Американский психопат - Эллис Брет Истон (мир бесплатных книг .txt) 📗

— Боже, — говорит Прайс. Он смотрит визитку на свет, не обращая внимания на коктейли. — Вот это действительно супер. И откуда у такого дурня, как ты, столько вкуса?

Я смотрю на карточку Ван Паттена, потом на свою, и не могу поверить, что Прайсу больше нравится визитка Ван Паттена. Перед глазами у меня все плывет, я отпиваю и делаю глубокий вдох.

— Но постойте-ка, — говорит Прайс. — Вы еще ничего не видели… — Из внутреннего кармана пиджака он достает свою визитку и медленно, театральным жестом выкладывает ее на всеобщее обозрение. — Это моя.

Даже я должен признать, что она великолепна.

Внезапно мне кажется, что ресторан затих и отодвинулся от нас. В сравнении с этой визиткой музыка превратилась в бессмысленный шум, и мы хорошо слышим слова Прайса:

— Рельефное тиснение, цвет — бледно-облачный…

— Черт возьми, — восклицает Ван Паттен. — Никогда не видел ничего подобного…

— Мило, очень мило, — вынужден я признать. — Но постойте. Давайте посмотрим на визитку Монтгомери.

Прайс вытаскивает визитную карточку Монтгомери, и, хотя он сидит с бесстрастным видом, я не понимаю, как он может оставаться равнодушным к ее утонченной окраске и стильной плотности. Я удручен тем, что затеял все это.

— Давайте закажем пиццу, — предлагает Макдермотт. — Никто не хочет взять пиццу, напополам со мной? «Ред снеппер»? М-м-м. Бэйтмен будет, — говорит он, весело потирая руки.

Я беру карточку Монтгомери и даже ощупываю ее, чтобы понять, какое ощущение она оставляет на подушечках пальцев.

— Что, нравится? — По тону Прайса понятно, что он видит, как я завидую.

— Ага, — небрежно отвечаю я, возвращая Прайсу визитку так, словно мне она до фени, однако чувствую, что мне трудно глотать.

— Пицца «Ред снеппер», — напоминает мне Макдермотт. — Я, блядь, умираю от голода.

— Никакой пиццы, — бормочу я, чувствуя облегчение от того, что Тим убрал визитку Монтгомери в карман, с глаз долой.

— Ну давай, — ноет Макдермотт. — Давай закажем пиццу.

— Заткнись, Крэйг, — говорит Ван Паттен, наблюдая за официанткой, принимающей заказ у другого столика. — И позови сюда вон ту, симпатичную.

— Но это не наша официантка, — отвечает Макдермотт, нервно теребя меню, которое он выхватил у проходившего мимо официанта.

— Все равно позови, — настаивает Ван Паттен. — Попроси у нее воды, «Корону», что угодно.

— А почему ее? — я ни к кому конкретно не обращаюсь. Моя визитка, оставленная без внимания, лежит на столе рядом с орхидеей в синей стеклянной вазе. Я перегибаю ее пополам и убираю в бумажник.

— Она жутко похожа на девушку из отдела Жоржетты Клингер в Bloomingdale's, — говорит Ван Паттен. — Позови ее.

— Будет кто-нибудь пиццу или нет? — Макдермотт входит во вкус.

— А ты-то откуда знаешь? — спрашиваю я Ван Паттена.

— Я там покупаю духи для Кейт, — отвечает он.

Прайс машет руками, чтобы привлечь наше внимание:

— Я говорил вам, что Монтгомери карлик?

— Кто такая Кейт? — спрашиваю я.

— Кейт — это телка, с которой у Ван Паттена роман, — объясняет Прайс, не сводя глаз со столика, за которым сидит Монтгомери.

— Что случилось с мисс Китт ридж? — интересуюсь я.

— Ага, — улыбается Прайс. — И как же Аманда?

— Господи, ребята, будьте проще. Верность? Ну конечно.

— И ты не боишься подхватить что-нибудь? — спрашивает Прайс.

— От кого, от Аманды или Кейт? — интересуюсь я.

— Мне казалось, мы сошлись на том, что с нами это в принципе не может случится, — громко произносит Ван Паттен. — Так что… дураки вы. Заткнитесь.

— Разве я тебе не говорил?…

Приносят еще четыре Bellini. Теперь на столе их уже восемь.

— Боже мой, — стонет Прайс, пытаясь поймать официанта, пока тот не удрал.

— Пицца «ред снеппер»… пицца «ред снеппер», — Макдермотт нашел себе мантру на вечер.

