Героинщики (ЛП) - Уэлш Ирвин (первая книга txt) 📗
- СУКА, Я УБЬЮ ЕГО! Я УБЬЮ ЭТОГО ЛЖИВОГО ПОДОНКА! - И он бросается вперед, но его сразу хватают Рентон и Кочерыжка.
Кайфолом стоит расслабленной позе и демонстративно затягивается сигаретой. - Да, ага. Конечно.
- УИЛЬЯМСОН, ТЫ, БЛЯДЬ, ЕБАНЫЙ МЕРТВЕЦ! - пронзительным голосом завопил Мэтти, а затем развернулся на сто восемьдесят градусов и исчез в темноте. Кайфолом пренебрежительно смотрел ему вслед, глубоко затягиваясь очередной сигаретой.
- Эй, Мэтти, подожди меня ... - Кочерыжка побежал за Мэтти.
- Кочерыжка ... - неуверенно окликает друга Рентон.
- Оставь этих ебантяев, - хватает Кайфолом Рентона за запястье. - Это даже лучше, что они ушли. Вчетвером мы бы привлекали излишнее внимание.
Они наблюдали, как Кочерыжка перебирается через насыпь вслед за Мэтти, затем они оба скрылись из виду на Горги-роуд, Мэтти шел не к фургону, а вниз по дороге, проходя бар «Стретфорд», и было весьма непонятно, почему он выбрал такое направление, а еще более неясным было то, почему Кочерыжка решил проследовать за ним.
Рентон и Кайфолом шли и шли, оставляя завод позади. Они шагали по железной дороге, которая вилась, как змея, вокруг бара и оживленных улиц. Луна, прятавшаяся за паутиной облаков, напоминал Рентону бледное мрачное лицо Кочерыжки.
- Мэтти, ебаный мудак, ничтожество проклятое, - говорит Кайфолом, спускаясь вниз по тропинке. - И кто только выпустил это животное из клетки? Нам сейчас всем хуево до мозга костей, это понятно, но надо человеком оставаться даже в таких условиях.
- Он всегда ведет себя как последний мудак, неважно, ломка у него или кайф, - отвечает Рентон и только сейчас осознает, как сильно жалеет, что не дал Мэтти по морде. - Всегда хотелось из этого подонка выбить все дерьмо. Наш Кит теперь надолго в тюрьму попадет, и все из нас. А этот мудак еще пытался над ним смеяться!
Боль усиливалась ... Рентон проклинал неосторожность всех тех нелепых поступков, на которые его толкнули жалкие остатки героина в его организма. Скоро они совсем не смогут на ногах держаться. необходимо добраться домой, к заначке с валиумом. Обнявшись за плечи, по тропинкам они вышли к виадуку на Юнион-канале. Какая-то непонятная сила толкала их к этой похожей на череп арке, к жуткой полости внутри нее. Казалось, что эта величественное сооружение разделяет сонные улицы города и потусторонний мир. Эти резкие склоны вели к центральным улицам, тем холодным, серым главным артериям, так же хуйня происходила сейчас и в их артериях, Рентон с Кайфоломом вспотели и начали чесаться, как цыплята, которые только вылупились из скорлупы в своем тоненьком пушке.
Во Вьюфорте, когда они отошли от канала, начал накрапывать дождь. Шагая в направлении Брантсфилда, они наблюдали за яркими оранжевыми пятнами натриевых ламп, которые тускло освещали влажные улицы. Дальше они прошли напрямую через луг и направились к мосту Норд-Бридж. Улицы были совершенно пустыми, а потому свободными от пьяниц, которые заблудились в поисках такси, ночных баров или вечеринок. Сирена «скорой помощи» нагло встревожила ночную тишину и посеяла панику в их сердцах, заставив их, как крыс, бежать вниз по слабо освещенным задворкам Королевской мили, которые они быстренько пролетели, направляясь на Келтон-роуд. - Не могу больше терпеть этой бесконечной суеты! - кричит Кайфолом, вздрагивая от отвращения.
Пока они шли по темной и безлюдной улице, на Рентона нахлынули воспоминания о малом Дэйви. В доме стало так пусто и холодно без постоянного хаоса, который он привносил в их жизни. Семья распалась. Иногда что-то кажется ненужным, бесполезным, но, когда это что-то исчезает, все превращается в руины, в полную хуйню. Наконец он решил ответить Кайфолому на его высказывание.
