занимался… Даже, вроде, отсидел там полгода или около того. Такие вот дела.
Первый день после каникул. Пара в четыреста восьмой. Голубовича нет. Я – один на последней парте.
Дверь открывается, заглядывает чувак в трехцветном, желто-зелено-красном берете.
– Добрый всем день. Позвольте узнать – это двести вторая группа?
Трофименкова кивает головой.
– Благодарю. Значит, я буду с вами учиться. Меня зовут Влад. Спасибо за внимание.
Чувак доходит до моего стола.
– Свободно?
– Да.
– Тебя как зовут?
– Вова.
– А меня Влад – ты слышал, наверно.
Я протягиваю ему ладонь, он жмет ее обеими руками, бросает рюкзак на пол, садится.
– Я только второй день здесь. Год был в Лондоне.
– А что ты там делал?
– Как что? Учился. В школе.
– А как попал?
– Очень просто – друзья пригласили. Сначала письма писали, – я им, они мне, потом решили, что надо повидаться, и они мне прислали приглашение. Я поехал, и мы так классно пообщались, что решили – я поживу у них…
– А почему ты не остался насовсем?
– Не захотел. Соскучился по своим друзьям здесь. И надоело как-то…
Звенит звонок. Заходит преподаватель – маленького роста мужик в кожаной куртке. Очки с затемненными стеклами, прилизанные волосы с сединой.
– Добры день. Мяне завуть Сяржук Иванавич Буслович. Я буду выкладать у вас нямецкую мову. Пачнем са знаемства. Кали ласка, падымайтеся па чарзе и распавядайте трохи пра сябе.
