Гламорама - Эллис Брет Истон (хорошие книги бесплатные полностью .txt) 📗
В лесу теперь появилось много интересных предметов: тысячи стальных заклепок, чудом уцелевшая самолетная дверь, кусок борта с иллюминаторами, огромные листы теплоизоляции, спасательные жилеты, огромные мотки проволоки, подушки с сидений вместе с ремнями, залитые кровью и измазанные внутренностями, причем на некоторых из них огнем выжжен силуэт пассажира. Собаки и кошки лежат, мертвые, в своих клетках.
По какой-то причине большинство пассажиров на этом рейсе были моложе тридцати, что отразилось в характере оставшегося после них мусора: мобильные телефоны, ноутбуки, солнцезащитные очки от Ray-Ban, бейсболки, пара связанных вместе роликовых коньков, видеокамеры, покалеченные гитары, модные журналы (включая номер «Youth Quake» с Виктором Бардом на обложке), полные гардеробы от Calvin Klein, Armani и Ralph Lauren, развешенные на ветвях деревьев, иногда — плюшевый медведь, пропитанный кровью, или Библия, разнообразные электронные игры, а также рулоны туалетной бумаги, обручальные кольца, заплечные мешки, ручки и ремни, сорванные с пояса, так и не расстегнувшиеся дамские сумочки Prada, коробки с трусами Calvin Klein и невероятное количество тряпок из «Gap», пропитанных кровью и другими телесными выделениями, и все это пропахло насквозь керосином.
Все неподвижно, если не считать ветра, колышущего фюзеляж, луны, висящей в небе, таком черном, что это похоже на абстрактную живопись, и продолжающегося сыпаться с неба дождя из блесток и конфетти. От горящего керосина занимаются деревья, слово «ОТМЕНЯЕТСЯ» появляется на большом черном табло прибытия в международном аэропорту имени Кеннеди, а на следующее утро, когда заря освещает бригаду спасателей, работающих на месте катастрофы, начинает звонить колокол на соседней церквушке, экстрасенсы звонят в полицию, сообщая свои версии произошедшего, а по миру начинают распространяться сплетни.
5
9
Я прогуливаюсь по парку на Вашингтон-сквер, покачивая кожаным портфелем Kenneth Cole, в котором лежат мои учебники по юриспруденции и бутылка минеральной воды Evian. Я одет небрежно — в джинсы от Tommy Hilfiger, в верблюжий свитер и шерстяное пальто от Burberrys. Я стараюсь не попадаться на пути ребятам на роликовых коньках и японским студентам с факультета кинематографии Нью-Йоркского университета, которые снимают в парке кино. Из бум-бокса по соседству доносится ямайский трип-хоп, из другого бум-бокса — «New Kid In Town» Eagles, и я чему-то улыбаюсь. Начинает пищать пейджер. Приходит сообщение от Криса Куомо, затем от Элисон Пул, с которой я с удовольствием повидался бы сегодня вечером. На Университи-стрит я наталкиваюсь на моего нового гуру и духовного наставника, которого зовут Дипак.
На Дипаке — костюм от Донны Каран и темные очки от Diesel, он курит сигары Partagas Perfecto и мурлычет с отчетливым индийским акцентом. Мы обмениваемся мнениями по поводу модного нового ресторана (ну и открылось же их в последнее время) и намечающейся фотосессии для журнала George, о том, как у кого-то СПИД перешел в фазу ремиссии, о том, как кто-то вылечил больную печень, об обряде экзорцизма, совершенном над домом с привидениями в парке Грамерси, и о том, как влияние злых духов легко устраняется, если призвать на помощь добрых ангелов.
— Полный блеск, чувак, — говорю я. — Абсолютно гениально.
— Видишь эту скамейку? — говорит Дипак.
— Да, — говорю я.
— Ты видишь эту скамейку, — говорит Дипак, — но ее не существует.
Я терпеливо улыбаюсь.
— Так же обстоит дело и с тобой, — говорит Дипак. — Ты — как эта скамейка.
Дипак совершает легкий поклон.
— Я знаю, что я изменился, — говорю я Дипаку. — Я стал совсем другим человеком.
Дипак снова совершает легкий поклон.
Я слышу мой собственный голос, который произносит:
— Я есмь эта скамейка.
— Ты видишь этого голубя? — спрашивает Дипак.
— Зайка, мне пора бежать, — перебиваю я. — Поболтаем потом.
— Не бойся костлявой, Виктор, — говорит Дипак и уходит.
