Переживая прошлое (СИ) - Косачев Александр Викторович (читаем книги бесплатно .txt) 📗
– Изменила мне?
– Да, – глядя в пол, ответила она. Затем заплакала, села у шкафа, поджала под себя колени и начала говорить, что она ужасная жена, плохая мать и жутко одинока. Психическое расстройство снова давало о себе знать. Простой человек, без знаний психологии, просто не выдержал бы и бросил ее. Кричать было бесполезно, да я и сам был виноват, что оставил их, увязавшись за иллюзией из прошлого.
Когда халат Ани чуть задрался, я увидел синяки на ноге.
– Что у тебя с ногой? – спросил я. Она ничего не ответила.
– Анют! – раздался мужской голос из прихожей. Затем показался мужчина, около тридцати, худощавый брюнет с томными глазами. В руках у него был пышный букет и дорогое вино. Аня посмотрела на него, затем на меня. Я схватил табуретку и бросил в него, после чего начал его избивать. Аня тихонько сидела, уткнувшись взглядом в пол, и не пыталась меня остановить. Через пару минут неизвестный лежал без сознания.
– Это не он, – сказала она, а затем, как ни в чем не бывало, пошла на кухню мыть посуду. Она вела себя так, словно такое случается каждый день. Ее спокойствие напугало меня. Я начал подозревать, что у нее развилось еще какое-то психическое расстройство. Делать было нечего, нужно было узнать, что это за мужчина. Привязав незнакомца к стулу, я начал приводить его в чувство. Он встрепенулся, затем закричал:
– Что?!.. Что здесь происходит?
– Ты кто такой? – спросил я.
– Я друг Анны, – испугано ответил он. – Что происходит?! Ты кто?
– А я ее муж! – ответил я и ударил его в лоб.
– Я не знал! Я думал, она шутит! Тебя же не было! Скажи ему, Ань! – выкрикивал он. Ситуация была не ахти.
– Спал с ней? – спросил я, заглядывая ему в глаза.
– Нет, – ответил он.
– А зачем пришел?
– Я люблю ее, – ответил он. Я поднял голову и посмотрел в потолок. Он умолял отпустить его, говорил, что больше не придет, просил прощения. Делать было нечего: я развязал его, и он убежал прочь.
– Кто-то еще придет? – спросил я Анну.
– Нет, – ответила она. Затем обняла меня и начала извиняться.
– Арина в школе?
– Да, – ответила она.
С женой я повидался. Оставалось уладить все с дочкой и как-то объяснить ей свое отсутствие. Ждать ее из школы было долго, поэтому я пришел в школу сам и поговорил с учительницей. Она, разумеется, отпустила ее: у учителей нет права держать ребенка в школе, вопреки воле родителей. Арина обрадовалась вдвойне: сначала моему возвращению, а затем тому, что я забрал ее с уроков. Мы отправились в ближайшее кафе.
– Ты больше не уйдешь? – спросила Арина.
– Нет, – улыбнувшись, ответил я, – не уйду. Я все уладил и теперь мы всегда будем вместе. Можешь не беспокоиться по этому поводу.
– А где ты был? – полюбопытствовала она.
– Пытался исправить прошлое.
– Ты починил его?
– Нет, оно… – на пару секунд я замолчал, пытаясь понять, что же с ним произошло. Арина покопалась в портфеле, достала оттуда нитки с иголками и протянула мне с наставлением:
– Следующий раз будь аккуратнее!
– Хорошо, – улыбнулся я.
Все время, которое мы с дочкой провели в кафе, меня не покидало чувство тревоги. Я не придавал этому значения, потому что все должно было быть хорошо. После кафе мы прогулялись по парку, а потом я проводил Арину в школу, ей нужно было идти в спортивную секцию. Затем купил цветы для Анны и отправился домой. Но по дороге мне позвонил главврач и настоятельно попросил побеседовать с клиенткой, оперируя тем, что с таким контингентом могу справиться только я. Это была лесть, но я все равно согласился, несмотря на чувство тревоги. Ведь час ничего не решит.
Зайдя в кабинет, я увидел девушку лет двадцати, с короткой стрижкой и пирсингом. Одета она была в черный готический наряд с железными шипами на плечах – в общем, типичная жертва поиска себя с превалирующим демонстративным поведением.
– Тоже будешь указывать мне, как жить? – спросила она, закидывая ноги на стол. – Давай, начинай говорить, что я плохо выгляжу, веду себя не так, как должна себя вести девушка, и бла-бла-бла...
– Нет, что вы, – улыбнулся я. – Отлично выглядите.
– А, я понял! Отличная шутка, ха-ха, смешно! – проговорила она из оборонительной позиции. Ее олицетворение себя с мужским полом было замечено мной в первую минуту, проведенную с ней.
– Почему вы здесь? – спросил я.