- Согласись, странно, вот сейчас один миг, и вдруг его уже сменяет другой. Так и следующим поколениям будет насрать на нас. Для них мы будем парочкой смешно одетых онанистов, поблекшее фото которых потомки поставят в рамочку и иногда будут смотреть на него. И ни один известный мудак-режиссер не снимет о нашей жизни фильм.
Кайфолома испугали слова Рентона, он вдруг останавливается посреди пустой улицы.
- Ты сдался, друг! Вот в чем дело. Ты сдался.
- Может, и так, - соглашается Рентон. А может, Кайфолом в самом деле прав? В конце концов, у каждого в жизни наступает такой момент, когда исчерпывается запас слез и желание цепляться за этот мир.
- Нам пиздец. Если даже ты сдался, то мы точно обречены, - говорит он и шагает дальше; и вдруг позади них загрохотала одинокая машина. - Знаю, мы уже устали друг от друга, но ты - наша опора, тебя мы равнялись. Помнишь, тогда, когда мы ворвались в тот дом, ты спас ту девушку. Точнее, вы с Томми. Бэгби оставил бы ее там умирать, а мы с Кизбо и Кочерыжкой просто растерялись бы, не знали, что делать. А вот ты тогда не растерялся. Откуда ты знал, что надо делать?
Малой Дэйви ...
Рентона бросает в жар, он пожимает плечами, словно говоря: я и сам, блядь, а не знаю. Но потом говорит своему бедному приятелю:- А мне всегда казалось, что ты у нас главный, Сай. Впереди всех на много миль. И так всегда было. И с телочками, и вообще ...
- Но я столько глупостей наделал, Марк! - Кайфолом в порыве внезапной ярости бьет себя по лбу, когда они проходят мимо заднего входа вокзала «Вейверли». - Я так много времени проебал! - говорит он.
Рентона задело за живое, и он отвечает другу со слепым страхом, не давая Кайфолому и слова сказать: - Тебе до меня точно далеко. И ты даже знаешь, о чем я ...
- Ты имеешь в виду Олли Каррена? Мы же договорились ...
- Да хуй с ним, тем мудаком! - язвительно усмехается Рентон. - Он сам во всем виноват, дерьмо расистское! Я ему совсем не сочувствую, этому старому хрену. Я сейчас о Фионе.
С этими словами он вдруг чувствует, как внутри что-то оборвалось.
- Бля, я действительно искренне любил ее, а затем взял и все просрал! Мне нравилось проводить вместе с ней выходные, я даже думал о нашем будущем, - кричит он и смотрит вверх на холм Келтон-хилл, который высится над ними, - она и я, навсегда. И именно это испугало меня ... Именно это, блядь. Когда я вернулся ...
Опухшие глаза Рентона покраснели, но он продолжал:
- Та девушка, о которой я тебе рассказывал, кстати, ну да, с Пейсли, она еще встречалась с моим товарищем ... Мы напились, начали целоваться, и я повел ее вон туда, - указывает он на темный, мрачный холм, когда они вышли на Лейт- стрит. - Наверное, она сама затянула меня именно туда, потому что Фиона, вероятно, рассказала ей, что мы занимались сексом в парке в Восточном Берлине ... Она хотела расстаться с тем моим другом, а мне просто хотелось потрахаться, поэтому я трахнул ее в парке ... девушку своего друга ... Она мне даже не нравилась...
- Держу пари, секс был клевый, - отвечает Кайфолом, стараясь предать своему голосу вопросительную интонацию. В конце концов, он знал все подробности этой истории. Когда-то в наркологическом центре Святого Монана, после того как Рентон заснул, Кайфолом украдкой вытащил из ведра для мусора скомканный лист, исписанный его другом. Его удивила последовательность мыслей Рентона и большое количество деталей; он не понимал, как эти предложения, написанные неразборчивым почерком, могут отражать столько эмоций. Он сохранил эту исповедь, чтобы потом вместе посмеяться над ней, но понял, что сейчас не время признаваться в своем поступке, потому что из груди Рентона начали вырываться гласные рыдания.
Рентон чувствовал себя жалким и несчастным. Он предал Фиону, поэтому он положил отношениям конец. А потом он дважды предал Бисти, он просто не смог бы снова посмотреть когда-нибудь ему в глаза. Ему не было оправдания. Он такой, какой есть - полное дерьмо, он даже думает ничтожно ... тогда он вспомнил слова Тома Карзона: может, он просто перерастет эту привычку.
Он посмотрел на Кайфолома, который шел опустив голову, и ему показалось, что друг понимает все слишком хорошо.
- Что? Что ты сделал? - Рентон останавливается посреди темной улицы и поворачивается лицом к приятелю.