Я машинально киваю, бездумная улыбка застыла у меня на губах, а затем я поворачиваюсь, смотрю вслед Дипаку и бормочу себе под нос: «Я и есмь костлявая, Дипак», и тут хорошенькая девушка улыбается мне из-под навеса, сегодня у нас среда, дело близится к вечеру и начинает смеркаться.
8
После тренировки с глазу на глаз с Ридом, моим персональным тренером, я принимаю душ в раздевалке, обставленной мебелью Philippe Starck, а затем, когда я уже стою перед зеркалом, обернув вокруг поясницы полотенце от Ralph Lauren, я замечаю, что Рид стоит у меня за спиной, накинув на плечи черную кожаную куртку от Helmut Lang. Я делаю глоток воды Evian прямо из бутылки. Я втираю улучшенный лосьон от Clinique в кожу лица. Я только что проскользнул мимо парня-модели по имени Марк Вандерло, который декламирует какой-то монолог абсолютно мне неинтересный о своей жизни. Версия «Wichita Lineman» в стиле лаундж транслируется по акустической системе тренажерного зала, и я пританцовываю под нее на свой особенный манер.
— Чего тебе? — спрашиваю я Рида.
— Ты мне друг? — спрашивает хрипло Рид.
— Ну да, — говорю я, оборачиваясь.
— Тогда обними старину Рида.
Пауза, во время которой я обдумываю ситуацию и вытираю руки о полотенце, обмотанное вокруг моей поясницы.
— С чего это вдруг… чувак?
— Потому что, чувак, ты у нас — герой, — говорит Рид прочувствованным голосом. — Ты мне не поверишь, но я всерьез торчу от твоих достижений.
— Эй, старик, без тебя я — ничто, — говорю я. — Тебе полагается прибавка к жалованью. Ты вернул мне форму.
— Твое прилежание выше всяких похвал, — добавляет Рид.
— С запоями покончено, посещаемость вечеринок резко сокращена, успеваемость на юрфаке отличная, постоянство в любви, — говорю я, надевая футболку с логотипом Brooks Brothers. — Я перестал обманывать себя и перечитал Достоевского. И все благодаря тебе, чувак.
Глаза у Рида наполняются слезами.
— И ты бросил курить, — добавляет он.
— Угу.
— И снизил толщину жирового слоя на семь процентов.
— Не льсти мне, чувак.
— Такие ученики, как ты, Виктор, наполняют мое сердце гордостью. — Рид с трудом удерживается от того, чтобы не всплакнуть. — Я это тебе серьезно говорю.
— Я знаю, старик, — говорю я и кладу ему руку на плечо.
Рид выводит меня через дверь на Пятую авеню и спрашивает:
— Помогает ли тебе яблочная диета?
— Еще как, — говорю я, голосуя такси. — Моя подружка клянется, что моя семенная жидкость стала гораздо слаще.
— Круто, чувак, — говорит Рид.
Я прыгаю в такси.
Прежде чем я успеваю закрыть дверь, Рид наклоняется ко мне и после небольшой паузы говорит:
— Прими мои соболезнования по поводу Хлое, чувак.
7
После того как мы в порыве страсти срываем друг с друга одежду, я начинаю слегка посасывать груди Элисон, глядя при этом ей прямо в глаза; я ласкаю кончиком языка соски, сжимаю груди, но не слишком сильно, а она все время вздыхает от удовольствия. После секса Элисон сообщает мне, что со мной она ни разу не симулировала оргазм. Мы лежим на ее кровати, две собаки — Мистер и Миссис Чау — возятся, зарывшись в плед неоново-розовой расцветки, лежащий у нас в ногах, а я приглаживаю их шерстку. Элисон рассказывает что-то про Aerosmith в то время как на заднем плане негромко играет компакт Джони Митчелл.
— Стивен Тайлер недавно признался, что его первый эротический сон был о Джейн Фонде. — Элисон вздыхает и затягивается косяком. (Я не заметил, когда она успела его раскурить.) — Сколько же ему лет?
Я продолжаю поглаживать Мистера Чау, затем чешу у него за ушами, и пес закрывает глаза от удовольствия.
— Я тоже хочу завести собаку, — говорю я. — Или кого-нибудь еще.
— Ты же терпеть не мог собак, — говорит Элисон. — И что ты имеешь в виду, когда говоришь «кого-нибудь еще»? Единственное домашнее животное, с которым ты умеешь обращаться, это орел на эмблеме Armani.