– Странная штука получается: я тоже хочу это знать!
– А вы не знаете?
– Говорят, у меня расстройство личности.
– Вы согласны с этим?
– Не знаю, доктор, вам видней. Это же вы ставите всем диагнозы и ковыряетесь в людях, как в куклах. Что вам мешает повесить на меня один из ваших ярлыков?
– Ничто не мешает. Вот только если я вам поставлю нехороший диагноз, это сильно отразится на вашей жизни.
– Мне плевать! – заявила она.
– Плевать… Рок любишь? – спросил я, секунду помедлив.
– Да-а, детка! Это моя музыка!
– Чем он вас привлекает?
– Чем? Да это же, черт возьми, настоящая музыка! Живая, подвижная! А сколько смысла! Вот, послушай, – она начала что-то напевать из разряда самобичевания и одиночества.
– Если бы вы проснулись через двадцать лет, о чем бы вы больше всего жалели? – перебив ее, спросил я.
– О том, что столько лет не слушала рок. Сразу бы кинулась слушать новинки. Знаешь это чувство, когда слушаешь песню в сотый раз, и она еще не надоела? Кайф! Я бы с удовольствием встроила себе в голову мини-флэшку, чтобы всегда она играла то, что мне нравится. Я была бы круче, чем хэви-металл в пик своей популярности!
– У вас есть цель в жизни?
– Нет, все тленно.
– А музыка?
– А музыка – нет! – довольная, воскликнула она.
– Так почему бы вам не связать себя с музыкой? Быть пиар-менеджером, исполнительницей, звукорежиссером? Вы будете ближе к музыке. Не бойтесь получать деньги за то, что вам нравится. Попробуйте! Хуже точно не будет.
– Хм… неплохая идея! А ты башковитый, доктор! Не то, что прежние.
На этом мы расстались, и я наконец-то отправился домой. Чувство тревоги уже не беспокоило, но было ощущение какой-то гнетущей пустоты. Войдя в дом, я услышал странные звуки, будто кто-то смотрел порно-видео. Придя на звук в гостиную, я сначала заметил жуткий бардак, затем почувствовал запах мочи, а после увидел обнаженную Анну, привязанную к стулу. В рот ей был засунут фаллоимитатор, привязанный скотчем. В вагину – еще один. От нее жутко воняло мочой, на лице были чьи-то семяизвержения. Я кинулся ее развязывать, а когда поднял глаза на телевизор, то увидел, что на экране двое мужчин насилуют Анну во все места, куда только можно было засунуть пенис. На секунду я остановился, испытывая отвращение, затем пришел в себя и продолжил разматывать скотч. Анна что-то бормотала в полуобморочном состоянии, пытаясь отмахиваться и не понимая, что это был я. Взяв ее на руки, я понес ее в душ и включил воду. Там она немного начала приходить в себя. Вспомнив про Арину, я побежал выключать видео и убирать следы недавних издевательств. Когда я подбежал к телевизору, то увидел, что на экране появился тот самый парень, которого я утром прогнал из дома. Он был в черных очках, издевательски говорил мне всякие гадости и грозился добраться до дочери. Причиной случившегося он назвал нанесенное мной оскорбление его персоне. Я связал его – он в отместку связал Анну; он хотел с ней переспать, а я не дал этому свершиться – и он многократно отомстил. И, судя по всему, ему было этого мало.
– Пап, фу, чем так воняет? – спросила Арина, вернувшаяся из спортивной секции. Я подхватил ее на руки, велел ей закрыть глаза, отнес наверх и приказал сидеть в комнате, а сам помчался вниз. Выключил видео, выдернул флэшку и положил в карман. Быстро вытер тряпкой мочу с паркета, открыл двери, чтобы проветрить помещение, и вынес разломанную мебель. Когда я все убрал, отправился в душ к Анне. Подергал ручку, но дверь была заперта изнутри. Я позвал жену, но она не отвечала. На крик спустилась Арина. Я вновь унес ее наверх. Через пару минут выломал дверь в ванную и увидел, что Анна вскрыла себе вены. Порез был очень глубоким, кожа – уже бледной, слизистые оболочки посинели, пульс имелся только на крупных венах и потихоньку становился все слабее. Я перевязал ей руку, порезанную до сухожилий, белым полотенцем. Кровь все равно потихоньку сочилась, и я никак не мог полностью прекратить кровотечение. Я позвонил в скорую помощь в истерике и с трудом объяснил, что случилось. Когда они приехали, Анна уже не дышала. Реанимационные действия не дали никаких результатов, и им осталось только констатировать смерть. Затем приехала полиция, они что-то спрашивали, а я их даже не слышал. Я думал о том, что мог бы все исправить, придя домой на пару часов раньше, или если бы не пропал на полгода, или не встречался бы когда-то с Таней. Во всем случившемся я винил себя.
