Экстази - Уэлш Ирвин (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно txt) 📗
— Я наблюдал за вашим разгулом, судари, и должен сообщить, что ваша пьяная болтовня полна непристойности, постыдной даже для самого разнузданного призывника из угольного городка Ланкашира!
Второй солдат, узнав по тону в незнакомце офицера, на этот раз обратился к нему с большей осторожностью:
— А кто вы сами будете, сударь?
— Полковник Маркус Кокс, из рода Крэнборо, из 3-го полка Суссекских стрелков. А что до вас, то как назвали бы вы негодяя, марающего знамя своею полка оскорблением женщины из высшего света — питомицу самого графа Денби?
— Так вы все знали, сударь? — воскликнула пораженная Лоррейн. Маскарад ее оказался хорош для охваченного горем графа, с нетерпеньем ждавшего завершения лондонских дел и возвращения к своей тупой овце, но он не был способен обмануть Маркуса, к которому вернулись его здоровье и жизнелюбие.
— Прошу прощения, моя дорогая мисс Лоррейн, — отвечал галантный молодой полковник и вновь обратился к наглецам: Итак, что вы можете сказать в
свое оправдание?
— Тысяча извинений, мадам… мы приняли вас за
прислугу…
— Не сомневаюсь в этом, — заметил Маркус, — и, поскольку я сам отвечаю за дисциплину в собст венном полку, хочу спросить вас, как поступил бы с вами мой хороший друг, полковник Александр «Песчаный», узнав о том, что его молодые офицеры подают такой неблаговидный пример пьяного дебоширства?
— Сударь… позвольте мне объясниться… нас скоро отправляют на фронт воевать с бандами Боуни. Мы… не понимали, что эта леди… из высшего света… мои родители бедны, сударь, и должность моя так много для них значит… я умоляю вас… — открыто упрашивал молодой солдат, прежде наиболее нахальный из двоих, в выражении лица его читалось истинное раскаяние.
Его жалобная речь заставила Лоррейн вспомнить о своем положении и о тех жертвах, что принесли ее собственные родители ради ее вступления в высший свет.
— Моя вина, что я так одета, Маркус, но все — ради того, чтоб незаметно следовать за нашим дорогим Денби… — произнесла она на грани слез.
Маркус Кокс на какой-то миг обернулся к ней, затем суровым взглядом обвел ее обидчиков. Выпятив нижнюю губу, рукой упершись в бок, он, глядя сверху вниз, произнес:
— Я по природе не лишен сочувствия и не могу сказать, что избегаю развлечений, особенно перед тяжелой битвой, с которой я, увы, знаком не понаслышке. Однако же, когда британский офицер оскорбляет леди, тем более знакомую мне лично, я не могу не требовать от него сатисфакции. И прочь любые оправдания, — добавил он жутко, почти шепотом. Затем голос его снова загремел: — Дадите ли вы мне удовлетворение?
— Любезный сударь, — отвечал ему тот, что держался скромнее, теперь он выглядел крайне огорченным и дрожал, будто на него ощетинились наполеоновские штыки, — мы не можем пойти на дуэль со старшим офицером! Тем паче вашего звания! Это будет истинным варварством! Сражение с мужчиной, с которым бок о бок собираешься защищать родину, нельзя расценить иначе как извращение! Прошу вас, благородный сударь, мы признаем, что поступили дурно и заслужили наказание за свое неподобающее поведение по отношению к благородной даме, но умоляю, не требуйте удовлетворения от нас подобным образом!
— И вы оба с этим согласны? — обратился к солдатам Кокс.
— Да, сударь, точно так, — отвечал ему второй.
— Я все же получу удовлетворение, черт вас подери! — проревел в ночи полковник. — Вы дадите ж мне
его?
— Сударь… прошу… как можно? — униженно лепетали молодые вояки, склонив головы перед яростным напором, звучавшим в тоне старшего офицера.
Маркус почувствовал, как пена выступила на его в бешенстве сжатых губах и как сердце гневно забилось
в груди.
— Я вижу перед собой никчемного труса, недостойного мундира, который он носит, а также самонадеянного молокососа, готового душу продать дьяволу ради спасения своей жалкой дрожащей шкуры!
— Прошу вас, сударь… умоляю, именем самой Англии! Как можем мы удовлетворить вас, избежав
кровопролития?
— Хорошо, — ответил Кокс после задумчивого молчания. — Раз вы отказываетесь выполнить требование уладить дело в честном бою, мне остается лишь прибегнуть к способу, ставшему традицией в моем собственном полку. Я вынужден назначить наказание, издавна применяемое к младшим офицерам, нарушающим дисциплину подобно вам сейчас. Спускайте штаны, вы оба! Выполняйте мой приказ! — Маркус обернулся к Лоррейн: — Прошу вас, сядьте в коляску, мисс, ибо зрелище это не для глаз молодой леди.
Лоррейн послушно исполнила распоряжение полковника, но не смогла удержаться и приоткрыла занавеску, наблюдая, как оба обнажились ниже пояса и склонились через ограду у дороги. Далее Лоррейн смотреть не решилась, но до ее слуха донеслись их крики, а также возбужденные возгласы Маркуса:
— Я получу удовлетворение!
Вскоре, слегка запыхавшись, он вернулся к ней в коляску.
— Прошу прощения, Лоррейн, за то, что вам пришлось столкнуться с грубой правдой военной жизни. Мне крайне больно было прибегать к такому наказанию, но доля старшего армейского офицера не всегда приятна.
— Обычен ли подобный метод наказания, Маркус? Маркус приподнял бровь.
— Существует много действенных путей, но в этой ситуации именно этот я счел бы самым эффективным. Когда на тебя возложена ответственность за выбор меры пресечения для своих собратьев-офицеров, нельзя забывать немаловажную и даже обязательную заботу о поддержке espirit de corps , чувства единения и, да-да, любви к полку и братьям-офицерам. И это в высшей степени положительно влияет на моральный дух в войсках.
Лоррейн, хоть и не вполне убежденная его словами, так или иначе была тронута красноречием Маркуса и признала:
— Увы, сударь, как женщина, я далека от знания военных правил…
— Так это и должно быть, — согласился Маркус. — Теперь поведайте мне, что происходит с нашим другом графом Денби?
— Ах, Маркус, наш милорд, к несчастью, опускается все ниже! Мое сердце разрывается! Неуемное п ристрастие к вину и к опиуму, нелепый союз с этой глупой овцой… ах, как мне больно! Он возвращается в Уилтшир через пару дней и снова будет проводить все дни свои с этой скотиной!
— Мы оба должны поехать вместе с ним. И мы должны придумать нечто, что вернет ему обратно его разум. И если душевная травма так ослабила его рассудок, то, вполне возможно, что лишь новая травма избавит его от этой напасти. Нам надо хорошенько поразмыслить.
— Послушайте, Маркус, — начала Лоррейн, как показалось, слишком скоро для такой догадки, — мне кажется, я кое-что придумала…
