Ампирные спальни (Imperial Bedrooms) - Эллис Брет Истон (лучшие книги онлайн .txt) 📗
* * *
Когда я ввел в поисковик имя паренька-призрака, одна из ссылок привела меня на страницу под названием «Проект Дохини», созданную им незадолго до смерти. Тысяча фотографий подробно (по дням) фиксировали процесс реконструкции квартиры 1508 в комплексе «Дохини-Плаза» и вдруг обрывались. Там были и фотографии самого паренька: светлые волосы, загар, подчеркнутая мускулатура (профессиональная съемка для портфолио – он хотел быть актером) и, конечно, фальшивая улыбка, призывный взгляд, поволока вечной мечты. Еще там были фото из бара, в котором паренек провел свою последнюю ночь, и на них он без рубашки, обкурен и окружен другими парнями, похожими на него, и не подозревает, что через несколько часов ляжет спать и больше уже не проснется, а на одном снимке мне в глаза бросилась татуировка, которую видела в своем сне Рейн: смазанный дракон на запястье. По другой ссылке я попал на страницу с записями его кинопроб, и в одной из записей паренек читает за Джима на пробе для фильма «Личины» по моему сценарию. «Можешь назвать самую страшную вещь, которая с тобой произошла, Джимми?» – подают ему из-за кадра реплику Клэр. «Безоглядная любовь», – говорит паренек в образе Джимми и отворачивается, словно устыдившись ложного пафоса, но фразу следует произносить не так, совсем с другой интонацией, обезоруживающе искренне.
* * *
Когда Лори звонит из Нью-Йорка, я даю ей неделю на то, чтобы выехать из квартиры неподалеку от Юнион-сквер. «Почему?» – спрашивает. «Буду ее сдавать», – говорю. «Но почему?» – спрашивает. «Потому что живу в Лос-Анджелесе», – отвечаю. «Но я не понимаю почему», – повторяет, и тогда я говорю: «Если я что-то делаю, значит, так надо».
* * *
На благотворительном концерте в Дисней-Холле*, как-то связанном с защитой окружающей среды, встречаю в антракте Марка и между прочим спрашиваю о его впечатлении от повторной пробы Рейн Тернер. Марк говорит, что с Рейн все с самого начала было понятно, она никакая не Мартина, но теперь они думают попробовать ее на роль старшей сестры (в сущности, эпизод, где надо пройти на заднем плане с голой грудью) и уже на следующей неделе вызовут Рейн еще раз. Мы стоим возле барной стойки, и я говорю: «Не надо, ладно? Не вызывайте». Марк смотрит на меня с легким недоумением, а потом складывает губы в улыбочку: «Все понял». На последующем приеме в ресторане «Патина»** сталкиваюсь с Дэниелом Картером, который говорит, что намерен взяться за «Адреналин», как только разделается со своим нышешним фильмом, где у Меган Рейнольде одна из главных ролей. Тут же выясняется, что в фильме, где у Меган Рейнольде одна из главных ролей, найдется эпизод и для Рейн – Дэниелу позвонил Трент Берроуз и очень за нее попросил, а ему по большому счету без разницы: там всего три реплики. Я советую Дэниелу не брать Рейн, говорю, что он с ней намучается, и Дэниел изображает изумление, но, по-моему, слегка переигрывает.
* Концертный зал имени Уолта Диснея – новое здание Лос-Анджелесской филармонии, построенное в 2003 г. по проекту Фрэнка Гери. Расположено в даунтауне Лос-Анджелеса.
** Patina – ресторан высокой французской кухни в здании концертного зала им. Уолта Диснея.
– Ты же вроде был с ней, – говорит.
– Нет, – говорю. – Это называется по-другому.
– Что случилось? – спрашивает, но так, будто он уже в курсе, будто хочет посмотреть, как буду выкручиваться.
– Очередная шлюха, – говорю, живо пожимая плечами. – Все как обычно.
– Да? – спрашивает с улыбкой. – Не зря, значит, говорят, что тебе нравятся шлюхи.
– Между прочим, пишу о ней сценарий, – говорю. – Называется: «Потаскушка».
Дэниел устремляет взгляд в пол, потом снова на меня – неудачная попытка скрыть смущение. Я приканчиваю свой коктейль.
– В любом случае, теперь она с Рипом Милларом, – говорит Дэниел. – Пусть и займется ее карьерой.
– Не смеши, – говорю. – Чем Рип ей может помочь?
– Ты разве не знаешь? – спрашивает.
– О чем?
– Рип ушел от жены, – говорит. – Рип будет теперь продюсером.
* * *
Тело Джулиана находят почти неделю спустя после его исчезновения (или похищения – зависит от того, какой версии придерживаться). За два дня до этого в пустыне неподалеку от места, где в последний раз видели Аманду Флю, нашли расстрелянные тела трех мексиканских парней, связанных с наркокартелем. У них были отрезаны головы и кисти рук, однако следствию удалось установить, что в какой-то момент на прошлой неделе парни разъезжали на черном «ауди», найденном (правда, в виде обгоревшего стального каркаса) в пригороде Палм-Дезерта.