— Вскоре на нас набросятся горячие иранские девки, — бубнит Прайс.

— Но ведь это ноль-ноль-ноль с чем-то процента чего-то,… вы слушаете? — спрашивает Ван Паттен.

— …Пицца… пицца, — Макдермотт бьет кулаком по столу, и тот трясется. — Черт возьми, кто-нибудь меня слушает или нет?

Я все еще в трансе от визитки Монтгомери — классные цвета, плотность, тиснение, шрифт. Внезапно я поднимаю руку, словно готовясь ударить Грега, и ору что есть мочи:

— Никто не хочет твою ебаную пиццу! Пицца должна быть пышной и плотной и сырная корочка должна быть что надо! А здесь, блядь, корочка слишком тонкая, потому что мудозвон-повар все пережаривает! Пицца здесь пересушенная и ломкая!

Побагровев, я грохаю об стол своим стаканом, а когда поднимаю глаза, то оказывается, что закуски уже принесли. Симпатичная официантка смотрит на меня со странным, застывшим выражением лица. Я вытираю рукой лицо и мягко улыбаюсь ей.

Она продолжает смотреть на меня так, словно я чудовище. Кажется, она действительно напугана. Я смотрю на Прайса — зачем? Ищу поддержки, что ли?

Он произносит одними губами:

— Сигары, — и похлопывает себя по карману пиджака.

Макдермотт тихо произносит:

— А мне кажется, они не ломкие.

— Милая, — говорю я. Не обращая на Макдермотта никакого внимания, я беру официантку за руку и притягиваю к себе. Она вздрагивает, но я улыбаюсь, и она не сопротивляется, когда я подтягиваю ее поближе.

— Итак, мы намерены здесь как следует покушать… — начинаю я.

— Но я совсем не это заказывал, — говорит Ван Паттен, глядя в свою тарелку. — Я хотел колбаску из мидий.

— Заткнись, — кидаю я на него злобный взгляд, потом спокойно поворачиваюсь к симпатичной официантке, ухмыляясь, как идиот. Но как красивый идиот. — Одним словом, понимаете, мы тут часто бываем, и, скорее всего, мы сейчас закажем хороший бренди, коньяк… кто его знает. Мы желаем отдохнуть и насладиться этой атмосферой, — я делаю жест рукой. — А потом, — другой рукой я вынимаю бумажник из газелевой кожи, — мы бы хотели покурить превосходные гаванские сигары, и нам бы не хотелось, чтобы нас беспокоили неотесанные…

— Неотесанные, — Макдермотт кивает Ван Паттену и Прайсу.

— Неотесанные, невежливые посетители или туристы, которые неизбежно будут жаловаться на наши маленькие безобидные привычки… Поэтому… — я сую в ее маленькую ручку купюру (надеюсь, это полтинник), — если вы сумеете сделать так, чтобы нам не досаждали, мы с благодарностью оценим это. — Я поглаживаю ее руку, сжимая ее в кулачок. — А если кто-то будет жаловаться, ну так… — я делаю паузу, а потом перехожу на угрожающий тон, — вышвырните их вон.

Она кивает и уходит с озадаченным, растерянным видом.

— Кроме того, — -говорит Прайс, улыбаясь, — если очередные Bellini появятся в радиусе трех метров от нашего стола, мы устроим метрдотелю аутодафе. Так что предупредите его на всякий случай.

Мы долго молчим, созерцая наши закуски. Тишину нарушает Ван Паттен.

— Бэйтмен?

— Да? — я накалываю на вилку кусочек рыбы, макаю его в красную икру, а затем откладываю вилку.

— Ты — просто совершенство, — мурлычет он.

Прайс видит, что еще одна официантка приближается к нам с подносом, на котором стоят четыре стакана для шампанского, наполненные бледно-розовой жидкостью. Он говорит:

— Господи, это уже становится нелепым…

Однако она ставит стаканы на соседний столик, за которым сидят четыре телки.

— Клевая, — говорит Ван Паттен, оторвавшись от своей колбаски из морского гребешка.

— Фигура что надо, — согласно кивает Макдермотт. — Это точно.

— А я не впечатлился, — Прайс шмыгает носом. — Посмотрите на ее колени.

Мы разглядываем официантку, и, хотя у нее длинные, загорелые ноги, я вижу, что одно колено у нее определенно больше другого. Левое колено шире и крупнее правого. Теперь этот незначительный недостаток кажется огромным, и мы все теряем к ней интерес. Ван Паттен ошеломленно смотрит в свою тарелку, потом на Макдермотта. Он говорит: