Абсент - Бейкер Фил (читать книги бесплатно полностью без регистрации TXT) 📗

Целью было опьянеть, и «Зеленой Богемии» пришлось осторожно удерживать равновесие. С одной стороны, они, действительно, несли ответственность и потому выпустили указание, чтобы никому не продавали больше двух абсентов за один вечер (беспрецедентная директива в истории алкогольной индустрии). С другой стороны, все знали, для чего пьют абсент. Кто станет пить, чтобы остаться трезвым? Говорят, когда у актера Кита Аллена спросили его мнение о чешском абсенте «Hill’s» на открытии клуба «Граучо», принадлежащего «Зеленой Богемии», он засмеялся безумным смехом и воскликнул: «Он действует!»

Французам и швейцарцам не слишком понравилось, что в Англии возродился хоть какой-то абсент. «Эта английская „т. е. чешская“ дрянь — не абсент», — сказал французский эксперт по абсенту Франсуа Ги. Его семья начала производить абсент в Понтарлье в 1870 году, а сейчас он владеет ликероводочным заводом, где производятся другие напитки, так как абсент все еще запрещен во Франции, и музеем абсента в том же городе. «Это отвратительная ино— странная дрянь. Как они посмели украсть наше название?» — «Прискорбно? Нет, хуже, — сказал Жослен Паризо управляющий его заводом. — Если бы Бодлеру и Рембо предложили это чешское пойло, они бы перевернулись в своих гробах».

Одним из самых значительных противников чешского абсента во Франции стала Мари-Клод Делаэ, главный французский эксперт по абсенту, которая в 1994 году открыла «Музей абсента» в Овер-сюр-Уаз, где похоронен Ван Гог. Ее интерес к этому напитку зародился в 1981 году, когда она нашла на парижском блошином рынке странную ложку в форме растения с отверстиями и начала коллекционировать предметы, связанные с абсентом, а потом издала несколько книг на эту тему. Эти книги посвящены принадлежностям и памятникам культуры абсента, которые она собирает (к тому времени мадам Делаэ уже написала книгу о детских бутылочках), а также поэтам и художникам. Как она пишет в своей книге «Histoire de la Fee verte», в старинных предметах, связанных с абсентом, ее привлекает попытка ухватить неспешность и неторопливость ушедшей манеры питья, в кафе или под тенистыми деревьями французского юга, в «un climat de farniente, de douceur de vivre» [73].

Мари-Клод Делаэ настойчиво повторяла, что чешский «абсент» — не настоящий, и, в конце концов, «Зеленой Богемии» пришлось в июле 2000 года при ее содействии начать импорт абсента французского типа. В отличие от «Hill’s», эта марка, «La Fee», с характерным глазом на бутылке, исключительно приятный напиток, который можно долго пить просто с водой. («Опаловый, зеленый, анисового вкуса и вообще очень вкусный, если вам нравятся такие напитки… Он очень, очень похож на „Перно“, только крепче и не желтый».) Строгая Мари-Клод решительно выступает против того, чтобы смешивать абсент с чем-либо, кроме воды.

Презентация «La Fee» тоже произошла в «Граучо» и сопровождалась пышной рекламой. Особенно изящным ходом был выпуск классического лондонского двухэтажного автобуса (модель «Routemaster», выпущенная около 1960 года, с открытым вторым этажом и лестницей сзади), выкрашенного в зеленый цвет. Это новое воплощение «омнибуса в Шарантон» доезжало вплоть до севера Англии и основных городов Шотландии, где благодаря более жесткой, «русской», культуре питья «Хилл’з» уже стал популярным, знакомя людей с более мягким стилем «La Fee». На втором этаже разместили хорошо оборудованный бар с удобными сиденьями. На передней табличке автобус объявлял разные пункты назначения, например «Забытье» и более веселую «Утопию».

«Зеленая Богемия» финансировала фуршет с коктейлями после вручения «Премии Тернера» в 2000 году немецкому фотографу Вольфгангу Тиллмансу, пригласив победителя и организаторов в здание шордичского муниципалитета и буквально залив их абсентом «La Fee». Говорили, что Дэмиен Херст, который уже слыл большим энтузиастом абсента, обдумывает серию вдохновленных им скульптур.