* * *
Кто-то снял меня на цифровую камеру в прошлом декабре, когда я сидел за столиком с Амандой Флю в баре для пассажиров первого класса компании «Американ эрлайнс» в аэропорту Кеннеди. Диск отправлен на мое имя по почте в плотном коричневом конверте без обратного адреса. Так все и было: Аманда гадает мне по руке, пустые бокалы на столике, мы оба обольстительно смеемся, наклоняясь друг к другу, и, хотя картинка темновата, и звук плохой, и о чем мы говорим – неслышно, ясно, что я к ней клеюсь. Просматривая эту сцену в кабинете на экране своего монитора, я вдруг понимаю, что с нее-то все и началось. Вечером того дня Рейн встретила Аманду в аэропорту Лос-Анджелеса на синем джипе, и они решили выяснить, где я живу, поскольку Аманда сказала Рейн, что познакомилась со сценаристом, о котором говорил Джулиан. «Говорят, ты встретил мою знакомую, – сказал мне Рип у входа в отель „W“ после премьеры фильма Дэниеля Картера в прошлом декабре. – Говорят, ты на нее запал…» Когда кончается видео, на экране, сменяя друг друга, возникают фотоподделки: мы с Амандой держимся за руки в очереди за знаменитыми хот-догами Пинкса*, выкатываем тележку с продуктами от торговца Джо** в Уэст-Голливуде, стоим в фойе кинотеатра «Арк-Лайт». Все снимки сделаны в фотошопе, и цель их для меня очевидна: это предупреждение. Больше смотреть не хочу, но едва собираюсь достать диск из компьютера, как звонит Рип (словно специально выбрал момент, словно знает, чем я занимаюсь) и говорит, что скоро получу еще одно видео и что мне тоже следует его посмотреть.
* Pink’s Famous Hotdogs – легендарная голливудская сосисочная.
** Trader Joe’s – сеть популярных сравнительно недорогих супермаркетов.
– Что это? – спрашиваю.
И тупо пялюсь в экран, на сменяющие друг друга снимки: мы с Амандой покупаем карту маршрутов по домам знаменитостей в Бенедикт-Кэньоне, стоим перед зданием «Кэпитол-рекордз»*, как какие-нибудь туристы, обедаем на открытой террасе «Плюща»**.
– Ничего особенного, – говорит Рип. – Знакомый прислал. Советую посмотреть.
– Почему? – И продолжаю пялиться в экран: мы с Амандой в черном «БМВ» на стоянке забегаловки «Раз – и готово»*** в Шерман-Оукс.
* Capitol Records Building – круглое, похожее на кукурузный початок, здание главного офиса компании Capitol Records считается одной из архитектурных достопримечательностей Голливуда.
** Ivy – популярный среди туристов ресторан, о котором путеводители сообщают, что там всегда можно встретить кого-нибудь из голливудских знаменитостей.
*** In-N-Out – сеть ресторанов быстрого питания.
– Убедительно, – отвечает и потом говорит, что наконец получил разрешение на открытие клуба в Голливуде и чтобы я перестал просить всех не давать Рейн ролей.
* * *
В тот же вечер приходит новый диск. Достаю из компьютера диск, на котором мы с Амандой Флю в аэропорту Кеннеди, и вставляю новый, который останавливаю практически сразу, как только вижу, что там: Джулиан, привязанный к стулу, голый.
* * *
Я пью джин до тех пор, пока нервы не успокаиваются, и потом стою в кабинете у стола. Они разметили все его тело черным фломастером – будущие «несмертельные проникающие ранения», как назовет их глава судебно-медицинской комиссии Лос-Анджелесского округа в статье «Лос-Анджелес таймс» об истязаниях и убийстве Джулиана Уэллса. Проще говоря, колотые раны, рассчитанные на медленную смерть от потери крови при полном сознании. У Джулиана их больше сотни – на груди, боках, ногах, спине, шее и голове, недавно выбритой налысо, и, когда я в следующий раз заставляю себя посмотреть на экран, люди в капюшонах, стоящие вокруг него, о чем-то тихо переговариваются, но стоит мне остановить диск, как с заблокированного номера приходит CMC с вопросом: «Чего ты тянешь?» Где-то на двадцатой минуте диска я принимаю шум изображения за мушиный рой, кружащий над Джулианом, и люминесцентная лампа на потолке помаргивает, и мне кажется, будто мухи облепили его живот, вымазанный чем-то темно-красным, и, когда Джулиан начинает кричать, взывая к своей покойной матери, изображение гаснет. Когда оно возобновляется, Джулиан издает приглушенные звуки, и тут до меня доходит, что ему отрезали язык (вот откуда столько крови на подбородке), а в следующую минуту его ослепляют. Перед самым концом за кадром звучит то самое сообщение, которое я оставил две недели назад на автоответчике Джулиана, и под мои пьяные угрозы люди в капюшонах методично забивают его ножами, на пол летят окровавленные куски мяса, и кажется, что это длится целую вечность, пока чья-то рука не заносит над его головой бетонный блок.