На рубеже тысячелетий абсент вышел на передовую линию культуры приемов и стал означать способ как можно более быстрого и легкого опьянения. Это показалось бы странным представителям наркотической культуры конца 60-х — начала 70-х годов, когда многие, особенно молодежь, считали алкоголь отталкивающим. Качества абсента, сходные, по мнению некоторых, со свойствами наркотиков, дали поколению «Е» алиби для пьянства.

Непревзойденная и остроумная стратегия «Зеленой Богемии», создававшей общественный образ абсента, рекламировала его как дух «свободы». Новая свобода Праги, вошедшей после падения железного занавеса в эпоху свободного рынка, удачно сочеталась с растормаживающим воздействием полного опьянения (похожий напиток, «Перно», уже сопроводили столь же лаконичным призывом «Освободи дух»). Абсент завоевывает все большую популярность в Великобритании, где в социальном плане он стал вроде «Брит Арт» — его пьют пролетарии, а шустрые мальчики из привилегированных школ распространяют, сотрясая весь бизнес. В отличие от более мрачных значений, закрепленных за абсентом в Америке, британское его возрождение породило самый позитивный образ из всех, какие у него бывали.

Против всего этого веселья выступило лишь несколько человек, один из которых — Николас Монсон, сорокатрехлетний наследник 11-го барона Монсона. Этот выпускник Итона был привлечен к суду после автокатастрофы, в которую он попал после того, как выпил два стакана абсента в одном баре в Челси и его, вполне справедливо, лишили водительских прав. Однако он стал бороться против приговора и подал апелляцию на «том основании, что бары не вправе подавать яд без предупреждения». «Правительство должно запретить абсент», — сказал Монсон, отец которого — председатель общества «Свобода личности». «Доказано, что от него люди просто дуреют». Монсон признал, что выпил два стакана, но не мог вспомнить, выпил ли он еще и третий, и уподобил воздействие абсента смеси особенно крепкой водки с марихуаной. Его адвокат сказал, что заявление обоснованно, «так как, когда мы идем в бар, имеющий лицензию, мы имеем право ожидать, что нас там не отравят. Этот напиток явно обладает качествами, воздействующими на рассудок». Министерство внутренних дел Великобритании исследовало абсент, чтобы определить, подпадает ли он, в связи с предполагаемыми галлюциногенными качествами, под «Акт о злоупотреблении наркотиками» от 1971 года, и обнаружили, что нет. «Он не более опасен, чем любое другое вещество, которым можно злоупотребить», — заявил официальный представитель министерства. С одной стороны, у правительства были причины испытывать благодарность к импортерам абсента. Налогообложение — это не только сбор денег, но и неявный социальный контроль, а чрезвычайная крепость абсента заслужила поистине поразительную налоговую ставку — около шестнадцати из сорока фунтов (столько стоит бутылка) идут в государственную казну.

Несмотря на государственные доходы, связанные с абсентом, министр внутренних дел Джордж Хауарт сказал журналистам, что возрождение абсента «вызвало глубокое беспокойство», и «мы будем очень внимательно следить за ним, чтобы увидеть, снизится ли продажа». Очень важно то, что уже привело к запрещению абсента во Франции, но не в Англии, — распространится ли абсент на рабочие классы, «деревенщину, любящую легкое пиво», как выражается популярная пресса, или даже на «нюхателей клея» и тех, кто балуется растворителями. В то же время, подчеркивая либеральные принципы «Зеленой Богемии», импортер Том Ходкинсон осмелился заявить, что часть «очарования» абсента — и, в сущности, одно из его «достоинств» — именно в том, что «вы показываете нос опекающей „вас, как нянька“ Новой Лейбористской партии». Британский премьер-министр Тони Блэр, по сообщению «Дейли Телеграф», заявил, что «внимательно следит за вопросом и, если абсент станет слишком популярным, запретит его».

Глава 10. Ритуалы

Как и курение опиума, причастие или японская чайная церемония, абсент тесно связан с ритуалом. Когда люди говорят об абсенте, в их речи часто появляется это слово: «его выделяет ритуал», «красота ритуала», «в этом ритуале есть своя прелесть. Ритуал снова и снова притягивает людей к нему». Как мы уже видели, Джон Мур, впервые попробовав абсент в Праге, вспомнил «особое ощущение, схожее с применением внутривенных наркотиков», в то время как Джордж Сентсбери наслаждался «церемониалом и этикетом, которые составляют правильную манеру питья абсента, восхитительную для человека со вкусом».